Алла Зимина - Стихи

Алла Зимина

И. Богоразу

Поем, играем,

Глядим кино -

Преддверье рая,

А в нем темно.

И в книгах этих

Все та же суть...

Давай, уедем,

Куда нибудь.

Давай уедем,

Чего сидим,

Ключи соседям

Передадим.

Цветы на окнах

Без нас польют.

Молчи о сроках -

Далек наш путь.

Без точной даты

Без телеграмм,

И провожатых

Не надо нам.

Возьмем с собою,

Колоду карт

И нас устроит

Любой плацкарт.

Два чемодана,

Одна постель...

Что нам туманы,

Что нам метель!

В России вдоволь

Хороших мест -

Услышим море,

Увидим лес.

А может, в горы

Мы попадем

И пусть не скоро,

Свершим подъем.

Ты не волнуйся -

Я дотяну,

Зато с Эльбруса

На мир взгляну.

И если встретим

Над бездной жердь

И надо лезть нам,

Иначе смерть.

Хоть будет страшно,

Но мы - вдвоем,

Ты руку дашь мне

И мы пойдем,

И мы пойдем ... и мы пойдем...

И перейдем!

Москва, 1965

И.А. Богоразу

Я подходила к телефонам,

Ждала звонка, ждала письма.

Как полагается влюбленным

Писала мысленно сама.

А снег все падал, падал, падал,

И мне из крайнего окна

Площадка маленького сада

Была отчетливо видна.

Скользнул троллейбус тенью синей,

Рассыпав искры на ходу

И новогодний первый иней

Зажегся звездами в саду.

А снег все падал, падал, падал,

И на скамейке голубой,

Сидели двое, тесно рядом,

Как этим маем мы с тобой.

В какой-то доле, миллионной,

Я содрогнулась, увидав,

Твой профиль к даме наклоненный,

С твоей улыбкой на губах.

И вдруг, о Боже, как я рада,

Что это кто-то, а не ты...

А снег все падал, падал, падал,

Как в мае с яблони цветы.

Москва, 1958

Спят деревья, травы и цветы,

Под мягким одеялом темноты.

Только ангел ночи бродит в облаках,

В войлочных домашних башмаках,

в домашних башмаках.

Если ж ангел ходит по земле,

То вряд ли разглядишь его во мгле,

Разве что под утро, стукнет о стекло,

Черное мохнатое крыло,

мохнатое крыло.

Ангел милый, вас не знаю я,

Зачем же по ночам пугать меня,

Вам, хоть вы и ангел, не разрешено

К женщинам заглядывать в окно,

заглядывать в окно.

Спят деревья, травы и цветы,

Под мягким одеялом темноты.

Только ангел ночи бродит в облаках,

В войлочных домашних башмаках,

в домашних башмаках.

Славута, 1960

Ночь моя ажурная

Что же ты грустишь?

Как сестра дежурная

У окна сидишь.

Смотришь, как разрежены

Голые кусты,

А под ними снежные

Брошены холсты.

Устаешь наверное

От чужих обид,

Сердце милосердное

За других болит.

Белая иль черная,

Ты нужней лекарств,

И твое снотворное

Ото всех мытарств.

Водишь на окраинах

Пьяниц после драк,

Кошек неприкаянных

Прячешь на чердак.

А в морозы жгучие

Отвратишь беду

И прикроешь тучами

Зябкую звезду.

Тех кто хочет броситься

Следом за тоской,

Оттолкнешь от пропасти

Бархатной рукой.

Для какой же цели ты

Месяц наклоня,

Время драгоценное

Тратишь на меня.

Москва, 1963

Хотя нам грустно оттого,

Что многих с нами нет,

Споем, друзья, о тех кого,

Мы знали столько лет.

О славных могиканах,

О старых воркутянах,

Кого здесь нет,

Кто много лет,

Не видел солнца свет.

Одна судьба, одна беда,

Связала крепко нас,

Забыть не сможем никогда,

Той дружбы без прикрас.

Одной мы ложкой ели,

Одни мы песни пели.

И в горький час

Не вы-ль, не раз

Поддерживали нас.

Вернулись мы под мирный кров,

Но в сердце облик ваш,

Он был и жалок, и суров,

Как северный пейзаж.

В ушанках и бушлатах,

Вы шли в пургу куда-то,

Но облик ваш,

Не передашь,

Как северный пейзаж

Хотя нам грустно и т.д.

Москва, 1958

Не помню, где, когда, в какой связи,

Читала я старинное поверье,

Что если мы начнем судьбу просить,

Нам возвратят житейские потери.

Прошу найти, оставленных в саду

Песочницу и формы для пирожных

И первую вечернюю звезду,

Что я взяла в канаве придорожной.

Прошу отдать Садового кольца

Столетнюю зеленую читальню,

И мирные, как жолуди сердца

И всех коней на арке триумфальной.

Верните мне лесных осенних чащ,

Прохладную томительную дрему,

И сорванный в дороге синий плащ,

В котором я, тоскуя шла к другому.

Не знаю чем должна я заплатить

За детства разноцветные гирлянды.

За вехи незабвенного пути,

За горький вкус у лагерной баланды.

О, жизнь моя, как старец Дамаскин,

Обличия твои перечисляю,

И склеиваю наново куски

И все люблю и все благославляю.

И все люблю и все

благославляю.

Москва, 1965

Поет эту песню осеннее море,

А ветер уносит из глаз паруса.

Холодное море, как зимнее горе,

Шумя в непогоду, крадет голоса.

Мы помним о небе, как пмнят о хлебе,

Но мы виноваты ль, что море влечет?

И нам бы хотелось, и мне, и тебе бы,

Послушать ту песню, что море поет.

И ночью, когда, выйдет в дымке морозной

Луна, и пошлет нам безжизненный взгляд,

В печальное море, ноябрьские звезды,

Осенние звезды безмолвно глядят.

Салтыковка, август, 1982

Грустная осень

Встала у сосен.

Сыпет иголки мне на берет.

А под рябиной

Тот же старинный

Ветра и листьев желтый балет.

Месяц на небе

Будто б и не был.

Даже не взглянет из-за кулис.

Кружатся листья -

Бывшие мысли,

Бывшие чувства падают вниз.

Вечер, как ворон

Сел за забором,

С дерева смотрит взглядом моим.

В дальние дали

Воспоминаний,

Где не развеян пепел и дым.

А надо всеми

Мудрое время

В розовом парке пряжу прядет.

Запахи яблок,

Дремлющий зяблик

И отшумевшей кроны полет.

Грустная осень

Плачет у сосен.

Не отвязаться мне от нее.

Жалобы вальса,

Пепел Клааса,

Полно стучать вам в сердце мое.

Малаховка, октябрь, 1971

Сидел Ахмет на ослике,

А на верблюде родственник.

Верблюд шел важной поступью,

А ослик мелкой россыпью.

Вай-вай-вай,

Вай-вай-вай.

И думал милый родственник:

-"Легко сидет на ослике,

А как бы тесть орудовал

Среди горбов верблюдовых?"

Вай-вай-вай,

Вай-вай-вай.

Сейчас он машет веткою,

Трусит рысцою мелкою.

То нежно гладит ослика,

То бьет его по хвостику."