Гизелла Лахман - Избранная поэзия
- Название:Избранная поэзия
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Триумф
- Год:1997
- Город:Киев
- ISBN:966-7237-05-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Гизелла Лахман - Избранная поэзия краткое содержание
Автор двух сборников «Пленные слова» (1952) и «Зеркала» (1965), которые и составляют основу данного издания.
Как отмечали литературные критики: «Редко кого другого в эмигрантской прессе сравнивали с Анной Ахматовой так часто, и никто, пожалуй, из русско-американских поэтесс не пытался столь последовательно и ревностно соответствовать роли продолжательницы дела великой советской современницы в изгнании, как Гизелла Лахман».
Избранная поэзия - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
По случайному совпадению, уже после смерти Ахматовой, на одной газетной полосе рядом оказались две статьи — о стихах Ахматовой и Лахман. В обеих писалось о «зеркальном» свойстве их поэтик, органично усваивающих классические образцы. Отмечая «поэтическую индивидуальность, внутреннее своеобразие» стихов Лахман, первый критик выделял независимую позицию автора, который «присутствует в жизни, в средоточии ее то радостных, то трагических явлений, а между тем — и как бы в стороне, ловя и, может быть, пытаясь запечатлеть преходящие отражения» [32] Ю.Б. <���Ю. Большухин.> Зеркала // Новое русское слово. 1966. 20 марта. Курсив наш. — Ю.Л.
. Магический кристалл ахматовской Музы восхищал второго: «А разве это не по-пушкински: И сада Летнего решетка / И оснеженный Ленинград / Возникли словно в книге этой / Из мглы магических зеркал / И над задумчивою Летой / Тростник оживший зазвучал? [Такие примеры] доказывают не подражание, а созвучие с духом всегда юного душой и всем поэтам щедрого дародавца — Пушкина» [33] Плетнев Р. О стихах Анны Ахматовой // Новое русское слово. 1966. 20 марта.
.
Описанный эпизод из эмигрантско-советской литературной коммуникации трудно назвать диалогом, поскольку нет уверенности, что одна из вовлеченных в нее сторон даже подозревала о существовании другой; но если это и была улица с односторонним движением, то по ней двигались в единственном направлении — к пушкинскому идеалу [34] Эмигрантской критике, пытавшейся выстроить удобное для литературной классификации генеалогическое древо, на фоне молодой советской поэзии Ахматова виделась укорененной в пушкинской поэтической традиции: «Мечты Маяковского, когда он похлопывал по-панибратски монумент Пушкина на Тверском бульваре — мы, мол, с Пушкиным на дружеской ноге — мечты эти не сбылись. После смерти они не стали «почти что рядом»… Существует наследник Маяковского — Андрей Вознесенский. А если он последний эпигон Маяковского, то ухарь-поэт Евтушенко пытается продолжить линию Есенина. Что ж, может быть найдется какая-нибудь Изэдора . А с поэтессами дело совсем плохо. Констатируем: в России только один поэт и остался: Анна Андреевна Ахматова, «златоустая Анна всея Руси», царина русской поэзии! И то, что она не ушла в свое время на запад, а приняла муку крестную, еще возвышает ее в глазах тех, кто умеет видеть» (см.: Трубецкой Ю. Из литературного дневника // Новое русское слово. 1966. 27 февраля).
.
«ПЛЕННЫЕ СЛОВА» (Нью-Йорк, 1952)
«Светлый день по новому чудесен…»
Светлый день по новому чудесен,
Песни просит новая весна.
В скучных книгах столько скучных песен…
И кому нужна еще одна?
Почему же, словно в лихорадке,
Охмелев от звуков, чуть дыша,
Я пишу в растрепанной тетрадке
Кончиком тупым карандаша?
Пятна солнца пляшут на паркете,
За окошком шелестит листва…
Эти листья, шелест, блики эти —
Пойманные, пленные слова!
1952
«Так радостно и, кажется, вчера…»
Так радостно и, кажется, вчера
Я на заре на длинный путь вступала.
В закатный час теперь понять пора:
Конец дороги ближе, чем начало.
Уже в тени пройденная гора,
Спускаюсь вдоль темнеющей тропинки…
В моей косе всё больше серебра,
У губ, у глаз всё новые морщинки.
Как в зеркало, гляжу я в гладь пруда,
Но ясный пруд души не отражает —
Душа еще нелепо молода,
Как будто ей покой не угрожает.
1952
«Передохнуть… Задуть фонарь дорожный…»
Передохнуть… Задуть фонарь дорожный.
Закрыть глаза. Увидеть сад и дом…
И улыбнуться радости несложной:
Двум ласточкам над небольшим гнездом.
В конюшне темной лошади пугливой
Дать на ладони свежую морковь.
По утренней росе бродить лениво,
Придумывать несчастную любовь.
1951
«На площади у снежного сугроба…»
На площади у снежного сугроба
Он моего коснулся рукава.
Мы в тот же миг остановились оба
И растеряли сразу все слова.
Но зазвучал такой звенящей песней
Там на морозе мой счастливый смех!
Ожег огонь, других огней чудесней,
Мое плечо сквозь оснеженный мех.
1944
«Сегодня я тебе чужая…»
Сегодня я тебе чужая,
В кругу родных с тобой на «вы»…
Себя, быть может, унижая,
Я берегусь худой молвы.
И я усердно изучаю
Узор персидского ковра,
А ты молчишь над чашкой чаю…
Как было хорошо вчера!
1945
«Мне помнятся: глухая мгла…»
Мне помнятся: глухая мгла
И силуэты колоколен.
У колоннады я ждала…
Забыл он клятвы? Или болен?
Мольбы я к небу вознесла,
Как в одиночестве келейном.
Заплакали колокола,
Колдуя над холодным Рейном.
Их медный голос гулко пел.
Клубясь, волна заклокотала
И в клочьях дыма загудел
Гудок у близкого вокзала.
Я помню Кельн, колокола,
Под голым кленом камень клейкий,
Где я кудесника ждала
У заколдованной скамейки.
1945
Весы («Мы стоим над рекою у храма…»)
Мы стоим над рекою у храма,
И бушует, как море, река.
Снова сердце забилось упрямо,
А руке отдавалась рука.
Высоко на готической башне
Зазвенели протяжно часы…
Все смелее и все бесшабашней
Я былое кладу на весы.
Без раздумья, без слов, торопливо
Стала в чашу я прошлое класть:
Опускается чаша лениво…
А в другую я бросила страсть.
Эта жизнь — на весах — легче пуха,
А любовь — тяжелее свинца.
Кто-то шепчет упорно и глухо:
«Ты пожертвуешь всем — до конца».
1945
Мать («И ты забыла всё на свете…»)
И ты забыла всё на свете,
Ты — добродетельная мать!
О том, что дома ждали дети,
Ты после стала вспоминать.
В твоей растрепанной прическе
И в нестерпимом блеске глаз
Еще звенели отголоски
Изведанного в первый раз.
И крылась за горящим взором
Твоя смятенная душа…
А дети закричали хором:
«Как ты сегодня хороша!»
1945
«Нас ангелы оберегали…»
Нас ангелы оберегали,
Когда встречались мы с тобой
И рядом шли, забыв печали,
На миг обласканы судьбой.
Мы в очарованной долине
Бродили вдоль каких-то рек…
И не могу я вспомнить ныне.
Прошел ли мимо человек.
Интервал:
Закладка:
