Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне

Как оказалось, годы и ситуация сделали свое дело, и некогда грозный черкес принял эти предложения. Тем более что денег у него на дорогу до Чили не было, и Куракин оплатил билеты для него и его жены.

Там у них началась новая жизнь, и он успешно устроился здесь на военную службу. Этот выдающийся офицер скончался в Сантьяго от тропической болезни 8 апреля 1953 г. [820]

Еще одним «русским чилийцем» стал племянник донского казачьего атамана П.Н. Краснова Мигель Краснов, поступивший на военную службу этого государства в 1950-е гг. и принявший активное участие в перевороте генерала Аугусто Пиночета против «левого» президента Сальвадора Альенде.

При нем он стал руководителем одной из чилийских спецслужб в чине бригадного генерала. Занимая эту должность, Мигель Краснов беспощадно боролся против коммунистов и всех левых, перешедших к подпольной и партизанской борьбе против военной диктатуры. Их жертвы, по разным данным, доходили до пяти тысяч человек убитыми. Эти действия объяснялись стремлением «спасти Чили и весь континент от ужасов коммунизма».

После демонтажа режима Пиночета Мигель Краснов подвергается преследованиям со стороны новых властей, в том числе и проникших туда социалистов (за причастность «к гибели и исчезновению трех тысяч человек») и был осужден к продолжительным срокам тюремного заключения.

Примечательно, что он отказался бежать за рубеж, как ему предлагали власти некоторых стран, обещая предоставить политическое убежище, и остался со своим престарелым начальником, решив разделить с ним его долю.

Другой причиной такого поступка было, по данным «местных источников», осознание того, что он «ни в чем не виноват перед народом Чили» и что его деяния были лишь проявлением «благородной борьбы против леваков, разжигавших гражданскую войну».

До начала 1930-х гг. эта страна не являлась приоритетной для белоэмигрантов в плане выбора места их переселения и считалась в силу своей неразвитости периферийной и малопривлекательной, явно уступая в этом отношении Бразилии, Аргентине, Парагваю и Уругваю.

И хотя она уже к этому времени претендовала на роль самой культурной из стран Южной Америки, волны российских эмигрантов почти ее не затронули.

Однако в момент Великого кризиса 1929–1933 гг. в поисках работы и лучшей жизни многие русские снова снялись с насиженных мест и кинулись искать «землю обетованную».

Именно благодаря тому, что в Колумбию приехали 15 русских военных летчиков, эта страна заимела собственную авиацию. Именно они сели в кабины гражданских и военных самолетов Колумбии, а впоследствии и подготовили местные летные кадры.

Кроме того, именно русские эмигранты, особенно инженеры, организовали здесь автомобильное сообщение, проложив соответствующие трассы и создав транспортные компании, что позволило этой стране стать по-настоящему цивилизованной, обогатив и модернизировав ее экономику [821].

Дополнительно внимание к ней белоэмигрантов привлекло вступление этой страны в войну в 1932 г. из-за небольшого городка Летисии на Амазонке, неожиданно захваченного перуанскими войсками. Естественно, что эти события не обошлись без участия наших соотечественников.

Перуано-колумбийская война благодаря усилиям Лиги Наций завершилась в 1934 г. с минимальными для обеих сторон потерями – всего 20 с небольшим погибших.

Однако она не решила территориального спора, что способствовало сохранению здесь напряженности и привлекало на местную военную службу наших соотечественников, военные качества которых здесь были оценены по достоинству.

Не случайно, что русский казачий офицер Ергунов писал в апреле 1934 г. своим односумам: «Советую Вам немедленно обратиться к колумбийскому или перуанскому правительству. У них назревает война из-за Экандоры и я знаю, что каждому охота получить специалистов» [822].

Воспоминания неустановленного русского морского офицера, члена парижской группы, об участии наших соотечественников в Перуано-колумбийской войне на стороне Колумбии являются единственным на сегодняшний день выявленным источником по этой теме. Хранится документ в ГАРФ. Ф.5856. Оп.1. Д.523. Лл.33, 34. Текст печатается с незначительными сокращениями.

Недавняя война между Колумбией и Перу, хотя и длилась около года, кончилась, слава Богу, без большого кровопролития: что-то полтора десятка убитых и десятка три раненых или что-то около того.

Благодаря своевременному вмешательству Лиги Наций, имевшая место изрядная убыль в войсках обоих государств выражалась почти исключительно дезертирами. Главные силы противников не успели войти в соприкосновение, поскольку слишком сильно таяли по дороге на фронт. Однако в течение нескольких месяцев берега Амазонки жили в напряженной боевой атмосфере.

Как я туда попал? Да очень просто. Отработал я свой день на такси, завел машину в гараж, помылся, поел, лег спать. Вдруг – стук в дверь, крик, меня зовут вниз, к телефону. Я набрасываю ситроеновскую шинель на голые плечи, сую ноги в «скороходы» и качусь вниз по лестнице.

– Алло? Кто говорит?

– Говорит такой-то. Хочешь немедленно ехать в Колумбию?

– Хочу! Но зачем? Что там делать?

– Воевать с Перу!

Оказывается, адмиралу К. (судя по всему, Кедрову . – Ред. ) звонил колумбийский посланник и спрашивал, нельзя ли найти инструкторов среди бывших русских офицеров. В Англии и во Франции колумбийское правительство в спешном порядке купило военные корабли, а командовать ими некому, поскольку в Колумбии современных эсминцев и даже более мелких судов не было и потому управлять там ими не умеют. Адмирал К. согласился передать это предложение знакомым морским офицерам.

Воевать с Перу? Чем же это хуже, чем ездить на такси в Париже? Если русские продают иностранцам умение строить мосты и лечить зубы, почему же мне не продать свое умение стрелять из пушки? Самого могут убить? Да сделайте милость!.. Разве люди не погибают при строительстве тех же мостов, например от свалившихся им на голову балок? Разве парижский шофер может уберечься от аксидана? Раздавят так, что хуже всякого ранения… А тут, по крайней мере, поплаваешь по морю, новые места увидишь, да и заработаешь. Дорога в оба конца – 250 долларов. Да это же находка!

Мне кажется, что я сплю, но нет, это не сон. Стукаюсь второпях лбом о дверной косяк. Консьержка загораживает дорогу, чтобы напомнить о долге.

– Мадам, я уезжаю в Латинскую Америку, так получилось. До свидания!

Следующие три месяца прошли в беготне по разным местам и учреждениям. Я всюду говорил «да» и подписывал бумаги. Потом – вокзал, поезд в Марсель и первые доллары, обменянные на франки. В купе нас, бывших морских офицеров, шестеро: двое шоферов такси, двое конторских служащих, один антрепренер, а шестой не помню, чем и занимался, но тоже был рад уехать из Парижа.