Юлиу Эдлис - Жажда над ручьем

А н н а В я ч е с л а в о в н а (пошла в переднюю) . Нельзя же быть таким несамостоятельным!.. (Отперла дверь.)

В переднюю вошла И р и ш а.

Как вовремя вы пришли, Верочка, мы как раз за стол собираемся!

И р и ш а. Здрасьте. У вас что-то пригорело, вы запах не слышите?

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Обед! (Кинулась в кухню.)

И р и ш а (ужасно вежливо) . Добрый день, Юрий.

Ю р а (ей в тон) . Рад вас, Вера, видеть.

И р и ш а. Как вы, Юрий, поживаете?

Ю р а. Спасибо, Вера. Повышаю свой уровень за счет развития усидчивости. (Андрею Андреевичу.) У вас очаровательная племянница, Андрей Андреевич.

И р и ш а. Он мне не дядя!

Ю р а (с деланным удивлением) . То есть как — не дядя?..

А н д р е й А н д р е е в и ч (усмехнулся). Увольте, увольте!..

Ю р а (театрально) . Чья же ты племянница?!

И р и ш а. Ничья, слава богу.

Ю р а (ей) . Как же ты проникла сюда?!

И р и ш а (наступательно) . Если я тебе нужна только как чья-то племянница…

С кухни вошла А н н а В я ч е с л а в о в н а.

А н н а В я ч е с л а в о в н а (огорченно) . Второе сгорело…

Ю р а. Мы — на пепелище!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Грех смеяться, я так старалась!.. Вот тебе и воскресный обед, праздничный!..

А н д р е й А н д р е е в и ч. Это поправимо! (Ушел в соседнюю комнату.)

А н н а В я ч е с л а в о в н а (направилась на кухню) . Кошмар!..

И р и ш а (ей) . Я вам помогу, можно?

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Не надо, спасибо.

И р и ш а. Я очень люблю заниматься домоводством. Я считаю, женщина должна уметь все.

А н н а В я ч е с л а в о в н а (махнула рукой) . Спасибо, Верочка, теперь-то и управляться уже не с чем. (Вышла.)

И р и ш а (обернулась к Юре; торжествующе) . Вуаля!

Ю р а (в восторге) . Слушай, меня сейчас стошнит от твоей добродетельности!..

И р и ш а. Признайтесь, Юрий, какое очарование эта Верочка!

Ю р а. С души воротит!

И р и ш а. Разве ее можно сравнить с этой вертихвосткой Иришей!

Ю р а. Ты перебарщиваешь!

И р и ш а. Чем же она вам не по вкусу, эта наша милая Верочка?

Ю р а. Кончится тем, что вы с мамой меня убедите, и я разлюблю тебя, полюблю ее!

И р и ш а. О, она будет так заботиться о ваших исключительных способностях, Юрий, так их будет лелеять и холить! С утра вы с ней будете говорить о биноме Ньютона, после обеда обсуждать теорию соединений, а ночью…

Ю р а. Не заходи слишком далеко, Верочка… тьфу! — Ириша!

И р и ш а. Ночью вы станете беседовать о числе «пи»! Или заниматься логарифмами!.. Интересно, а что, если бы он на самом деле появился, этот тихий ангел?! — я говорю о Верочке.

Ю р а. Таких не бывает.

И р и ш а (упрямо) . Что бы ты тогда запел? Если бы такая хламидомонада и вправду была?! — уж наверное, непременно бы в нее втрескался!

Ю р а (ехидно) . Но ведь она же — это ты! Ведь ты и она — одно и то же!

И р и ш а (воспламеняясь) . Ах так?! — ты уже и разницы не видишь!..

Ю р а (обнимая ее) . Ириша, Верочка, — потом разберемся… не горит…

Поцелуй.

В дверях появилась А н н а В я ч е с л а в о в н а с подносом в руках.

А н н а В я ч е с л а в о в н а (входя) . Вы, я вижу, совсем уже у нас освоились, Верочка… (Накрывает на стол.)

Ириша помогает ей.

Я всю жизнь любила воскресные обеды — когда никто не торопится, не суетится, а мужчины хоть один раз за всю неделю узнают, что едят… и вот, опростоволосилась!..

И р и ш а (вновь входит в роль) . Совместные домашние обеды очень укрепляют семью.

А н н а В я ч е с л а в о в н а (между делом) . Вы конечно же отличница, Верочка?

И р и ш а. Круглая.

Ю р а. Круглые не одни отличники бывают…

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Постыдись, Юрий!..

Ю р а (Ирише) . Кто ваш любимый писатель, Вера?

И р и ш а (огрызнулась) . Моя настольная книга — Большая Советская Энциклопедия.

Ю р а. А как вы относитесь к Толковому словарю великорусского языка Владимира Даля?

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Вот и Андрей Андреевич в молодости тоже обожал энциклопедию…

На этих словах из соседней комнаты вошел А н д р е й А н д р е е в и ч с бутылкой коньяка в руке.

А н д р е й А н д р е е в и ч. Выходит, это у нас с вами семейное, Верочка. (Анне Вячеславовне — о бутылке.) Праздник так праздник. Я — запасливый, с собой вожу. Расширяет сосуды.

Ю р а (недружелюбно) . И горячит кровь.

А н д р е й А н д р е е в и ч (заметил его агрессивность) . Ну, вам-то это ни к чему пока, у вас она и так на точке кипения.

И р и ш а. Алкоголь и никотин…

Ю р а (в тон ей) . А также карты и женщины…

А н н а В я ч е с л а в о в н а (им) . Я вам накрою отдельно, на кухне!.. Садитесь, садитесь!

Все рассаживаются.

Вам дать штопор, Андрей Андреевич?

Ю р а. Ты отстала от жизни, мама. Пробок давно не делают, чтоб не усложнять процесс. Дайте-ка сюда.

Андрей Андреевич отдает ему бутылку.

Юра одним движением срывает с горлышка колпачок.

А н н а В я ч е с л а в о в н а (в ужасе) . Юрий! Где ты этого набрался?!

И р и ш а (ей) . Да… он у вас не по годам развитой, Анна Вячеславовна.

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Если бы… он совсем еще ребенок, вот он кто!

Ю р а. Ребенку впору жениться!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Перестань паясничать, Юрий!

И р и ш а. Ранние браки, как правило, непрочны, об этом говорит статистика.

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Рада это слышать именно от вас, Верочка.

Ю р а. Если ребенку рано жениться, может быть, ему пора выпить?!

А н д р е й А н д р е е в и ч. Да, я и забыл! (Разливает коньяк в рюмки.)

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Детям — самую чуточку. (Взяла свою рюмку.) С возвращением, Андрей Андреевич… пусть даже проездом.

Он промолчал.

Они чокнулись, выпили.

Ешьте что бог послал, не то захмелеете!

А н д р е й А н д р е е в и ч (наполнил снова все рюмки, поднял свою) . А я еще выпью! — и не за вас, Анна Вячеславовна, нет, за вас после! — а за тех, кого я не нашел здесь, кого уже нету… а для меня они есть и будут всегда, и позабыть их — грех и низость! (Выпил, налил себе еще.) А теперь — ваш черед, за вас, Анна Вячеславовна, и за тех, кто остался, хоть и немного нас уже… но мы есть, и слава нам, и не будем сетовать на судьбу… (Выпил.) И я напьюсь до безобразия, потому что сегодня никаких этих тридцати лет — как не бывало!

Ю р а. Дядя у вас, Верочка, просто златоуст.

А н д р е й А н д р е е в и ч. Не было их, и все тут! И я хочу выпить еще!..

А н н а В я ч е с л а в о в н а (улыбнулась) . Вы — гость, ваше право…

А н д р е й А н д р е е в и ч (убежденно и запальчиво) . Я — не гость! Я — дома! Я вернулся домой! (Насмешливо, но не без грусти.) Здесь — мой дом, моя, так сказать, колыбель! (Мечтательно, но — с улыбкой.) Я опять буду жить в скрипучем деревянном домишке с погребом и чердаком, с табаком в палисаднике, с пузатыми кафельными печами, в которых так славно потрескивают дрова и тепло, если прижаться к изразцам, прогревает до самого нутра… я буду жить медленно и размеренно, читать толстые старые книги и долго гулять под неслышным дождем… и день опять раздвинется до такой безбрежности, что я успею додумать все, что было недосуг додумать в толчее, в мельтешне… (Выпил, постоял задумавшись, усмехнулся и добавил негромко.) И это почти правда, что мне больше всего на свете хотелось бы так и поступить… (Сел.)