Журнал «Пионер» - Пионер, 1939 № 12 Декабрь

- А что я с ним сделаю?

- Ты мать.

- А ты старший конюх. Если Миша неправильно делает, возьми метлу, намочи да и отстегай его.

- Стегать нельзя. Это тебе не прежнее время!

- Ну, как хочешь, я тебе ничем помочь не могу.

- Ну, я сам найду управу.

- Находи, если он что плохо делает. Жаловались мне на Мишу и телятницы:

- Твой сын всех ребят взбаламутил. Чуть свет приходит с ребятами на коровник, свои порядки устанавливают. Муха какая в молоко попала, кричат: «Не смей давать такое молоко теленку!» Да так кричат, будто этим молоком хотят их кормить, а не телят. Что он привязался к нам?

Было у нас в колхозе шесть телят и два жеребенка. Вот над ними-то и шефствовали пионеры. Я на своем веку много телят выкормила, но чтобы так за ними ходили, - не видела. Ребята сделали щетки и скребницы. Утром они телят чистили, вечером" водили на прогулку. Смешно было нам, старикам, смотреть, как ребята шагают по улице с телятами. Никогда этого не было, чтобы телят на прогулку водили.

Тут какая-то телятница напоила телят молоком, в котором был мусор. Ребята взяли да и написали в районную газету.

И разве кто думал, что эта статья дойдет до товарища Сталина? Никто не думал. А она дошла. Вот звонят от товарища Сталина в Белев и просят, чтобы прислали в Москву на совещание Мишу Кулешова. Колхозники думают, что здесь ошибка произошла, может быть, товарищу Сталину неизвестно, что Миша Кулешов - только пионер и ему всего двенадцать лет и одного его в Москву без матери пускать опасно. Да нет, не ошибся товарищ Сталин, знал он, кто такой Миша Кулешов.

Проводили мы Мишу в Москву. А дней через пять приносят мне газету и говорят: «Гордись, мать, своим сыном». Смотрю на газету и не верю своим глазам. Миша мой сидит в газете и тут же подпись, как товарищ Сталин его погладил, как подставил под ноги скамеечку. Стоит Миша на трибуне и произносит речь. Сталин, Молотов, Ворошилов слушают его и улыбаются. Откуда только смелость взялась у моего Миши, прямо при всех обращается он к товарищу Сталину и говорит:

- Вы бы нам подмогнули Дом пионеров в колхозе построить.

Приехал Миша домой. Залезли мы с ним на печку, замерз он с дороги, я и прошу его: расскажи матери, как ты ездил в Москву, близко ли к Сталину сидел. А он мне отвечает:

- Я, говорит, с товарищем Сталиным разговаривал так же, как вот разговариваю с тобой.

- И ты не боялся?

- Ой, мамочка, нет. Будто вот с тобой говорю. А Ворошилов что-то шепнул Сталину и сказал мне:

- Возьмем, возьмем твоих коней!

С тех пор, как Миша приехал из Москвы, он словно переменился. В нашем доме всегда народу полно. Приходили и пионеры и взрослые: пионеры, чтобы обсудить свои дела, а взрослые, - послушать их. Все Мишу расспрашивали. Орден рассматривали.

Из Москвы Миша привез велосипед. И как снег растаял, все звено стало учиться кататься. Даже старший конюх, и тот, кажется, катался. Стало мне жалко машину. Сломают ведь. И говорю я Михаилу:

- Дал бы отдохнуть велосипеду. Сломают ребята, и самому не на чем будет покататься.

- Пусть катаются. Сломают, новый купим. Велосипед подарили не мне, а всему звену.

Раз приходят ребята из школы, видят: около правления колхоза стоят какие-то незнакомые люди. А один, в кожаном пальто, поздоровался с ребятами и сказал:

- Мы приехали к вам по поручению товарища Сталина. Нам поручено построить в вашем колхозе Дом пионеров. Это тот дом, о котором просил товарища Сталина Миша Кулешов.

И построили. Одно только здание, каменное, светлое, 190 тысяч рублей стоило. А сколько денег истратили на музыкальный инструмент, радиоприемник, коньки, лыжи, - и сосчитать трудно.

Окончил Миша семилетку. Сейчас он в Белеве учится, это 35 верст от нашего колхоза. На его место ребята выбрали Ваню Козлова. Ваня Козлов - тоже толковый малый, старательный. Недавно коня, за которым Ваня три года ухаживал, в Красную Армию взяли. Из нашего колхоза взяли двух лошадей, обеих воспитывали пионеры. Ребята в это время в Москве на выставке были. Приезжают домой, им сообщают новость. Вот уж ребята радовались, что их лошадей в Красную Армию взяли! Приезжает как-то из города наш директор Дома пионеров и говорит ребятам:

- Видел ваших лошадей. На «Петушке» проскакал командир с двумя кубиками.

- Лейтенант! Лейтенант! - закричали ребята.

- «Снегиря» я тоже видел: он вез походную кухню.

Как услышал это Женя, который готовил «Снигиря», так сразу чуть ли не в слезы. А ребята его успокаивать:

- Не нужно зря волноваться, ведь и кухню кому-то возить надо…

Заговорилась я с вами, а мне ведь обед нужно готовить. Сын в гости приехал. Часто я сижу одна вечером дома и задумываюсь: совсем недавно провожала я Мишу по утрам в школу, штопала ему носки, по долгим зимним вечерам залезали мы с ним на печку, я вязала, он делал уроки.

Однажды он мне сказал, этого я никогда не забуду:

- Ну и кормить я тебя буду, когда вырасту большой.

- Кем же ты будешь, когда вырастешь? Конюхом? Ты ведь любишь коров и лошадей.

- Нет, не конюхом. Я на земле работать не буду. Я буду работать в небе. Хочу быть летчиком.

Было это сказано давно. Жил тогда Миша дома, а сейчас он мой гость. Приедет на денек и опять уедет… В будущем году он кончит десятилетку, уйдет в Красную Армию. Страна наша большая, кто знает, куда занесет его судьба. Но я-то хорошо знаю своего сына, знаю, как бы далеко он ни был, никогда не забудет свою мать, хоть на часок, да приедет к ней.

[Из стихов, присланных на конкурс в Центральный дом художественного воспитания детей.]

Стихи Марка Татаринова (Сухуми)

Рисунок Иры Поповой (Москва)

Я видел стремнины и блеск ледников,

Высокие травы альпийских лугов,

Все склоны они устилали ковром,

Хребты молчаливо вздымались кругом.

Я шел неприметной, заросшей тропой,

Болтался походный мешок за спиной,

Еды в нем немного, да смена белья,

И песен любимая книга моя.

Наполнилась чувством восторга душа,

Я радостно думал: «Как жизнь хороша!»

Пронесся, как птица, стремительно день,

Сгустилась в низинах и пропастях тень.

И солнце исчезло у дальних вершин.

Вдруг мне повстречался пастух-осетин,

Одетый в папаху и теплый бешмет,

На вид ему было под семьдесят лет…