Александр Овчаренко - В кругу Леонида Леонова. Из записок 1968-1988-х годов [calibre]

— Л.М., в Комиссии по приему всегда сложно. Там групповые интересы, как нигде. Если даже кандидат очень талантлив, то его не пропустит соответствующая часть комиссии, не выторговав пропуск для своих избранников, пусть они будут и бездарны. Русскому там пройти, как в игольное ушко. Именно в приемной комиссии я всегда думаю, что надо разогнать Союз писателей, если он так формирует­ся. Зависит все от интересов, настроений, от умения председателя организовать прием достойного. Вы правы, что жить только за счет писательского труда большинство членов Союза писателей не долж­но. Это способствует графоманству и пробивной силе, но не рождает таланты. Конечно, есть исключения... Однозначно, как лучше орга­низовать прием, ответить не берусь, надо думать вместе...

О записных книжках Л.М. сказал, что они ему не нужны.

—Даже элементарная фраза не может войти непроверенной в произве­дение. В каких соусах, на каких подливках все это варится и переварива­ется? Самое же главное — это отбор. Что необходимо взять в произведе­ние, а что безжалостно отбросить. Современные писатели тащат в произ­ведение все — эго и губит литературу, лишает ее золотого обеспечения.

Л.М. вспомнил отчего-то М. Шагинян:

— Шагинян писала по восемь метров в час. Властная, беспощад­ная женщина. Никого не боялась. В дом Горького хотела войти толь­ко с парадного входа, как члены правительства.

15 августа 1982 г.

Были с О.М. у Леонова. С нами пошла Люда Шикина, поэтес­са, которую Л.М. рекомендовал в СП, жена болгарского профессо­ра Б. Михалкова. Долгий разговор обо всем.

— Не кажется ли вам, что существует сила, умно разваливающая все и вся? — спрашивал Л.М. уже не в первый раз. — Это началось давно, еще до войны. Почему всем трезвомыслящим людям понят­но, что это или то так делать нельзя, а делают именно так, как не надо? Сознательно делают во вред делу.

Перешли к искусству:

— В искусстве не должно быть лигатуры, а только чистое золото. Я как-то говорил Суслову, что у нас «один чеканит, обливаясь по­том, золотой рубль, а другой, запасшийся американской машинкой, печатает пачки ассигнаций, в цене же все одинаковы». Тот ответил: «Мы это знаем».

15 декабря 1982 г.

По телефону:

— Вы смотрите телевизор? — спросил Л.М. — Показывают ба­лет «Чайка» с М. Плисецкой. Что же это такое? Тригорин танцу­ет. И Нина...

Я включил телевизор, постановка заканчивалась овацией.

— Это невероятно! — сказал Л.М., — ничего не понимаю. При­чем тут Чехов?

— Что делать, Леонид Максимович? Классику не огородишь сте­ной, которая бы защищала от посягательств. Могли бы и сами сцена­рий или либретто создать, но легче добиться успеха, сенсации, ис­пользуя классику. Понимают ли, что драму Тригорина опошляют, а не передают с помощью балетных возможностей? Что им размышле­ния Горация, Буало и других об эстетическом своеобразии жанров?

31 декабря 1982 г.

Давно не записывал бесед с Л.М., но эту запишу. Позвонил он сегодня часов в 12. Голос бодрый, только что вернулся из Софии.

— Был у бабы Ванги. Она говорила быстро, нервно. Я включил магнитофон, но ничего не записал. Оказывается, я вчера не тот ры­чажок нажал. Наташа готова была меня убить. А что у вас тут нового?

— Вот читаю В. Сидорова («Москва»), все говорят, жаждут при­общиться к восточной мудрости, мистицизму Востока.

— Читал. Интересно, так как и это входит в палитру мысли. Эту краску нельзя исключить. Незнаемое, сложное часто отвергаем слиш­ком поспешно. Мы утилитарно подходим ко многому. Достаточно на­рисовать церковь без креста, как могут художника объявить революци­онером. Надо поднять качество всего, что делаем. Я рассчитываю на торжество здравого смысла в наступающем году. Первые шаги Ю. Ан­дропова внушают надежду. Надо строже, но кнут тоже не помогает. Кнут — татарского происхождения, и татары кое-что нам привили...

В литературе надо качество выдвинуть на первое место. «Цемент», «Неделя» — все это погасло потому, что запас прочности был мал. Помню, на конгрессе показали тарелку Пикассо, на которой была нарисована селедка. «Он делает по сорок таких шедевров в день», — воскликнул П. Элюар. Разве в искусстве что-то изменилось со вре­мен Леонардо и Микеланджело? В труде художника, как и в их вре­мя, шедевры не рождаются наспех. Они добываются труднее, чем золото. Сколько раз я заканчивал свои произведения, а они вновь вылезали из-под плиты и беспокоили меня по ночам, не давая спать. Сколько раз переделывал их.

24 февраля 1983 г.

По телефону:

— Пора создавать золотые, а не фанерные вещи большого охвата. Надежды у людей сейчас большие на то, что все изменится в сторону разумности... Говорят, что вещи сложные вряд ли нужны, надо о продовольственной программе писать. Вон — тысячи ржут от глупос­тей, изрекаемых на сцене, по телевизору. А ведь будто грамотные, многие с высшим образованием — где же культура?

— Диплом еще не культура.

— Вот-вот, я тоже все чаще подумываю над тем, нужно ли тащить к высшему образованию человека, который может быть только двор­ником или заниматься другим полезным делом? Если образование не развило в человеке умения самостоятельно мыслить, давать всему свою оценку, то или образование не то, или этого человека надо держать подальше от образования.

Обули деревню в туфельки. Между тем, крестьянство — корни, которые непосредственно соприкасаются с землей. Нет этого — нет и крестьянства. Это, конечно, фигурально — насчет «туфелек». Я не за то, чтобы мы ходили в лаптях. Но за то, чтобы «образование» не уводило людей от дела, в котором можно быть виртуозом. О многом все сильнее задумываюсь. Казалось бы, великое благо «высшее образо­вание», а что-то интеллигенции все меньше. Той интеллигенции, ко­торая жила для высоких целей, а не для себя, умела бы аналитически мыслить, давать заряд всему народу на его же благо. Так? А, может, совсем не так надо было все делать, чтобы сохранить и приумножить великую культуру, защитить ее от сорняков и подделок? Культура это, прежде всего, уметь каждому трудиться и любить труд, который обес­печит не только тебя, но и общество, украсит его и преобразует.

23 марта 1983 г.

Открытие Дома-музея М. Горького в особняке на Никитской (за­пись О.М.).

Очень много людей, известных писателей, художников, артис­тов, сотрудников ИМЛИ им. Горького.

Выступления директора ИМЛИ Бердникова, писателя А. Анань­ева, директора музея Горького Быковцевой. Она сказала, что при жизни Горького в этом доме не раз бывал Л. Леонов, присутствую­щий и теперь.

Л.М.: «Много провел счастливых минут в этом доме, продолжая разговоры с Горьким, начатые в Италии».

Художник Соколов (Кукрыниксы) сказал, что он тоже был один раз в доме при жизни Горького, но запомнил на всю жизнь.