ПИОНЕР Array - Пионер, 1953 № 06

У него возник план - сходить в Лукино и посмотреть, нет ли там немцев.

Лёнька сбежал в лощинку, вдоль которой расселились лукинцы, и направился к шалашу Логуновых.

Заметив, что брат таинственно шепчется с Лёнькой, Ягодай решил ни на шаг от них не отставать. Тогда Толька пошёл на хитрость:

- Валька, пойдём за малиной? Ягодай всерьёз принял намерение ребят идти за малиной.

- Она уж осыпалась, какая теперь малина! За брусникой надо идти.

- Беги, попроси у матери кузовок и догоняй нас, а мы пойдём потихоньку.

Когда Ягодай с кузовком вышел из шалаша, ребят и след простыл.

Условным свистом они вызвали Сашку Гуслина и втроём отправились в свою деревню.

Со стороны Воронцова доносилась стрельба. Она то затихала, то начиналась вновь. На всякий случай ребята решили взять правее и руслом сухого ручья выйти на речку. Но Толька вдруг предложил свернуть влево и лесом пройти на Гречнёвку. Сашка согласился с ним, а Лёнька заупрямился.

- Чего это крюк-то делать? - рассерженно спрашивал он. - Тут пройти два шага - и дома.

- Мет, опушкой лучше. Сперва поглядим, есть немцы или нет.

Спор едва не перешёл в ссору. Наконец сошлись на том, что Лёнька пойдёт ручьём, а Толька с Сашкой пройдут опушкой к Гречиёвке и выйдут на голиковские" огороды. Там и решили встретиться.

Ребята исчезли за деревьями, а Лёнька спустился в пологий овражек и побежал к речке.

Крадучись и настороженно прислушиваясь к малейшему шороху, Лёнька благополучно добрался до речки. Он зачерпнул пригоршней воды, напился, берегом прошёл мимо перевоза. Теперь через речку был перекинут деревянный мост. Лёнька стал подниматься по тропинке к своему дому. Кругом было безлюдно, тихо. Лёнька высунулся из-за бугра и в изумлении остановился. Он не узнал своего дома. Без крыши, без верхнего этажа дом был какой-то кургузый. Разваленный сарай не загораживал собой огородов, и от этого дом казался ещё более осиротелым, словно капустная кочерыжка на грядке. Часть сеней уцелела, сохранились крыльцо, и лестница, да печка с разломанной трубой. Вот всё, что осталось от их дома. Как же теперь в нём жить? В горле у Лёньки встал сухой, шершавый комок. Сердце заныло, и Лёнька чуть не заплакал.

Подойдя ближе, Лёнька увидел, что в нижнем этаже жить ещё можно. Надо только приладить дверь да привести в порядок давно не топившуюся печку. Лёнька поднялся по лестнице наверх, прошёл по единственной уцелевшей крашеной половице. На припечке увидел свои старые забытые варежки, сунул их в карман френча и теперь только вспомнил, что уговорился с ребятами встретиться на огородах.

Лёнька прикинул, что по времени ребята должны бы давно быть там. Куда это они пропали? Может, на ягоды напали. Только ягодами сейчас и заниматься!

Солнце било в глаза. Лёнька приложил ладонь к козырьку кепки и посмотрел на лес. Ни единой души. Но что это? На опушке леса, около дороги, ведущей к Старой Руссе, вдруг появились солдаты. Лёнька сразу определил, что солдаты не наши. «Немцы, - подумал он. - Вот попал!»

Солдаты постояли у опушки, нерешительно прошли немного вперёд, снова остановились. Вероятно, они не обнаружили ничего подозрительного, и передний дал рукой какой-то сигнал… Из лесу вышла ещё группа солдат. Теперь их было человек тридцать.

«Эх, зря я от ребят отбился. Надо текать», - подумал Лёнька. У него молниеносно созрел план: пока немцы будут идти большаком к реке, он успеет проскочить мимо перевоза и уйти в лес. Иначе… иначе… Страшно даже подумать, что будет.

Он стал спускаться по лестнице вниз. И вдруг немую тишину осеннего дня прорезала сухая, раскатистая дробь пулемёта. Лёнька взглянул па дорогу. Немцы растерянно бежали к лесу. На земле осталось несколько убитых.

Солдаты развернулись цепью, залегли вдоль шоссе и открыли огонь. Они стреляли в сторону ручья, откуда совсем недавно пришёл Лёнька. И вдруг Лёнька увидел нашего пулемётчика. Не его самого, а жёлтые вспышки выстрелов. Пулемётчик залёг как раз там, где Лёнька расстался с ребятами. Как же это они его не заметили?

Из сеней хорошо было видно шоссейную дорогу и гитлеровских солдат, лежавших в кювете. «Эх, сейчас бы вдоль дороги ударить! Ни один не ушёл бы», - подумал Лёнька. И словно по волшебству, со стороны перевоза застучал другой пулемёт. Он дал длинную очередь и умолк. Гитлеровские солдаты, не ожидавшие удара с фланга, бросились в сторону. Упало ещё несколько человек, другие начали отползать к лесу.

На короткое время стрельба утихла. И снова на опушке появились солдаты, стреляя на ходу из автоматов.

Сквозь треск автоматов Лёнька различал выстрелы пулемёта у перевоза. Второй пулемётчик бил со стороны Сухой нивы - в кустах трепетал жёлтенький огонёк.

Противник не выдержал огня двух пулемётов и снова, не прекращая стрельбы, отошёл в лес. Над лёнькиной головой просвистело несколько пуль, будто кто гибким прутом рассёк воздух. Одна из них расщепила перила, Лёньке стало страшно, и он кубарем скатился вниз.

«Только бы успеть проскочить перевоз!»

Он подбежал к мосткам, остановился на мгновенье передохнуть и вдруг шарахнулся в сторону: где-то совсем рядом оглушительно затарахтел пулемёт. Лёнька поднялся немного выше по косогору. Перед ним в неглубокой ямке, отрытой в песке, лежал пулемётчик в потемневшей от пота гимнастёрке и стрелял по вражеским солдатам, мелькавшим на опушке. Лёнька подошёл к пулемётчику.

- А здорово вы их! - восторженно сказал он. - Я видел…

Пулемётчик вздрогнул и стремительно обернулся к Лёньке.

- А, чтоб тебя! - воскликнул он, увидев перед собой мальчугана в зелёном френче. - Тебе чего здесь надо?

Пулемётчик выпустил очередь, сменил диск и повернулся к Лёньке. Лицо у него было потное, грязное.

- Зовут тебя как?

- Лёнька.

- Алексей, значит.

- Нет, Леонид… Дядь, может, вам чем помочь?

- Ишь ты какой!… Что ж, помоги. Водички бы принёс, во рту всё передохло.

- А чем?

Пулемётчик снова открыл огонь и ответил почему-то сердитым голосом:

- Чем, чем! Хоть кепкой зачерпни. Сил моих больше нет, как пить хочется!…

Лёнька сбежал к реке, лёг животом на помост и зачерпнул кепкой прохладную воду.

Пока Лёнька добежал до пулемётчика, воды в кепке почти не осталось. Боец жадно выпил всё, что там было.

- Тащи ещё! - сказал он, не отрывая глаз от опушки леса.

Лёнька ещё принёс воды, и от перевоза до пулемётчика протянулся второй влажный след на сухом песке.

Бой продолжался. Два советских пуле-. мётчика противостояли большой силе. Вражеские солдаты несколько раз пытались прорваться к реке, но снова откатывались в лес. А пулемётчик переползал с места на место и открывал огонь. Он хитрил, вводил в заблуждение гитлеровцев, которые думали, что у реки засело несколько пулемётчиков.