Алла Зимина - Стихи

Вай-вай-вай,

Вай-вай-вай.

Ахмету ж стало думаться:

-"Не так бывало в юности, -

Попробовал бы сунуться

Тогда юнец к верблюдице!

Вай-вай-вай,

Вай-вай-вай.

Она его бы сбросила,

Пускай трусит на ослике,

А родственника старого,

Как на волне качала бы!"

Вай-вай-вай,

Вай-вай-вай.

А ослики с верблюдами

На всех дорогах думали:

"Таскать на спинах всякого,

Противно одинаково!"

Вай-вай-вай,

Вай-вай-вай.

Москва, декабрь, 1972

Гуси летели на север

Из одного конца земли, в другой,

Над нашей палаткой, на берегу Енисея,

Над большой, запутанной тайгой.

Над поварами, рубившими капусту,

Над юношами тянущими связь,

И стало нам немного грустно,

Пока они не скрылись из глаз.

А кукушка куковала

Еле слышно вдалеке

И подсчитывала наши годы и дела

На своем сибирском таежном языке.

Жили, в палатке зеленой

Начальства цвет и бывшие зека,

И мы воркутяне, две белые вороны,

Два попавших в стаю чужака. (Вариант: "Два каких-то явных чужака")

А мы все также любовались на кедры,

В то время, как хитрая судьба

В отделе кадров лезла в наши недра

И нам тесала свежие гроба.

А кукушка куковала и т.д.

Ночью, уезжали с тобой мы, -

Стояли кедры молчаливою толпой

И юный месяц, олимпийски спокойный

Изогнулся на прощание дугой.

А под горами мудрые сказанья

Нашептывал лодкам Енисей

И провожал нас добрыми глазами,

Как мы тогда провожали гусей.

А кукушка куковала и т.д.

Москва, 1960-1980

для Алисовой

Стоял наш экипаж

В Марселе, в Марселе,

Грузили мы тоннаж

Неделю, неделю.

Катали бочки в трюм,

Швыряли наобум:

для Гвинеи ром,

для Сиднея бром,

Мускат, мадера и бензин,

Коньяк и керосин.

Шампанское в Мадрид,

Ликеры в Порт-Саид.

На все континенты, на все берега,

К чорту, к дьяволу и к ведьме на рога.

Но с якоря сошли

Мы вскоре, мы вскоре,

И тайно от земли,

На море, на море,

Изучен был у вант

Любимый прейскурант.

Для Гвинеи ром,

Для Сиднея бром,

Мускат, медера и бензин,

Коньяк и керосин.

Мы пили все подряд

И плыли наугад,

На все континенты, на все берега,

К чорту, к дьяволу и к ведьме на рога.

Москва, 1959

А.Н. и Коле Андриевским

Мой разум твердит мне: не сетуй, не плачь,

Пора бы привыкнуть к ударам.

Сними-ка с гвоздя романтический плащ,

Возьми в свои руки гитару.

И тихо запой на старинный манер

И не для потехи минутной,

А так как когда-то ослепший Гомер

Бряцал на бронзовой лютне.

Я песню сложу о любимых друзьях,

Что мною оценены в горе,

Когда я тонула у них на глазах,

Как лодка в бушующем море.

И кто помогал мне крепить паруса?

Кто их надувал непрерывно?

Не ваши ли слышала я голоса

Во время ночного прилива?

О дружбе поется на сотни ладов,

В них чаще задор и бравада,

А дружба приходит всегда, как любовь,

Которая с первого взгляда.

И чтоб ни случилось - и в радость, и в грусть,

Близки мы - покуда жива я.

И я воспеваю романтику чувств,

И верность друзьям воспеваю.

Москва, февраль, 1969

Алексею Жданко

Жил Алексей, Божий человек,

Жил среди нищих, рабов и калек.

И когда скончался и ушел от них,

Был причислен ими к лику святых.

Но и в раю, также слышал он

Бедной земли нескончаемый стон,

Видел то же рабство, голод и порок,

А помочь, как раньше он ничем не мог.

И Алексей Бога упросил,

Чтобы обратно его отпустил

И пошел он к людям, никому не зрим

Души озаряя светочем своим

Как ни тяжка наша жизнь подчас,

Есть перед Богом заступник у нас,

От того что с нами, он из века в век,

Алексей Подвижник, Божий человек.

Москва, 1965

А.Н. Андриевскому

Едва о нем я вспомню,

Как тут же и возникнет,

Не злой, надменный Домби,

А добрый мистер Пиквик.

Я вижу, как идет он,

В плаще из коверкота,

В ботинках мальчиковых

И в шляпе котелке.

В сединах благородных,

Немножко старомодный,

С авоськой продуктовой,

Повисшей на руке.

Припев: Откуда вы взялись, с какой такой планеты,

Мечтатели, романтики, поэты?

Как хорошо, что вы живете,

Не только в Дон-Кихоте,

Что до сих пор еще вы не перевелись.

А жизнь всегда сурова,

Всегда полна сомнений,

Она не знает, кто вы,

Растяпа или гений.

Нужны ей униформы,

А вы во власти формул,

А вы без электронов,

Как пьющий без вина.

И галстук ваш растреплен,

И вся рубашка в пепле,

И дырка на кальсонах

Окурком прожжена.

Припев:

Ах, сотни раз судьба вас,

Водила ловко за нос

И пусть, вас было двое,

Больней вам было вдвое.

Но вы все тот же, тот же,

К себе немного строже.

Но вы не стали злее,

Скорей - наоборот.

И если, хоть и редко,

Вы плачете в жилетку,

Не ваша-ль Дульцинея,

Платок вам подает.

Припев:

Москва, 1961

Ты уехала по своим делам

И живу я с горем пополам:

Ходят девочки,

Ходят мальчики,

Все тарелочки

Перепачканы.

Везде окурки,

Водку пьют,

И скоро рюмки

Нам перебьют.

Ля-ля ля ля, ля-ля ля, ля

И скоро рюмки нам перебьют.

Без тебя теперь стал я, как без рук,

Не найду я что-то новых брюк.

Твои тапочки

Остроносые

Эти мальчики

В мусор бросили.

А котенок

Наш Кузьма,

От девчонок

Он без ума.

Ля-ля, ля, ля, ля-ля, ля, ля,

От девчонок он без ума.

Заплатил вчера я за телефон,

Этот месяц зря работал он.

Позвонил бы я,

Только некуда,

А тебе болтать

Видно некогда.

Написал вам

Два письма,

Сначала рвал сам,

Потом Кузьма.

Ля-ля, ля, ля, ля-ля, ля, ля

Сначала рвал сам, да и это, пожалуй, разорву,

Потом Кузьма.

Москва, 1963

Там где зори токали,

Где болота крякали

Паутину штопали

Паучихи лапами.

И кружили с ведьмами

В шабаше неистовом

Ящерицы медные

Звякая монистами.

Под горой, за шпалами,

За тугими рельсами

Им оркестр нашпаривал

Дудками апрельскими.

И неслись тягучие

Вопли паровозные.

А вдали задумчивый

Шел рассвет березовый.

Ветер подметал уже

Место танцевальное

А ручей адажио

Все еще дозванивал...

Пляской околдованный

Падал с неба тетерев,

И к сосне взволнованной

Прислонялся Нестеров.

Вот как!

Москва, 1964

Отцветает пышная

Белая сирень.

А у нас под вишнями

Голубая тень.