Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

ВЯЗЕМСКИЙ. Радоваться, постоянно радоваться, Ваше Величество.

ЕКАТЕРИНА. Именно… Это очень оптимистичная, позитивная идея. Хотя я сама устаю от этого блеска, Мне в тягость убирать волосы, одеваться в присутствии множества посторонних мужчин, но зато…

ВЯЗЕМСКИЙ. Зато вы каждый день дарите нам прекраснейшую выставку Богоподобия. Скажу откровенно: не имеете права, матушка, лишать подданных этой радости.

ЕКАТЕРИНА. Именно, мой друг. Вот почему всякое присвоение царского имени есть величайшее преступление против главной идеи времени… И мы с вами, князь, будем сами за этим делом внимательнейше надзирать.

АВТОР. Пожелтевшие листы следственного дела в Центральном архиве древних актов… Все ее бумаги, письма, которые возила с собой по свету эта женщина, ее речи во время допросов навсегда упокоились в этой безликой папке… И я касаюсь тех же страниц, которых касалась ее рука. Наши руки, тщетно тянущиеся друг к другу через столетия… Моя рука листает страницы следственного дела. И рука князя Голицына держит те же документы. Сын знаменитого петровского полководца отнюдь не прославился на военном поприще. Зато обладал редчайшей добродетелью времени – был честен и в дворцовых интригах участия не принимал. Екатерина назначила неудавшегося воина, но доброго и честного человека, петербургским генерал-губернатором.

Камера Петропавловской крепости.

Дородный Голицын тяжело садится на стул и внимательно глядит на принцессу. В углу – секретарь Ушаков (безмолвная канцелярская крыса) готовится записывать показания.

ГОЛИЦЫН. Обстоятельства жизни вашей, сударыня, нам хорошо известны. Всякое запирательство с вашей стороны приведет лишь к тому, что будут употреблены – горько об этом говорить – крайние меры для выяснения самых сокровенных ваших тайн. Вопросы будут предложены мною на французском языке, но если какой другой язык вам угоден… (Вопросительно смотрит на принцессу. Она молчит.) Итак… Вы называли себя всевозможными именами в разных странах Европы. Как вас зовут по истине?

ЕЛИЗАВЕТА. Путешествовать под разными именами, как известно Вашему сиятельству, в обычае людей знатных… Меня зовут Елизавета.

ГОЛИЦЫН. Кто ваши родители, Елизавета?

ЕЛИЗАВЕТА. Не ведаю.

ГОЛИЦЫН. Сколько вам лет, Елизавета?

ЕЛИЗАВЕТА. Двадцать три года.

ГОЛИЦЫН. Какой вы веры?

ЕЛИЗАВЕТА (с усмешкой). Православной.

ГОЛИЦЫН. Тогда кто вас крестил? И где вы провели свое детство?

ЕЛИЗАВЕТА. Кто крестил – не ведаю. Детство провела в Киле, у госпожи Перон… или Перен, сейчас не помню. Сия госпожа постоянно утешала меня скорым приездом моих родителей. Но в начале 1762 года…

ГОЛИЦЫН. Все ваши дальнейшие выдумки нам известны – и про Сибирь, и про Багдад, и про персиянина Али.

ЕЛИЗАВЕТА. Да, этот самый Али в первый раз сказал: «Ты дочь русской императрицы». То же повторяли все, окружавшие меня.

ГОЛИЦЫН. Наконец-то вы заговорили о деле. Можете ли вы назвать по именам людей, внушивших вам такую несуразную мысль?

ЕЛИЗАВЕТА. Кроме князя Али, в Персии не помню… Но в Париже множество французских дворян говорили мне, что на самом деле я великая княжна и дочь императрицы Елизаветы.

ГОЛИЦЫН. Кто говорил? Можете назвать?

ЕЛИЗАВЕТА. Легче назвать, кто не говорил. Перепишите имена всех французских дворян. Но я упорно отрицала.

ГОЛИЦЫН. Вы отрицали?

ЕЛИЗАВЕТА. Именно. В этот момент я получила большие деньги из Персии и купила в Европе земельную собственность – графство Оберштейн. При покупке графства я познакомилась с его прежним совладельцем Филиппом Фердинандом, князем Римской империи, герцогом Шлезвиг-Гольштейн-Лимбургом. И князь официально попросил моей руки. Мне он был любезен, и я дала согласие. Но для заключения брака мне нужны были документы… (Закашливается. Потом подносит платок к губам, вытирает рот, кладет платок на колени.)

ГОЛИЦЫН. Бог мой… у вас кровь! (Мягко.) Не торопитесь, сударыня, времени у нас предостаточно.

ЕЛИЗАВЕТА. Это у вас предостаточно. У меня, как вы сейчас поняли, его нет. (Усмехнувшись, прячет платок.) С помощью документов я хотела разъяснить самой себе тайну моего рождения. Я даже решила поехать в Петербург и там представиться императрице. И снискать ее милостивое расположение, предоставив ей важные предложения – о выгоде торговли России с Персией. Я надеялась, что за эту услугу государыня поможет мне разыскать мои документы, и я получу принадлежащие мне фамилию и титул, достойные для вступления в брак с владетельным князем Римской империи…

ГОЛИЦЫН. Я не хочу слушать выдумки! Я хотел бы узнать…

ЕЛИЗАВЕТА (ласково, нежно глядя на князя). Умоляю вас, не прерывайте меня. Вы видите бедственное мое положение, мне нелегко говорить. Кашель душит меня… Так что позвольте мне продолжить, коли хотите узнать истину… В этот момент мой жених нуждался в деньгах. Я надеялась достать ему нужную сумму в Персии у моего опекуна Али. В Персии…

ГОЛИЦЫН. Нет! О Персии вы мне рассказывать не будете!

ЕЛИЗАВЕТА. Но почему?

ГОЛИЦЫН. Потому что лжете, заявляя, что жили и воспитывались там!

ЕЛИЗАВЕТА. Но это так.

ГОЛИЦЫН. Значит, вы должны понимать по-арабски и по-персидски. Вы можете написать несколько слов на этих языках?

ЕЛИЗАВЕТА. С удовольствием!

Голицын кладет перед Елизаветой лист бумаги.

Она усмехается и быстро что-то пишет на нем.

ГОЛИЦЫН (Ушакову). Зови!

В камере появляется средних лет господин со звездой на сюртуке.

Он важно подходит к столу.

ГОЛИЦЫН. Этот господин из Коллегии иностранных дел. Он в совершенстве владеет восточными языками. (Кладет перед ним бумагу, написанную принцессой. Говорит строго.) Соблаговолите нам ответить, сударь, это какой язык?

ГОСПОДИН ИЗ КОЛЛЕГИИ. Это никакой язык. Это сущая абракадабра.

Елизавета, усмехаясь, наблюдает за сценой.

ГОЛИЦЫН. Почему вы молчите, сударыня, что все это значит?

ЕЛИЗАВЕТА (спокойно). Это значит, что спрошенный вами господин не умеет читать ни по-персидски, ни по-арабски.

ГОЛИЦЫН (в бешенстве встает). Все! Довольно! (Ушакову.) На хлеб и на воду её! И почему у нее тонкое белье в постели? У нас здесь будуар или государева тюрьма?

Она закашливается. Добрый князь в испуге прерывает угрозы (вдруг и вправду помрет, тогда отвечай перед матушкой).

Походив по камере, успокаивается, продолжает допрос.

ГОЛИЦЫН. Попытаемся еще раз. Меня интересует, прежде всего, вот что… Бумаги, найденные у вас, – завещание в Бозе почившей Государыни императрицы Елизаветы Петровны… Оно поддельное. Однако составлено хорошо, со знанием подлинного. Это не ваши сказки про Персию. Откуда оно у вас? Прошу вас обстоятельно ответить.

ЕЛИЗАВЕТА. Нет ничего проще: сама не знаю.