Александр Петрашкевич - Избранное

Вбегает Б е р т а.

Б е р т а. Вальтер! Он жив! Наш мальчик жив! От него записка! Он умоляет спасти его!

В а л ь т е р (берет у Берты записку) . Какая записка? Это же его приглашение на парад победы?!

Б е р т а. Ты на обороте читай!

В а л ь т е р (читает) . «Отец, мутти! Я в руках партизан и приговорен к смерти через повешение. Шарфюрер Дитрих уже казнен. Но меня они согласны обменять на Михася Чернявского. Умоляю! Заклинаю! Спасите! Ваш сын Клаус Кругер».

Б е р т а. Вальтер! Милый, родной (падает на колени) , сделай что-нибудь! Спаси его! Господи, помоги нам!

В а л ь т е р (растерянно) . Да, это его рука. Но здесь еще чья-то приписка. (Читает.) «Герр оберабшнитсфюрер! Мы идем на эту меру, будучи твердо уверенными, что в свое время приговоры в отношении вашего сына и вас лично будут приведены в исполнение пренепременнейше. Командование партизанского отряда «Смерть фашизму». (Панически.) Это конец… Это конец!!!

Б е р т а (удивленно) . Какой конец? Почему — конец?! Надо менять! Менять сию минуту!

В а л ь т е р (собравшись) . Вам, идиотам, не понять, какой конец! (Потрясая пригласительным билетом.) Откуда это?! Я спрашиваю, где ты это взяла?!

Б е р т а. У этой… у ведьмы сумасшедшей…

В а л ь т е р. Какой еще ведьмы, черт тебя побери?!

Б е р т а. Матери шарфюрера Дитриха. (Повышает голос.) И не ори на меня, как ефрейтор на полковую шлюху!

В а л ь т е р. Ганс! Приведи ее сюда!

Г а н с. Слушаюсь! (Выбегает.)

В а л ь т е р. Майн гот! Мне только этого не хватало!

Б е р т а. Как ты смеешь, Вальтер?! Сам бог помогает нам!

В а л ь т е р. Дура! Тупица! Мало того, что твой сынок свою голову в петлю всунул, так и мою под гильотину подводит. Хороша история! Эсэсовец, сын генерала, попадает в руки красных. А они отпускают его с миром. За что?! За голубые арийские глаза?!

Б е р т а. А если его не выменять, он выдаст нас с головой.

В а л ь т е р (в панике) . Молчать! Молчать, слепая курица!

Г а н с вводит П о л и н у. Она во всем черном.

В а л ь т е р (Берте). Оставь нас!

Прежде чем выйти, Берта в упор рассматривает Полину. Та спокойно и с достоинством выдерживает ее взгляд. Затем н е м к а выбегает, с силой хлопнув дверью.

П о л и н а (прикрывает дверь, бережно поднимает и вставляет выпавший рычажок защелки) . Стучит, как в своей хате.

В а л ь т е р (рассматривает Полину) . Вы что, все здесь самоубийцы?

П о л и н а. Какие же мы самоубийцы? Это вы самоубийцы.

В а л ь т е р. Значит пришла выменять бандита на офицера?

П о л и н а. На сына пришла выменять, на Михася. А бандита, который у вас Дитрихом был, мы сами взяли. Повесился… сам…

В а л ь т е р. Вот как?

П о л и н а. А чему удивляться? Попробуй не отдать мне Михася, и твой повесится… Или вам уже что чужих сыновей убивать, что своих?

В а л ь т е р. Один вопрос.

П о л и н а. За тем и шла — спрашивай.

В а л ь т е р. Каким образом мой сын оказался у вас?

П о л и н а. А каким — мой у вас?.. Молчишь… А твоего мой Максим с соседом пьяного, без штанов до лесу тянул. Так что не ровня твой сын моему.

В а л ь т е р. Что партизанское командование на словах передать велело? (Вертит в руках приглашение.)

П о л и н а. Долго торговаться не советовало. Если что, говорит, скажи фюреру, что мы сынка его, раньше чем повесить, за фронт проведем, в Москву доставим. Похвалялся твой сынок, что ты шишка при самом Гитлере, и немалая. Поначалу, правда, молчал, а как петлю увидел, разговорился и про лагерь, и про эсэсовский город, и про фабрику, где из людей мыло варить собираетесь. Все записал в свою черную тетрадь.

В а л ь т е р. Verdammt! [49] Проклятье!

П о л и н а. Максим мой сказал: побоится генерал себе биографию портить и от обмена не откажется. И я так думаю — какой бы ты людоед ни был, а своя голова перед нашей дороже.

В а л ь т е р. И все же я прикажу сначала повесить твоего второго сына, а потом и тебя, стерву, удавить.

П о л и н а. И про это мы подумали. Не прикажешь. А прикажешь, так тебя твоя баба сонного удушит. Какая бы волчица ни была, а своему волку мать. А меня стервить не торопись.

Г а н с вводит избитого, истерзанного, совсем седого М и х а с я.

(Почти шепотом.) Сыночек мой… Сыночек…. За тобой я, кровиночка. Вставай, родненький. Вставай, пойдем. (Пытается поднять сына.) Выменивать я тебя пришла на Клауса ихнего. В плену он у нас. И мы все в лесу. Все село в лесу.

М и х а с ь. Надейка?..

П о л и н а. И Надейка.

В а л ь т е р. Raus! Raus!!! [50] Вон! Вон!!!

Г а н с выталкивает за дверь П о л и н у и вытаскивает М и х а с я. Вбегает Б е р т а.

Б е р т а. Вальтер! Милый! Ты согласен?! (Целует, обнимает его, опускается на колени.) Ты согласен!.. Ты согласен!..

Г а н с (входит с листком в руке) . Прошу прощения, мой генерал. Эта русская передала еще инструкцию об обмене.

В а л ь т е р (вырывается из объятий Берты, оставив ее сидящей на полу, подходит к Гансу, забирает листок и пробегает его глазами) . Ну что ж, инструкция — вполне, условия — приемлемые. (Гансу.) Они хотят провести эту процедуру на мосту в районе Святой криницы. Изучите все детали, Ганс, и готовьте обмен. Чего не сделаешь ради любимого сына.

Б е р т а. Вальтер!!! (Ползет к Вальтеру по полу.)

Ганс бросается к Берте и поднимает ее на ноги.

(Плачет от радости.) Вальтер, я хочу поговорить с этой русской о нашем мальчике.

В а л ь т е р. Разумеется, моя дорогая. Скажи, что я отпущу ее сегодня же. (Выпроваживает Берту за дверь.) Слушайте меня внимательно, оберштурмфюрер Рунге! Парламентера к вечеру отпустить. Через нее же устно уведомить партизан, что мы принимаем их условия обмена.

Г а н с (щелкает каблуками) . Слушаюсь, мой генерал!

В а л ь т е р (зло, резко) . Плохо, оберштурмфюрер! Очень плохо, что вы в данном случае слушаетесь и готовы исполнить преступный приказ!

Г а н с (в недоумении) . Простите, но…

В а л ь т е р. Или вам неизвестен приказ фюрера, запрещающий под страхом смерти всякие сношения с бандитами и их командованием?

Г а н с. Мой генерал, вы решили проверить меня?

В а л ь т е р. Нет, Ганс. Я решил довериться вам. Довериться, как сыну, попросить, как сына, принять на себя обязанности парламентера с нашей стороны. Кроме этого, я прошу вас взять необходимое количество автоматчиков и в момент встречи расстрелять всех обмениваемых и сопровождающих. Русским не придет это в голову. Так что никакого риска.

Г а н с. Простите…

В а л ь т е р. Клауса тоже.

Г а н с (опешив) . Мой генерал?!

В а л ь т е р. Да, Ганс. И Клауса тоже. На обратном пути автоматчикам, которые будут участвовать в акции и останутся живы, устройте небольшой пикник со шнапсом. Во время пикника включите часовой механизм мины. И отлучитесь к моменту ее взрыва. Если окажутся раненые, прикончите их сами.