Владимир Пироцкий - Сыр для Принца. Том 2

О з р и к. Круто!

Г о р а ц и о. Но дело сложнее. Торговец одновременно должен понимать, что товар годный и что товар плохой (вредный, фальшивый, устаревший и т.п.). Одновременно. Мы так нередко поступаем в жизни. Испытываем при этом амбивалентные чувства.

И мы всегда так делаем, оглянись на себя и вокруг. Тот же покупатель, если он не идиот, может догадываться, что товар испорчен. Но если он считает, что, покупая, он в большом выигрыше (по цене товара), то он поневоле убедит себя, что покупать надо. Это его внутренний компромисс.

О з р и к. Но так ведь можно случайно сожрать гнилой продукт. Хотя, если честно, мы в жизни частенько едим и пьем всякую гадость и говорим, – мне так вкуснее, слушаем плохую музыку, привыкаем к ней, слушаем даже если не нравится, общаемся не с теми, с кем хотим, а с теми, кто полезен, хотя и отвратителен нам. Лекарства ведь обычно не вкусные, но мы их принимаем, иногда даже с удовлетворением.

Г о р а ц и о. Да. Но чтобы не жрать всякую гадость, у нас есть защита. В нас формируются механизмы восприятия и внутреннего ответа на правду и на ложь.

Назовем наши реакции и действия в ответ на правду правдивыми механизмами. А наши действия в ответ на ложь – механизмами для лжи. Если мы знаем, что это ложь, мы запрещаем себе выполнять их, блокируем «лживые механизмы». А правдивые механизмы специально поддерживаем, тренируем.

Если мы хотим разрешить себе действие лживых механизмов, мы должны их считать «временно правдивыми». Но оперируя лживыми механизмами, как правдивыми, мы разрушаем естественные правдивые механизмы. При этом возникает двойная 51 51 См. Г. Бейтсон – Экология разума, 2000 г. {3}. связка Г. Бейтсона (double bind) – в детстве мы приходим в ступор, когда нас заставляют что-то делать, хотя тут же нам внушают, что это плохо и делать это нельзя. Аленушка запрещала братцу Иванушке пить из лужи, а он умирал от жажды и все-таки выпил и стал козленочком. Но сказка сложнее простой морали – «не пей, козленочком станешь». У Иванушки была возможность потерпеть, но дети часто не имеют достаточно воли, чтобы не совершать глупостей.

О з р и к. Но ты забываешь о спонтанности детей. И взрослым иногда полезно нарушать привычные правила.

Г о р а ц и о. О спонтанности отдельный разговор нужен. Однако, бывают ситуации, когда нас ставят в условия, в которых мы не можем не нарушать запреты.

Нас побуждают делать то, за что нас наказывают. И нас лишают возможности заявить об этом противоречии. Так ребенок может стать шизофреником, если оказался в условиях двойного послания – «Делай, что хочешь, хотя это и запрещено. Будешь наказан в любом случае», и к тому же, будешь лишен возможности заявить об этом противоречии (это исследовал Грегори Бейтсон).

Это вдвойне болезненно и разрушительно, потому что мы не просто должны заменить правдивые механизмы лживыми и считать их правдивыми, вместо сломанных старых правдивых. Нет, этого недостаточно. Мы должны пользоваться лживыми, как правдивыми, и одновременно помнить о том, что есть еще по-настоящему правдивые, которые мы подменили. Хотя, «по-настоящему правдивые» – это тоже не абсолютная истина, ты же понимаешь.

Это посложнее, чем вопрос о пересечении параллельных прямых, точнее сказать – это посложнее, чем аксиомы Лобачевского-Римана-Бойяи, говорящие нам о том, что линий параллельных данной линии и проходящих через одну точку, не одна, а множество. Но так живут все, кто занимается торговлей, политикой и прочая.

А если еще добавить, что правдивый и лживый механизмы можно перепутать из-за случайного сбоя внимания или, еще хуже, – сознательно подменить для другого человека, то он никогда не отличит «сокола 52 52 Гамлет: «Я помешан только в норд-норд-вест. При южном ветре я еще отличу сокола от цапли», II / 2 – Б. П. от цапли» – один механизм от другого.

Тогда кто может с достоверностью сказать, что есть правда, а что ложь? Этим и пользуются нечестные политики (если конечно допустить, что бывают честные).

Если раньше наши датские политики хотели просто нахрапом протащить идею о том, что правда и ложь неотличимы, суть – одно, то теперь они стараются постепенно заменить правдивые механизмы на лживые и попутно стараются их перепутать. Они ведут к тому, чтобы в умах воцарилась формула: «Правда и ложь – одно и то же» или «Правда – это ложь, а ложь – это правда». Наш привет Джорджу Оруэллу {25}.

Здесь полезно было бы вспомнить о двоемыслии и о логике. Вот что писал заслуженный профессор МГУ В.А.Успенский (Труды по нематематике, 2018): «Двоемыслие по Оруэллу, состоит не в том, что думается (или говорится) то одно, то другое, а в том, что в сознании уживаются две противоположные мысли».

Еще он пишет, что в отличие от классической (формальной) логики, «интуиционистская логика не признает закона исключенного третьего».

О з р и к. Извини, старик, пользуясь случаем, спрошу. Можно это по-простому пояснить?

Г о р а ц и о. «Третьего не дано» – «Tertium non datur: если А – любое высказывание, то что-нибудь одно непременно верно А или (не-А). Не может быть, чтобы было верно что-нибудь третье.»

О з р и к. Мрак. Понятно, что ничего не понятно.

Г о р а ц и о. Погоди, это просто.

О з р и к. Ладно, суть я понял. И что же тогда получается?

Г о р а ц и о. Получается, что двоемыслие противоречит лишь формальной логике, а другие логики могут допускать, чтобы А и (не-А) присутствовали в сознании (а тем более, в подсознании) одновременно.

О з р и к. Об-ба-на! Эврика! Так это же уравнивает в правах Добро и Зло! Жаль, что Гамлет этого не услышит. А в сущности, получается, что он – нормальный пацан. Наш чел. Только зря выёживался, ну да ладно. Ему теперь по барабану. А нам – нет. Пустячок, а приятно! Хе-хе (удивленно смеется).

Г о р а ц и о. Но-но! Передергивать-то не надо.

И то сказать, в обычной жизни ведь мы думаем одновременно о чем-то, что это и плохо и хорошо, и поступаем вопреки здравому смыслу. Испытываем по поводу чего-нибудь противоположные чувства и называем это амбивалентностью. А отсюда один шаг до двоемыслия. Но не надо упрощать.

Г о р а ц и о. Я читал, что математик Владимир Лефевр «развивал математический подход к понятиям добро/зло и отношениям конфликт/объединение между ними, игнорируя этическую коннотацию и строя формальное исчисление на основе булевой алгебры. Он построил математическую модель субъекта, обладающего совестью, и описывал с помощью этой модели рефлексивные взаимодействия индивидов, в теории рефлексивных игр.»

О з р и к. Так это же здорово. Если Вадимчог Мастер Игры, о котором мы еще поговорим, – артист, гуманитарий по своей сути, то вот тебе и математика на подмогу. Это же здорово!

Г о р а ц и о. Любое серьезное исследование я приветствую, только мне не понятно, как можно игнорировать этическую сторону проблемы отношений добра и зла.