Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016

Ветер доносит гудочки с вокзала,
Вечером стало легко и тепло.
Шляются пьяницы старых кварталов,
Веткой с куста заедая бухло.

Сидя на лавочке, кашляя глухо,
Крошки роняя с отвисшей губы,
Длинную улицу тянет старуха
Через соломинку тихой судьбы.

Деньги считает: «До пензии сотня…»
Смотрит, как, сотни затёртой серей,
Тени завмагов, врачей, домработниц
Трогают ручки подъездных дверей.

Смотрит, и видятся новые рамы,
Клумбы, люстрический белый огонь.
Тычется носом облезлая память
Тихой старухе в сухую ладонь.

«Ох, потолки-то! Гляди, как в столице,
Маньке б позырить, каки потолки!»
…слишком высокие, чтоб удавиться,
Проще дойти до Исети-реки,

Вдоль по Жидовской (Жуковского, значит),
Жданова (нынче Зеленая ул…)
Под ноги прыгнул резиновый мячик,
В тридцать четвертый годочек свернул,

Сбил Розенблатов кошерное блюдо,
Детски притих за цветочным горшком…
В тридцать седьмом увозили отсюда,
В сорок втором уходили пешком.

Видится: Ленин кудрявый и русый,
Галстуки, планы, колхозы, ситро…
Молча хранят алкаши и бабуси
Старых кварталов живое нутро.

В нас не убито – притихло и дремлет
Тяжкое, тёмное, злое, своё:
Слишком любить эту старую землю,
Слишком… почти ненавидеть её.

…а хмельной отец опускает руки.
Отпускает.
Выпустил.
Упустил.
В жизни будет всё – и гроши, и штуки. Жди большую рыбу, лови тунцов –
но всегда отцы разжимают руки, и всегда в любимых – черты отцов.
Не петляю. Проще, честней – без лонжи, в горизонт рябиновый, наливной.
Помню, бать – никто никому не должен.
Ник чему сползать по стене спиной.

Жизнь гранёными стаканами
Тянут воля и тюрьма,
Где рассохлись деревянные,
Простодырые дома.
Двухэтажки-двухэтажечки,
Алиментики – долги.
Что ж ты, маслице, не мажесси
На ржаные пироги?
Погуляй на Волге, Каме ли,
Утопи в Босфоре нож,
Поживи в палатах каменных –
Помирать сюда придёшь,
Где из кухонь тянет щавелем,
Где запоров нет – на кой?
Где помолятся во здравие
И нальют за упокой,
Где старуха Перелюбкина –
Костыли да медный крест –
На просушку рядом с юбками
Прицепила край небес,
И смеётся – вот зараза ведь,
Муха подлая цеце –
Потому что кареглазого
Жду, как дура, на крыльце…

Потянет к печке в холода,
В дожди – тем паче…
Посёлок «Красная звезда»
Зовут «Собачий».

Пусть на куличках у чертей –
Айда со мною,
Спасёт от тысячи смертей
Тепло печное,

Спасут картоха и кровать
Времён Хрущёва…
Всё есть, чтоб жить – не выживать,
Чего ещё вам?

Всё есть – святые и волхвы,
Соседки-крали,
Обои редкой синевы –
На базе брали,

Щенок на улице ничей,
В снегу вороны,
И тихий голос у дверей:
«Открой, не трону…»

Впаду – в проулочек Исетский,
В дрова, заборы и весну,
Где старики впадают в детство,
А дети – в землю и страну.

Мне в спину тявкнет, злобно щерясь,
Приняв за барыню, Муму…
Здесь весь народ впадает в ересь
И ближе к Богу потому.

Не тявкай, Мумка – нас немало,
Кого баюкала беда.
Я не из барынь: выпадала,
Не вылетала из гнезда.

Я щепка, воробей в горохе,
Камыш, торчащий из реки.
Мне выпадать из рук эпохи
В проулки, свалки, тупики.

Как мы – такие – неудобны!
Впадаем – поперёк всегда.
Журчит-бежит на месте Лобном
С Исети талая вода.

На лавке трое пьяных кучей
Нестройно «Ой, мороз» поют…
Прости меня, мой самый лучший,
За непокой и неуют.

За поперёшности вот эти,
Зато, что быть со мной – не мёд…
Ведь мне бы – впасть в тебя Исетью,
Да только гордость не даёт…

Я всё-таки жива, и даже тычет морду
В ладонь смешной щенок – блохастый, ну и пусть.
Что держит на краю? Любовь и злая гордость,
И сталкивает вниз окраинная грусть.
Пусть ветер во дворе моё бельё полощет,
У печки пусть лежит роман про Бовари.
Не мать и не жена. Неполноценна, в общем.
Бесценок. Без цены. Не купишь – так бери.
Узнать бы, что за тварь распределяет цены
И сколько стоит дым над кривенькой трубой,
Подколотый мужик по прозвищу «Полено» –
Он сдуру обозвал соседа «голубой»,
И нежность чабреца, когда уткнешься рожей,
Чтоб выплакаться всласть от слов и синяков,
И дедушко Иван, вздохнувший: «Верка, дожил…
Сказали – кашляй, хрыч, в дому для стариков».
Неполноценны, блин. Ошмётки-заморочки.
Мы – щепки, мы – заслон для гвардии в бою…
Поговори со мной о первом зубе дочки,
Чтоб я осталась жить на глинистом краю…