Владимир Лизичев - Первые стихи

Море Чёрное чуть солёное,
Будто слёзы в нём отъезжающих,
Чья-то молодость окрылённая,
Только жизнь свою начинающих.

Волны гребнями трутся ласково,
Аю-Даг Большая медведица.
В сентябре в Крыму осень счастлива
И Земля по-доброму как-то вертится.

А в Москве от туч небо пучится,
Грусть осенняя, в душу просится.
Выходные жду, как получится
Вдруг на пару дней дождь закончится.

Легко обидеть человека,
Когда ты даже трижды прав.
Пусть он урод, дебил, калека,
Легко обидеть человека
Насмешкой, матом, наорав.

Когда ты — власть, богат, известен,
Он низок ростом, ты высок,
Пускай ты прав на сто, на — двести,
Не прибавляет людям чести
В лицо безжалостный плевок.

Добрее будь и снисхожденье,
К тем, кто споткнулся, прояви
И если есть хоть тень сомненья,
Имей железное терпенье
Проверь сто раз, но не ори.

Но раз случилось, сдали нервы,
Ты человеку нахамил,
Не будь сварливой бабой—стервой,
Не стыдно извинится первым,
Просить, чтоб он тебя простил.

Каким бы ни было величье,
Но тот лишь истинно велик,
Кто соблюдал всегда приличья
При всех, не делая различья,
Прощать и каяться привык.

Я видел зелёные реки
И синего солнца рассвет.
Крошились, сжимаясь, парсеки
Галактик, созвездий планет.

Животные с розовой кожей
Катали меня на спине,
На наших ничуть не похожи,
В чешуйчатой белой броне.

Мне кланялись знатные лорды
В далёких счастливых мирах
И скалили страшные морды —
Тоска, одиночество, страх.

Я в теле другом, обновлённым,
Спускался в горящую твердь.
Летящим потоком фотонным,
Обманывал жуткую смерть.

Сквозь чёрные дыры и бури
Энергий, пространств и полей
Спешил в окружении фурий
Рождаемых царством теней.
Взрывались сверхновые звёзды,
Сжигая цепочки планет.
Я видел хвостатые гроздья,
Раскиданных взрывом комет.

Коллапсы далёких гигантов
Бросали убийственный свет,
нейтронные волны и кванты
безжизненный правили след.

На пыльных хайвеях вселенной,
Где плавится времени ход,
Достигнув мечты сокровенной,
Когда-нибудь тоже умрёт

Но тотчас живой возродится
Во мне, вновь куда-то спеша,
От Бога малая частица —
Моя молодая душа.

Тогда покорятся просторы
Космических горних дорог,
Созвездий, галактик узоры,
Где нашего Мира порог.

И там, на границе сознанья,
А может, вообще бытия,
Нас встретит венец мирозданья —
Любовь и надежда моя.

И всё повторится сначала
Но время воротится вспять
Война, пароход у причала
Мамай, Куликовская рать

Мечи пробивали доспехи
И стрелы кольчуги рвали
Варяги в далёкие греки
Дорогой проторённой шли.

Там пел Гамаюн на рассвете
Печальную песню свою,
Раскачивал бешеный ветер
Мою расписную ладью.

Я вижу зелёные реки,
Плыву по зелёной волне.
Смыкаются тяжкие веки,
Ночь.
Снова летаю во сне.

А сегодня пятница, осень к лету пятится,
Облака рассеялись, и тепло с утра.
Солнце лета бабьего, нас ещё побалует
Согревает ласково, полное добра.

Солнечные лучики с неба сыплют кучами,
Настроенье бегать, прыгать и летать.
Всех уже замучили, дни с дождями, тучами,
Хорошо бы солнце было дней на пять.

А потом холодные дни придут погодные,
В ноябре снегами заметёт Москву.
А пока надеемся, и легко оденемся —
23 по Цельсию с плюсом, как в Крыму.

За решёткой сложены дыни желтокожие
И зелёным мячиком на весах арбуз.
Полосатой ягоды хвостики, как ябеды
Выдают созревшие, сладкие на вкус.

Расписанья — ребусы, бегают троллейбусы,
Толкотня салонная, всё внутри бурлит.
Вызовы входящие, пассажирки спящие,
Кто-то с Тель-Авивом в Скайпе говорит.

Вот уже Тверская, в Центр завлекает,
Отражают солнце зеркала витрин,
Где-то церкви звонница по кварталам ломится
Заглушая звуки бешенных машин.

Остановки частые, разговоры частные,
К выходу протиснуться, столько нужно сил.
Хорошо на улице, ветерок балуется
А троллейбус синий, дальше покатил.

Улыбнётся искренне, золотыми искрами
Девушка в троллейбусе, мне махнёт рукой
Я иду и радуюсь тёплым этим градусам
Хорошо, что выдался светлым день такой.

Тьма прищурилась, молодой луной,
Дом напротив, в лужах сутулится,
Желтоглазый кот спит с моей женой
И от счастья гад, нагло жмурится.

Крутится Земля, вся Вселенная
Ночь пройдёт, и день возвращается.
Лет движение — постепенное,
С каждым годом всё учащается.

Постарел октябрь, осень поздняя,
Он дождями полон и холодом,
С каждым новым днём всё морознее,
Всё темнее тучи над городом.

А октябрь хмур, он листвою рыж,
Краски смешаны мироздания,
Он стаккато бьёт по железу крыш,
В грустной музыке увядания.

Маята в душе, ночь бессонная,
Не прогнать никак, мысли роятся,
Это просто грусть непогодная,
Ветром северным, в окна ломится.

В лето тёплое смыться хочется,
Хоть и шли дожди стопудовые.
Только вечером ливень кончится,
А с утра опять хлещут новые.

Впереди ноябрь — студень прозванный,
Заметёт дороги по зимнему.
Мне бы птицей взмыть чайкой розовой,
Улететь зимой к морю синему.

В тёплом свитере, в доме холодно.
Наложу коту в миску Вискаса,
Утолив наглец чувство голода
Тот залез на стол, смотрит искоса.

За окном ветра дружат с осенью
Подметают двор вместо дворника
Беломор курю папиросину
Кот на плоскости подоконника.

На душе скребут кошки серые,
Это просто мир крутит — вертится
Полоса уже скоро белая
Всё наладится, всё изменится.

Звенела сталь, клинки с бронёй схлестнулись,
Мечи и пики рвали мышцы тел.
Их тысячи, что кровью захлебнулись,
Но выжить каждый в рубке той хотел.

Голубоглазый русич, отрок юный
Лежал убит, кочевника стрелой,
Кровь протекла на вышитые руны
И в них стал красным крестик голубой.

А на лице ещё жила улыбка,
С которой, принял воин смерть свою
И амулет — серебряная рыбка
Не защитила воина в бою.
***
Бородино. На поле страшной брани
Смешались люди, кони, здесь был ад.
Гремели взрывы, был смертельно ранен
Артиллерист лейб-гвардии солдат.