Артем Латышев - Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг.

Определявший политику в отношении пленных Сталин в 1941 г. оказался в непростой ситуации после того, как в плен попал его сын Яков Джугашвили. Теперь любая рациональная мера, направленная на помощь военнопленным или снижение недоверия к бывшим в плену могла быть воспринята как его слабость. Вскоре после появления немецких пропагандистских листовок с военнопленным Джугашвили 16 августа вышел печально известный приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 270. Формально он лишь напомнил о нормах действующего законодательства: речь в нем шла не о любом попадании в плен, а о прекращении сопротивления путем целенаправленной сдачи противнику [556] Великая Отечественная. Т. 13 (2–2). Приказы народного комиссара обороны. С. 58–60. . Аналогично в приказе от 26 августа 1941 г. Сталин требовал давать сведения только о добровольно сдавшихся в плен [557] Там же. С. 74. . Схожие оговорки делал во, в целом жестких, разъяснениях по обращению с пленными главный военный прокурор Красной Армии В.И. Носов [558] «Лица, вернувшиеся из плена, могут быть освобождены от ответственности в том случае, если следствием будет доказано, что они попали в плен, находясь в беспомощном состоянии, и не могли оказать сопротивления и что они из плена не были отпущены противником, а бежали или были отбиты нашими войсками (партизанами)». См.: Христофоров В.С. 1941 год: чрезвычайные меры. С. 228. .

Однако в памяти участников войны приказ № 270 остался официальным запретом попадать в плен [559] Военный следователь М.П. Павлов вспоминал, что «приказом № 270 все советские военнослужащие, попавшие в плен, независимо от обстоятельств пленения объявлялись предателями и изменниками». См.: Павлов М.П. Процессы и судьбы. С. 62. — очевидно, именно так он подавался политорганами. Не помешало этому даже его фактическое неисполнение — за всю войну, по официальным донесениям, насчитали лишь 36.194 попавших в плен [560] Кропачев А.С. Кринко Е.Ф. Потери населения СССР. С. 261, 263. , остальные миллионы записывались в пропавшие без вести [561] Россия и СССР в войнах ХХ века. С. 500. . Таким образом, после приказа № 270 каждый солдат действующей армии точно знал, что в плен попадать нельзя, но формулировки позволяли в любой момент смягчить политику.

Нежеланием демонстрировать слабость, уже не только Сталина, но и всей советской системы, можно объяснить отрицание существования попавших в плен советских солдат при контактах с представителями других государств. Когда в мае 1942 г. Рузвельт во время встречи с В.М. Молотовым поднял вопрос о советских военнопленных, то последний сразу же дал понять, что обсуждать эту тему не имеет смысла [562] Ржешевский О.А. Сталин и Черчилль. С. 208. . В апреле 1943 г. советские послы в Турции, Болгарии и Швеции заявили, что СССР «не придает значения сообщениям о русских военнопленных, поскольку считает их предателями» [563] Штрайт К. Они нам не товарищи. С. 248–249. . В мае 1944 г. британский посол в Москве хотел, чтобы Сталин лично гарантировал амнистию военнопленным-репатриантам, на что получил ответ Молотова: «ни один русский не пойдет добровольно на службу к немцам, а, следовательно, возможность того, чтобы Сталин давал какие-либо гарантии пленным, число которых очень мало, совершенно исключена» [564] Солейм М. Советские военнопленные в Норвегии. С. 203. . Когда же дело дошло до организации репатриации, то на Ялтинской конференции по требованию Сталина вопрос о советских военнопленных, захваченных союзниками, не был вписан в коммюнике [565] Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. С. 204–205, 207. . Только в частных беседах вождь мог перестать отрицать само наличие советских военнопленных. «Среди этих людей есть и подлецы, но мы не очень строго будем с ними обращаться» — сказал он Черчиллю, но на желание британского премьера «сказать за них слово» сменил тему [566] Ржешевский О.А. Сталин и Черчилль. С. 476–477. .

Однако одновременно через официальные ноты В.М. Молотова как наркома иностранных дел всему миру сообщалось о беззаконном и антигуманном обращении немцев с советскими военнопленными, их массовых убийствах [567] Бичехвост А.Ф. История репатриации советских граждан. С. 78–81. . В качестве жертв наличие пленных красноармейцев не отрицалось во внутренней пропаганде. Брошюра «Фашистские зверства над пленными» вышла на вторую неделю войны [568] Великая Отечественная. Т. 17–6 (1–2). Главные политические органы. С. 32. , в своей речи 7 ноября 1941 г. про уничтожение немцами военнопленных сказал сам Сталин, часть отчетов ЧГК [569] Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР. были полностью посвящены советским военнопленным [570] Berkhoff K.C. Motherland in danger. P. 120–122. . Когда летом 1942 г. политуправления фронтов ослабили освещение этой темы, то получили выговор от ГЛАВПУ [571] Великая Отечественная. Т. 17–6 (1–2). Главные политические органы. С. 151. .

Главной целью этой линии пропаганды было напугать условиями плена солдат действующей армии и предотвратить их сдачу врагу. При этом попавшие в плен представлялись не предателями, а жертвами, которым следовало сопереживать. «Мученическая смерть под пытками в плену у врага» рассматривается исследователями как один из распространенных в пропаганде типов подвигов, способных стать даже символами (например, Зоя Космодемьянская), а расправы над пленными включались в действующей армии счета мести [572] Сенявская Е.С. Психология войны. С. 234, 269. .

Из категории предателей военнопленных выводили и ряд практических действий властей. На освобожденных от оккупации территориях органам госбезопасности предписывалось арестовывать граждан, которые задерживали «окруженцев» и бежавших из плена [573] 1941 год: Страна в огне. Кн. 1. С. 652. . А 30 апреля 1943 г. Сталин распорядился снабжать наравне с семьями погибших семьи попавших в плен генералов и старшего начсостава «о которых имеются данные, что они не являются предателями» [574] Великая отечественная. Т. 25 (14). Тыл Красной Армии. С. 393–394. .

Положения о пленных как о жертве вступало в противоречие с лозунгом о недопустимости попадания в плен. Получалось, что сдающийся врагу — предатель, но уже попавший в плен — жертва. Пропагандисты зачастую игнорировали эту логическую нестыковку. Лозунг мог начинаться категоричным «Воин красной армии в плен не сдается…» и сразу же продолжиться положением, предполагающим такую альтернативу и вызывающим жалость к пленным — «…фашистские варвары истязают, пытают и зверски убивают наших пленных. Лучше смерть, чем фашистский плен» [575] Великая Отечественная. Т. 17–6 (1–2). Главные политические органы. С. 37. .