Никита Аронов - Цивилизация X5. От магазинов без товаров до магазинов без продавцов. Как «Перекресток» и «Пятерочка» изменили российскую торговлю

Очень болезненным следствием кризиса стали проблемы с кредиторами из ЕБРР.

– Они нам в 1998 году просто не перевели очередной транш на три миллиона долларов, хотя не имели на это никакого юридического права, – до сих пор возмущается эмоциональный Александр Косьяненко.

– В ноябре мы должны были начать платить тело кредита, но не могли его платить, – поясняет Сергей Шведов. – Проблема в том, что, как и в пандемию COVID-19, в те дни никто не объявлял чрезвычайного положения. Был бы чистый форс-мажор, мы бы легко договорились об изменении условий. А тут пришлось вести сложные переговоры по реструктуризации.

Больше всего экспертов волновало, насколько правильно действует в кризис менеджмент торговой сети. Представители банка несколько раз приезжали в Россию с инспекцией и давали советы. Например, снизить маржу с 30 до 26,5 %. Наконец, изрядно измучив партнеров, в январе 1999-го ЕБРР согласовал продление кредита на два года.

Но сотрудничество с банком постепенно становилось обузой.

– ЕБРР был против развития сети более чем из одиннадцати магазинов и РЦ. Он исповедовал слишком консервативный подход, свойственный многим банковским бюрократам. В 1998 году мы поняли, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И начали искать уже арендные магазины, – говорит Сергей Шведов.

Для этого параллельно с основным юридическим лицом ЗАО «Торговый дом „Перекресток“» создали еще одно. И договоры аренды, а также новые кредиты заключали уже на него. На это же новое юрлицо покупали новые помещения, если подворачивалась удачная сделка. В общем, вели всю коммерческую деятельность, которую нельзя было утвердить у консервативных банковских экспертов.

Когда Наталья Зверева, нынешний региональный директор большой группы магазинов в центре Москвы, устраивалась продавцом в «Перекресток», ей пришлось пройти аж четыре собеседования. Причем записаться на первое из них удалось только по знакомству.

– Подруга моей бабушки Нина Павловна, которая когда-то с ней вместе работала на часовом заводе, выйдя на пенсию, устроилась в сумочную нового «Перекрестка» на Теплом Стане. Это было такое помещение вроде гардероба в театре, где все оставляли сумки, и там специальный человек работал, – вспоминает Наталья. – То был первый магазин премиум-класса в нашем районе.

Начальное собеседование проводил секретарь директора магазина. Была тогда и такая должность, и никого она не удивляла. Сама директор считалась недосягаемой VIP-персоной. Когда она приходила с утра, все сотрудники становились по стойке смирно.

Собеседование было вполне обычное: почему решили у нас работать, готовы ли к дисциплине. Второй раз Наталья Зверева встречалась уже с заместителем директора.

– Он провел меня по всему магазину, показал мое рабочее место за колбасным прилавком. Объяснил, как работать со слайсером, и спросил, не боюсь ли я ответственности, – вспоминает Наталья.

Потом о ней как будто все забыли, и девушка напомнила о себе сама. После чего получила приглашение на третье собеседование к начальнику службы безопасности.

– Это был бывший милиционер, чуть ли не начальник ОВД района. В пиджаке и галстуке. Его боялся весь магазин, даже директора не так боялись, – рассказывает Наталья. – Начальник СБ объяснил, что за всем смотрят камеры, что если на чем-то поймают, то сразу напишут заявление в милицию. Что нельзя подделывать медкнижки. Они тогда даже в метро продавались, а наш начальник СБ приглашал каких-то своих знакомых из милиции, чтобы их проверять.

Последнее интервью было уже с директором. Состоялось оно в ее кабинете с дорогой мебелью и кожаными креслами. Возглавляла тот «Перекресток» на Теплом Стане Екатерина Столыпина, будущий HR-директор Х5. «Когда вы готовы выйти?» – спросила она. «Хоть завтра», – ответила Наталья. «Вот завтра и выходите». И уже на следующий день девушка оказалась за колбасным прилавком. Прилавок был два метра длиной, и за ним одновременно работали три продавца, чтобы не задерживать покупателей.

– Мы тогда не работали на эффективность. В каждой смене было дадцать пять сотрудников. Одних приемщиков товара человек пять, – вспоминает Наталья.

Екатерина Столыпина была очень требовательным руководителем. Она не разрешала продавщицам ярко красить губы и носить серьги, на ногтях дозволялся только прозрачный лак. Если кто-нибудь приходил без перчаток или без головного убора, она это сразу замечала и ставила на вид.

При этом команда была на редкость дружная, и работали на совесть.

– Мы могли гулять до четырех утра, а на следующий день все вместе явиться на работу, – рассказывает Наталья Сергеевна. – Никто не хотел пораньше уйти домой. А гибкие графики всегда позволяли взять дополнительную подработку.

По воспоминаниям Елены Гуляевой, которая тогда работала в магазине в Отрадном, сотрудники никогда не смотрели на часы.

– Все продавцы были с высшим образованием и очень высоким уровнем мотивации, – говорит она. – Все хотели, чтобы у нас был лучший магазин. Многие рядовые сотрудники того времени впоследствии стали региональными директорами, директорами дивизионов.

Собственно, она сама тоже сделала отличную карьеру и сейчас работает операционным директором компании Pandora.

Стоит ли удивляться, что работа в «Перекрестке» считалась престижной? В любой другой магазин с таким опытом с руками отрывали. Но сначала сотрудников брали без трудовой книжки, заключали временный договор на полгода. Это было что-то типа испытательного срока.

Иногда по заданию СБ продавцы проверяли кассиров. Наталье Зверевой, например, поручали взять большой кусок колбасы, а взвесить его как маленький. И если кассир не замечал подмены, его сразу увольняли.

– Был у нас и такой случай: продавцом устроилась мать восьмерых детей. Она вечером закрывала магазин и в сговоре с подругой выносила продукты, – вспоминает Наталья. – Как их ловили! Целую засаду устраивали. Дело в том, что люди, которые раньше работали в советской торговле, считали, что таскать продукты – это нормально. В СССР сотрудники покрывали недостачи вскладчину. Тут было не так. Все могли остаться без премии.

Сама Наталья, кстати, в советской торговле неплохо понимала, потому что в последние годы существования СССР ее отец работал директором большого гастронома на Тишинке. А к началу 2000-х у него была собственная сеть ларьков.

– Папа со своими ларьками, время которых к тому времени уже прошло, зарабатывал меньше, чем я в колбасном отделе, представляете? – говорит Наталья.

Конечно, с таким опытом невозможно не сравнивать старый отцовский магазин и новый супермаркет.