Литт Вун Лонг - Путь через лес. О грибах и скорби

Все сходятся на том, что у него ярко выраженный запах, непохожий на то, как обычно представляешь себе грибной аромат. Перечислю предложенные ассоциации: лак, свежая краска, креозот, бензин, прогорклое масло, грецкий орех и даже нафталиновые шарики от моли. Один человек уловил в грибе запах брожения.

Интересно, что никто не ощутил «запаха сырой муки», обычно упоминающегося в книгах о грибах. В тот же день я случайно встретила знакомого повара, похваставшегося полной корзиной майских грибов, собранных на окраине Осло, на полуострове Бюгдой. Его научили узнавать эти грибы еще в детстве, но только теперь он сам их нашел и сразу опознал, в том числе по запаху. Не успела я и рта раскрыть, как он принялся распекать микологические справочники за постоянные упоминания запаха «сырой муки» в качестве основного для майских грибов. В отличие от большинства, взялся за дело основательно: плеснул на муку воды и стал поочередно нюхать то муку, то майский гриб. Вывод: майский гриб мукой не пахнет. Возможно, вывод справедлив. Датский миколог Поуль Принтц пишет, что у авторов прошлого запах муки вызывал ассоциации с тем «крайне прилипчивым запахом, который идет от налипшего на стенки дрожженика или хлебного корыта, теста или от муки прошлого урожая, залежавшейся в амбаре». Иными словами, запах муки для них — незнакомый большинству из нас запах ушедшей эпохи, когда муку не продавали в супермаркете упакованной в чистые бумажные пакеты.

Майский гриб / Calocybe gambosa. Лонг Литт Вун

Недавно я водила в лес другую группу новичков, чтобы научить их распознавать несколько съедобных грибов и основные ядовитые. Одним из первых нам попался паутинник камфорный, снискавший у грибников дурную славу своим неприятным запахом. Я разрезала гриб пополам и дала всем понюхать. К моему удивлению, группа раскололась на два лагеря: одним запах показался омерзительным, а другие сочли гриб душистым. После этого я проделала то же самое с другими группами новичков, которые еще не успели зазубрить официальную номенклатуру запахов. Результат всегда одинаков. Это лишнее доказательство того, что навязывать субъективные характеристики при описании грибных запахов нецелесообразно. Что касается паутинника камфорного, может статься, его запах кажется грибникам ужасным просто потому, что их так учили.

Для человека, оказавшегося в незнакомой ситуации, естественно хвататься за готовые решения, будь это грибник-неофит или недавно овдовевшая женщина. К сожалению, чужие рецепты редко бывают полезными.

Меня раздражают эвфемизмы, которые используются в разговорах о смерти. Так мы пытаемся сгладить ситуацию? Почему нельзя сказать как есть? Я принимаю слишком близко к сердцу всё, и сказанное, и невысказанное. Мне вечно кажется, одни слишком назойливы — лезут в душу, а другие, наоборот, слишком отдаляются, оберегают себя от переживаний. От тех, кто боится ляпнуть не то или задеть за больное, ждать нечего. Другие ведут себя так, будто ничего не произошло, уклоняются от общения или вообще пропадают с горизонта; такое поведение не только не облегчает боль — ощущаешь разочарование и бессилие. Они так поступают ради меня или ради себя самих? Того хуже, если они при этом считают себя добрыми друзьями. У меня нет сил, чтобы разбираться в их мотивах. Поступая так или иначе, я не думаю о том, что это может испортить настроение или огорчить. Мне тяжело дается общение с другими, и я не знаю, кого, когда и чем могла обидеть. Я стала эмоционально близорукой, я зациклена на своей скорби.

Обычно нам, внезапно погрузившимся в пустыню скорби, приходится выслушать множество банальностей. Люди из лучших побуждений советуют завести собаку или неуклюже утешают словами «ты еще молодая, найдешь другого»; это не помогает. Будь у меня побольше сил, это раздражало бы. Большей частью от этих искренних советов толку никакого. Смотреть в будущее, не оглядываться на прошлое; вычеркнуть былое из памяти — мне это не подходило. Казалось, для многих лучший способ преодолеть черные полосы в жизни — перебежать их поскорее, и сделать это можно, решительно стиснув зубы. Я в такую тактику не верю. Один вред зубам. По собственному опыту я знаю, что утешительный потенциал подобных фраз близок к нулю, но поскольку мне самой неизвестно средство, как лучше справиться с болью, не знаешь, о чем попросить. Когда слова утешения бесполезны, мы, кому требуется утешение, и те, кто пытается нас утешить, оказываемся беспомощными вдвойне.

Помощи от сверстников мне, «молодой вдове», ждать не приходилось — со скорбью большинство из них еще не сталкивалось. В нашем обществе смерть воспринимается не столько как часть жизни, сколько как неудача медиков. Когда говорить о смерти не принято, скорбь становится сугубо личным переживанием, которое к тому же воспринимается как непозволительная роскошь. Подготовиться к скорби невозможно, хотя рано или поздно она коснется каждого из нас. Я твердо решила позволить себе роскошь скорбеть.

При желании можно изучить грибные запахи глубже, обратившись к понятию «неявного знания». Такое знание не осознается своим носителем. Пример неявного знания — владение языками. Свободно пользующиеся языком люди обладают неявным знанием о нем. Этого хватает, чтобы использовать язык в жизни, но большинство не в состоянии объяснить грамматические правила, которым сами же следуют. Передать неявное знание научением сложно, но овладеть им помогает практика. Неявное знание передается от одного к другому в совместной деятельности. Так подмастерья осваивают ремесло, работая бок о бок с мастерами. Чтобы овладеть неявным знанием, нужно наблюдать, подражать и упражняться. Тем же способом передается любой опыт. Повторение — мать учения. Неявное знание прочно укореняется в нашем существе, его используют не задумываясь, не зная, «что» именно делают, но зная «как». Извлечь неявное знание из книг невозможно. Потому польза от описаний грибных запахов невелика. Прежде чем новичок научится опираться в своей практике на обоняние, необходимо воспринять и ощутить запах многократно. Нужно наработать объем опыта, позволяющий безошибочно узнать запах паутинника камфорного, не думая при этом, чем именно он пахнет. Значит, грибник разгадал обонятельный код, принятый в сообществе, и сможет наконец понять, о чем говорят посвященные.

Эйольф умер, и я потеряла доступ к его познаниям, не только неявным, но и всем прочим. Он был любознателен, много и о многом читал. К тому же прочитанное он помнил. Лучшего партнера по интеллектуальным играм было не найти. Поэтому и на мои вопросы он всегда находил интересные ответы. Он умел рассуждать и держал в голове целую библиотеку, что делало его идеальным противником в спорах.