Журнал «Пионер» - Пионер, 1939 № 12 Декабрь

Однажды было так. Ехал я с машинистом Витей Лобанцовым. Выезжаем из-за поворота, глядим: около линии копошится путевой обходчик, Шура Капустин. Мы смотрим на него, а он на нас. Потом вдруг Шура вскочил, быстро схватил красный флажок, замахал руками, а сам кричит:

- Колесики соскочили, колесики соскочили!

Мы, не понимая в чем дело, останавливаем поезд. Сошли с паровоза, смотрим: оказывается, соскочили с рельсов бегунки.

После работы Витя подошел к Шуре, поблагодарил за внимательность и сказал:

- Шура, а колесики эти называются бегунками, или передними поддерживающими.

Нашей дороге три года, четвертый. И уже в 1938 году на ней работало 120 человек - лучшие отличники городских и транспортных школ. Все мы взяли на себя обязательство работать бее аварий и очень хорошо выполнили это обязательство. У нас есть очень хорошие, образцовые работники. Начальник станции «Октябренок» Валя Пуделкина окончила учебный год только с отличными отметками, получила похвальную грамоту и была премирована путевкой на экскурсию в Ленинград. Валя на дороге работает два года.

Лучший кондуктор, Тома Лебедева, любит свою работу. За все время работы она яе имеет ни одного опоздания, ни одного прогула. С пассажирами Тома обращается вежливо, заботится о них. Она вежливо усаживает их в вагоны, следит за ними. За отличную работу Тома имеет благодарность от начальника станции.

Один из лучших стрелочников - Толя Яковлев. Стрелка у него всегда в чистоте и в исправности.

Но больше всего ребятам хочется изучать паровоз. И сейчас у нас есть свои подготовленные машинисты. Лучшие из них - Витя Лобанцов, Валя Плаксин, Саша Тропин и Нина Закирзанова.

За отличную работу группа наших машинистов получила разрешение сделать поездку на большом, настоящем паровозе по большой настоящей дороге.

Нас было двенадцать. Сначала поехали шесть человек: три человека на станцию Клюквенная и три - на станцию Чернореченская. Было солнечное утро. Мощный красавец-паровоз серии «ФД» стоит под составом, готовый к отправлению. Три юных машиниста, в том числе и я, должны вести его.

Впереди зажигается зеленый огонь светофора. Машинист дает свисток, паровоз медленно трогается и, увеличивая скорость, постепенно удаляется от залитого солнечным светом Красноярска. Нам очень весело, и мы то и дело выглядываем из окна. На переездах паровоз деловито дает свистки.

В этой поездке на настоящем паровозе мы узнали много нового: например работу стокера (механического кочегара). Домой возвращались на другой день вечером и, когда подъезжали к Красноярску, мы смотрели на огни города, и нам не терпелось поскорее увидеть своих товарищей и рассказать им о своей поездке. Ведь это была большая честь - вести настоящий паровоз!

Стихи Маруси Плаховой

Рисунок Джона Агаяна

* Из стихов присланных на конкурс в Центральный дом художественного воспитания детей.

…Сегодня бархатный купол глубже

И как-то особенно звезды блещут.

И, с небом сливаясь, безбрежное, тут же

Раскинулось море и тихо плещет…

И вечер сегодня лазурные крылья

Над берегам, нежно ласкаясь, простер.

И огненной пылью, горячею пылью

Горит ваш последний, прощальный костер.

И ветки сухие, ломайся с треском,

Недолгий с огнем завели разговор.

И кажутся строже при огненном блеске

Вечерние тени на выступах гор.

И мысли несутся у нас далеко

К тому, кого знает земля.

И с мудрой улыбкою ласковый вождь

За нами следит из Кремля.

Прощальный костер… Мы разъедемся скоро

К простору широкому рек,

От теплого моря к холодным озерам,

Но мы не забудем Артек.

Разъедемся скоро, и к снегу и к стуже,

Но пальмы запомним мы шопот.

Навеки в Артеке связала нас дружба

И моря ласкающий рокот.

И южные песни споем мы повсюду,

И всюду нас встретит простор…

А я, никогда я тебя не забуду,

Последний, прощальный костер!

Письмо Шуры. Балух

(г. Комсомольск)

Рисунки Инны Дунаевой

(Москва)

Ко мне приехали из города двое моих товарищей - Лева и Нолик - и сразу начали меня просить пойти с ними в тайгу. Покушав, мы стали собираться. Я надел резиновые сапоги, захватил на всякий случай перочинный ножик, и мы пошли.

Мы стали собираться.

Пройдя километра два, мы свернули направо и стали подниматься на сопку, где росли почти одни осины. Мы решили собирать пока подосинники, а потом уже боровики, маслята, лисички, шампиньоны и другие грибы. Возле ручья мы спугнули зайца, и он стремглав удрал в кусты. Попив воды из родника и отдохнув, мы принялись за делю.

Кошолочки ваши быстро наполнялись. Собирая грибы, мы разбрелись. Я поднялся выше всех, Лева был недалеко от меня, а Нолик - метрах в десяти от нас. Вдруг я услышал резкий испуганный крик Нолика:

- Змея!

Я схватил палку и бросился к Нолику, но змея уже заползла в кучу валежника. Это была на редкость черная и большая - метра в полтора длиной - змея.

- Она меня укусила! - еще более испуганно закричал Нолик.

Я думал, что он шутит, но, увидев на его лице испуг и слезы, бросился к нему.

Я когда-то слышал от охотников, что нужно делать при укусе змеи, и быстро принялся за дело. Мы с Левой побросали свои кошолочки с грибами, взяли на р.у-ки Нолика и понесли его к ручью. Надо было перевязать ему ногу, но чем? У нас не было ни ремня, ни веревочки. И тут мой взгляд упал на Леву. Он был в коротеньких штанах с лямками.

- Снимай живей! - почти крикнул я, указывая на штаны.

Лева моментально сбросил штаны, оставшись в трусиках.

Посадив Нолика на пень и оторва» лямки, мы принялись перевязывать ему ногу. Перевязали в двух местах: чуть выше щиколотки и ниже колена. Укус остался посредине перевязок. Сделав это, я сказал, чтобы Нолик опустил ногу в ручей. Нога быстро пухла. Из ранки вместе с кровью выходил яд. Но Нолик стал жаловаться, что ему становится все больнее и больнее. Тогда мы взяли его на руки и побежали что есть мочи домой.

Нолик с Левой на катере уехали в город.