Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1997 № 06(840)

Еще одна важная особенность, порожденная подобными условиями,— неодолимая тяга дворян в имение. Помещик идет на тысячи ухищрений, хватается за любую возможность, чтобы «избыть» ненавистную службу.

А ведь служба носила бессрочный, пожизненный характер!

Увечье, болезни и раны — вот что единственно освобождало от служебной лямки. Не случайно рядом с любимой присказкой дворян: «Дай Бог государю послужить, саблю не вынимая»; соседствовала другая: «Дай Бог рану легкую». Отставка далеко не всегда была полной. Освобождение от полковой службы часто не освобождало от службы по городу в помощь воеводам. У иных уж и «ум рушится», а их городовой воевода «тягает» к службе. Отставка обыкновенно следовала после сорока — сорока пяти лет службы. Однако немало встречается случаев, когда возраст служилого человека переваливал за шестьдесят, даже семьдесят лет. Это одна крайность. Другая — масса дворян не доживала до долгожданного отдыха.

XVI—XVII века оказались бедственными и опустошительными для дворянских родов. Бесконечные войны обращали «родословные рощи» в редкий «лес», а иной раз нежданная напасть — мор, войны, опалы — валила и «мелколесье». Смерть от раны, плен в помещичьих семьях были делом привычным, обретали некий практический оттенок: среди доводов, которые приводил дворянин для повышения своего служебного статуса, фигурирует и награждение за смерть и кровь родственников.

«Один швейцар на крыльце, понимаете, с булавой: графская этакая физиономия, батистовые воротнички, как откормленный жирный мопс какой-нибудь».

Из иллюстраций А. Агина к «Мертвым душам» Н. Гоголя

Рисунок А. Агина к «Помещику» И. Тургенева

Служба сформировала особый психологический склад русского дворянина. Прежде всего бросаются в глаза его непритязательность, долготерпение, выносливость. То, что на Западе лежало за пределами возможного, для русского служилого человека было нормой. «Думаю, нет под солнцем людей, способных к столь суровой жизни, какую ведут русские»,— писал англичанин Ченслер в XVI веке.

Русский дворянин выкристаллизовался в тип великоросса, о котором писал В. О. Ключевский. Правда, знаменитый историк связывал возникновение этого типа прежде всего с крестьянином, непрестанным борением земледельца с суровой природой и необозримым пространством. Но ратный труд был не менее тяжел и требовал того же постоянства и упорства, что и труд крестьянский. Для помещика он так же был нескончаем, так же безысходен, как и земледельческий труд, освобождения не было, освобождением были немощь и жизненный закат.

Служба была, однако, оружием обоюдоострым. С помощью и через службу правительство мобилизовывало дворянство для решения различных внутри- и внешнеполитических задач. Но при этом оно оказывалось в зависимости от отношения дворян и детей боярских к службе. Эта зависимость не ускользала от внимания дворянских корпораций. Все чаще свои сословные требования они выдвигали в самые неподходящие, в самые уязвимые для власти моменты, когда к голосу ратных людей волей-неволей приходилось прислушиваться,— в острейшие политические ситуации, во время продолжительных войн. Служба превращается в своеобразный рычаг давления на правящие круги. В итоге ратный труд дворянства окупался. Быть может, не в той мере, как они хотели, но и эта мера не шла ни в какое сравнение с трудом крестьянина. Здесь о плате речей не заводили вовсе.

Петровская эпоха коренным образом изменила содержание и организацию службы. Царь никого не щадил. Ни себя, ни своих подданных, будь то крестьянин или посадский, изнывающий под бременем налогов и разнообразных работ, или помещик, ломавший вдали от дома один поход за другим. Но, помимо всего этого, при Петре служба стала не просто архитяжелой — в ней появилось нечто новое, пугающее: царь обязал учиться грамоте, ремеслу, военной или морской науке. Правда, вопреки распространенным представлениям, не всем были в тягость государевы требования. Явились и охотники, начиная с юнцов и кончая людьми убеленными, такими, как Петр Андреевич Толстой, отправившийся овладевать морскими премудростями в весьма солидном возрасте. Однако основной массе дворянства образовательные пристрастия царя были не в радость. Лозунг госпожи Простаковой в «Недоросле»: «Без наук люди живут и жили», в этой среде встретил бы горячее сочувствие.

Впрочем, как ни тяжело давались все новшества и война со шведами, дворянство терпит. В этом смысле обритый и обряженный в немецкое платье петровский дворянин более похож на своих бородатых долгополых предков, чем на надушенных и офранцуженных потомков. Сходство это объясняется тем, что царская служба, при всей ее обременительности, воспринималась как норма. Подобное психологическое состояние — наследие XVI—XVII веков. Столетие спустя, вкусив всевозможные «вольности», дворянство сильно переменится. Так что Петр I, как это ни парадоксально звучит, не просто получил от предыдущих царствований благодатный для своих замыслов «материал» — он только с таким «темным», «забитым» мужиком и мог поднять «Россию на дыбы». Изнеженные внуки и правнуки для этого уже не годились бы.

Идея служения Отечеству, подкрепленная каждодневным примером петровского старания, оказалась чрезвычайно плодотворной. Но она, как вскоре выяснилось, таила в себе опасные для самодержавия начала.

Петровское служение Отечеству отождествлялось в первую очередь с государственной службой. Все остальные виды деятельности — хлебопашество, торговля, ремесла и прочие — признавались полезными, безусловно необходимыми, но... главным образом для других сословий. Такой взгляд не был нов: в Московской Руси помещики и вотчинники считали достойной лишь службу ратную, полковую, за которую и полагалось, собственно, земельное и денежное жалованье. Петру I в этом смысле приходилось преодолевать устойчивые предубеждения: исходя из высших государственных интересов, он расширил список «профессий», достойных не просто вознаграждения, а включения их представителей в дворянское сословие. Это касалось прежде всего службы приказной. Ранее она была не в чести у дворянства. Появление гражданской, статской службы в «Табели о рангах» окончательно придало ей статус разновидности государственной службы.