Журнал «Техника и вооружение» - Техника и вооружение 2017 06

У Т-34 с пушкой Ф-34 дальность прямого выстрела составляла 850 м, а с Л-11 - 820 м. С этой дистанции Т-34 мог поразить любую цель.

Поле зрения прицела (кратность) «тридцатьчетверки» было действительно невелико. Вот что писал командир танка Т-34, участник Курской битвы Е.Н. Носков: «...Закрывать глаза или отрываться от прицела - боже упаси! Кстати, прибор этот был весьма далек от совершенства; смотреть в него или наводить пушку или пулемет в цель - одно мучение, равносильно подглядыванию в замочную скважину. Но голь на выдумки хитра, и пользовали мы эту технику, что называется, до дна, лицом в грязь не ударяли...» [9] Танк, на котором воевал Носков, был оснащен прицелом ТМФД-7 образца 1940 г. Он заменил ТОД-7 уже во второй половине 1941 года, но вряд ли его кратность была выше, чем у предшественника.

Другой ветеран-танкист В.А. Алексеев, сравнивая отечественные и немецкие танковые прицелы, высказывался и вовсе очень кратко: «...У немцев были цейсовские оптические прицелы. Мощные, с большой кратностью - не в пример нашим. У нас прицелы сначала были ни к черту» [10].

Действительно, уровень технологий в Советском Союзе был ниже, чем в Германии: многие отрасли отечественной промышленности перед войной едва встали на ноги и преодолеть общую технологическую отсталость за одно десятилетие оказалось невозможно. Тем не менее, качество прицелов в 1941 г. было вполне приемлемым. Даже немцы оценивали оптику «тридцатьчетверки» как вполне современную, да и функционально немецкие и советские прицелы практически ничем не отличались.

Вернемся к первым вариантам башни «тридцатьчетверки». Иногда сталкиваешься с утверждением, что эффективно действовать в столь тесной двухместной башне было практически невозможно. Эту тесноту она унаследовала от танков БТ. Например, в башне БТ-7 пространство для работы командира танка и заряжающего также было весьма ограниченным. Но в начале войны главным недостатком конструкции «бэтэшек» являлась вовсе не двухместная башня, а слабая броня.

Башня танка Т-34 выпуска после апреля 1941 г. с пушкой Ф-34. Обратите внимание на два стакана для установки перископических приборов - слева и справа.

Двухместную башню Т-34 обычно считают ошибкой его создателей, и прежде всего - А.А. Морозова. Однако при разработке танка еще не сложилось четкое представление о том, какой должна быть его башня - двухместной или трехместной. Достаточно напомнить, что два основных танка Красной Армии - легкие Т-26 и ВТ - имели именно двухместные башни. Тогда проявилось стремление создателей не только снизить массу всего танка, но и желание уменьшить его фронтальные и бортовые проекции, т.е. снизить вероятность поражения машины в бою.

Такую же двухместную башню получил и опытный танк БТ-ИС разработки Н.Ф. Цыганова. На его другом танке - БТ-СВ «Черепаха» - и вовсе устанавливалась одноместная башня, которая вызвала серьезную и справедливую критику представителей завода №183 - М.И. Кошкина и Н.А. Кучеренко. По результатам испытаний модернизированного варианта БТ-СВ, состоявшихся в конце 1938 г., комиссия сделала следующий вывод: «...Размещение экипажа в боевом отделении неудовлетворительно. Теснота, обусловленная малой высотой боевого отделения и малым диаметром основания башни, при значительной ее конусности, в сильнейшей степени связывают свободу экипажа» [11].

Прототипы «тридцатьчетверки» - А-20 и А-32 - тоже имели двухместные башни. Аналогичную башню получил и А-34. В «Перечне конструктивных изменений и доработок, подлежащих внесению в конструкцию танка Т-34 в результате войсковых и полигонных испытаний», говорилось следующее: «...Для обеспечения удобства и свободной работы экипажа, башню необходимо расширить. Расширение башни произвести без изменений корпуса и наклона брони...» [12].

Ответ руководства КБ-520 на претензии военных был однозначным: «Замечания по расширению - не корректны. Без изменения погона, корпуса и наклона брони можно расширить башню, в зоне расположения экипажа, завод может только на 160 мм по диаметру. Всякое большое расширение башни возможно только с переделками погона, корпуса и самой башни [12].

Впрочем, и у представителей заказчика не было единого мнения. Первоначально установку пушки Л-11 в танке А-34 и саму башню комиссия признала недоработанными, обратив внимание, прежде всего, на неудобство эксплуатации оружия. По мнению специалистов, экипаж не мог в полной мере использовать возможности 76-мм пушки, что отрицательно сказывалось на боевых свойствах танка. В дальнейшем мнения военных разделились. Представитель Артиллерийского управления Красной Армии военинженер 2-го ранга Р.Е. Соркин в письме от 3 марта 1940 г., адресованном Артиллерийскому управлению (АУ) и АБТУ, сообщал:

«...Что же касается оценки самой установки, то я считаю необходимым заявить, что система Л-11 в башне А-34 размещена неудовлетворительно, главным образом с точки зрения удобства обслуживания. Рекомендовать к принятию на вооружение эту установку ни в коем случае нельзя.

Я считаю, что свободный габарит башни должен и может быть расширен не менее чем на 200 мм по диаметру без увеличения погона башни. Также необходимо несколько приподнять и крышку башни...» [13].

Начальник отделения вооружения, приборов и оборудования АБТУ военинженер 2-го ранга Ненароков дал свое заключение об установке пушке Л-11: «...Размещение в башне стесненное: вместо 500 мм на уровне плеч наводчика - 440 мм (размер взят с натуры), но работать в башне возможно...» [13].

Мнение АБТУ оказалось более весомым, и вариант установки Л-11 в башне Т-34 признали удовлетворительным. Правда, при этом требовалось усилить толщину бронировки орудия и лобового листа (скорее всего, речь шла об орудийной маске. - Прим, авт.), чтобы обеспечить их равнопрочность с листами башни.

Вывод комиссии о башне танка Т-34 был следующим: «...Башня танка тесная. Пушка и прицельные приспособления смонтированы так, что пользование ими затруднено - отражается на меткость и скорострельность ведения огня как из пушки, так и из пулеметов...». Вентиляцию боевого отделения также признали недостаточной.

Из всего сказанного можно сделать только один вывод: двухместная башня на момент создания Т-34 все же устраивала заказчика, иначе бы ее конструкцию потребовали изменить уже на опытном А-32. Являлась ли установка на новый танк двухместной башни ошибкой? Разумеется, нет! Шел вполне закономерный поиск наиболее оптимальной конструкции.

Можно утверждать, что внедрение увеличенной башни серьезно сказалось бы на массовом выпуске столь нужных для фронта «тридцатьчетверок». Но ведь в конце 1943 г. на Т-34 все равно пришлось ставить увеличенную башню. К тому же конструкторы не могли по своему усмотрению заниматься улучшением конструкции танка и повышением его характеристик. Все зависело от решения военных, а они почти до половины войны смотрели на этот недостаток буквально сквозь пальцы. Кроме того, из-за больших потерь Красной Армии в танках на начальном этапе Великой Отечественной войны о кардинальных изменениях в конструкции «тридцатьчетверки» пришлось временно забыть.