Эгон Раннет - Пьесы

Длинная пауза; Адам, как помешанный, осторожно, растопырив пальцы, касается поверхности холста, всхлипывает.

М э э л а. Как ты посмел, Яагуп…

Адам приподнимает подрамник и медленно поворачивается на месте, держа перед собой портрет на вытянутых руках; ставит его на мольберт, озирается, словно не понимая, что произошло. Его взгляд останавливается на прислоненной к стене рогатине, затем он переводит глаза на Яагупа, смотрит, хватает рогатину, поднимает ее и изо всей силы замахивается на Яагупа. Мээла подбегает и в последний момент отводит рогатину; она вонзается в бревенчатую стену рядом с плечом неподвижно стоящего Яагупа. Пауза.

Я а г у п. Глупое дитя, ты спасла его сейчас от тюрьмы. Зачем?..

Адам пристально смотрит на Яагупа, отпускает рогатину, отворачивается, отходит направо, где находится модная мебель, останавливается у черного холста. Его руки трясутся так, что он не может зажечь сигарету. Яагуп садится на скамью, не поднимая глаз.

Мээла следит взглядом за Адамом, подходит к нему, вынимает из коробки спичку и зажигает сигарету.

А д а м. Благодарю… Как все глупо получилось! Жаль…

М э э л а. Да, жаль. Но главное — он вам все-таки удался.

А д а м. Я… не верю…

М э э л а. Но мы же оба видели! Это была большая удача… (Пауза.) Но все-таки почему вы закрыли дверь?..

А д а м (разводит руками) . У меня к вам… большая просьба, Мээла.

М э э л а. Да?

А д а м. Видите, как дрожат мои руки… Куда вы запрятали бутылку с коньяком?..

М э э л а. Нет. (Идет к Яагупу, тяжело вздыхая.) Что ты, Яагуп, наделал?.. (Пауза.) Ах, теперь уже ничто не поможет… (Пытается разрядить обстановку; тихо и быстро двигаясь, она ставит на место опрокинутые табуретки, вещи — и гнетущее напряжение постепенно проходит.) Угадайте, мужчины, что я сейчас чувствую?.. Голод… Да, я проголодалась. Вы, вероятно, тоже! Запомните — сегодня мой день рождения, и со мной не мешало бы считаться…

Яагуп беспокойно ерзает.

(С тяжелым вздохом.) Я не буду накрывать стол по-праздничному. Но что я могу предложить? Холодную свинину? Винегрет? Угря? Превосходный копченый угорь…

Пауза.

Я принимаю молчание за знак согласия. (Подает еду на стол.) Прошу! В этом доме два раза не приглашают. (Садится в середине стола.) Адам! Яагуп! Идите.

Яагуп и Адам медленно и неохотно подходят и садятся в разных концах стола. Мээла накладывает еду на тарелки, все принимаются есть.

Повторяю, дорогие друзья, — сегодня мой день рождения. И все должно радовать меня. Водки я не предлагаю, мы и без нее веселы, внимательны друг к другу, добры и… справедливы…

А д а м. Простите меня, Мээла, но у вас на щеке кровь.

Яагуп роняет на пол вилку, наклоняется, ищет ее.

М э э л а. Не может быть… вероятно, испачкала! (Уходит в комнату направо, вскоре возвращается, садится к столу.) Просто… капля краски… Знаете что, мужчины? Я вас обоих кое о чем попрошу… Я надеюсь, что сегодня вы не откажете мне. Имею я право?

А д а м. Конечно.

Яагуп мрачно кивает.

М э э л а. Я прошу, возьмите себя в руки и заключите хотя бы перемирие. Вы, Адам, согласны? Хотя сегодня вы наименее виноватый и наиболее пострадавший…

А д а м. Согласен.

М э э л а. Ты, Яагуп, должен согласиться и быть благодарен Адаму.

А д а м. Да что там… Мы, художники, пожалуй, привыкли к такому обращению. Ты, Яагуп, просто-напросто очередной критикан-самоучка. Только на этот раз бородатый… Ты и тебе подобные — вы всегда правы! Мээла, еще раз прошу прощения, но на вашей щеке снова появилась краска…

Мээла вытирает платком щеку.

Я а г у п (смотрит в свою тарелку) . Я понимаю, как глупо вел себя…

А д а м. Браво! Прогресс… Неандерталец начинает понимать свои поступки, начинает превращаться в настоящего человека!

Я а г у п. Прости меня, Мээла… Я нехорошо сказал тебе…

А д а м. А за то, что ударил, прощения не просишь?

Яагуп молчит.

М э э л а. Меня ведь ударил слепой человек… Такому надо прощать! Ничего, Яагуп, я и не думала сердиться… С чего ты взял?

Я а г у п. Ты же все время говоришь мне — Яагуп…

М э э л а. Наверное, нечаянно. Ну, как было в лесу? Браконьеров встретили?

Я а г у п. Они и лось — у нас в руках!

М э э л а. Снова лось… А Килль так и не пришел!

Я а г у п. С минуты на минуту жду. Я поторопился. Сердце щемило.

М э э л а. Зря щемило!

Я а г у п. Разве я знал… Потом увидел — дверь заперта и…

А д а м. А не смахиваешь ли ты сам, непогрешимый слуга божий, на оборотня нового сорта? Больше чем кто-либо другой? Ты же наказываешь людей ни в чем не повинных…

Мээла берет со стола нож Яагупа, играет им. Вот она насаживает на острие ножа кусочек хлеба. Мужчины с напряженным и тревожным вниманием ждут, что последует дальше. Мээла держит нож перед собой и с легкой усмешкой смотрит то на кусочек хлеба, то на Яагупа. Можно предположить, что Мээла подаст этот кусочек Яагупу, однако она протягивает его Адаму. Адама это сильно задевает, он встает, опирается руками о стол… глаза его прикованы к кусочку хлеба.

(Взглянув на Мээлу, зубами берет хлеб с острия ножа и съедает его.) Проверяли — не оборотится ли человек в волка?

Я а г у п. Пустое суеверие!

М э э л а (смеется) . Ты что, решил — мы всерьез?

А д а м (со скрытой издевкой) . Конечно, всерьез! (Яагупу.) Хочешь и ты попробовать?

Я а г у п. Я попытаюсь и без этого стать человеком…

С улицы доносятся гудки машины. Все прислушиваются. Пауза.

Занавеска случайно отошла или кто-нибудь собирается ехать?

М э э л а. Адам.

Я а г у п. Может, и не к чему ему уезжать… Сердце отойдет, тогда снова намалюет картину!

М э э л а. Вы не поспеете к сроку в город…

А д а м (тяжело вздыхая, встает) . Да, видно, ничего другого не остается… Хорошо, что вещи мои еще не распакованы — взять и идти! Только взять и идти… (Кидает тубы с красками в ящик.)

М э э л а (встает, как бы случайно идет направо и незаметно для остальных сбрасывает черный холст на пол и запихивает его под стул. С улицы слышны гудки) . Надо поторопиться, не то…

А д а м. На улице темно…

Я а г у п. Шел я через болото и думал: с браконьерами у нас тут просто: за шиворот — и штраф! Не то что в лесу вашего искусства. Там зарастет какой-нибудь уголок — так ведь даже оздоровительной вырубки не сделаешь. А уж о том, чтобы очистить эти заросли от браконьеров, и говорить не приходится.

А д а м. Если только кто-либо сам не вздумает прийти с повинной.

Я а г у п. Жди, как же! Все пожитки собрал? Если ты действительно решил ехать…

А д а м. Еду…

Я а г у п. Тогда я отнесу эти чемоданы и мешки в машину… (Приносит из комнаты слева чемоданы и рюкзак.)

А д а м. Бери и этот мольберт… ну, козлы.