Елена Сомова - Восстание Боттичелли. Книга стихов

Ранним утром под грохот помойных бачков,
Убираемых из двора машиной,
Просыпаются толпы кривых дурачков,
Ставших ими от ужаса звука. Плешивый
Двор возмущением озарять
Их уставшая совесть не станет, – нет силы, —
Прёшь, как танк на бетон, рядом жухнет мать
И ее волшебные сказки. Помилуй,

Бог, единый для умных и дураков,
Для богатых и нищих, услышь наши просьбы,
Защити нас от грохота. Мусор увозят
Со здоровьем и счастьем, с могилами слов

Просьб и жалоб на беспредел. Муссон
На другой планете шевелит волны,
А у нас мир чувством обиды – молнии
В крошки колют с утра, будто пьяный слон

Убивает музыку и мечту,
Вавилонскую башню и валидольный
Мир, от муки он счастьемольный, —
Ураганом наглость ломает черту.

Мне не хватает бледно – голубой эмали —
Что Новый год с его великолепьем,
Блистанье льда, в котором распластали
Крыла мозаичные Серафимы!

Исчезла осень, выбросив отрепья
С деревьев, а без снега некрасиво
Торчат кусты, и тщетные вороны
Оглядывают местность похоронно.

Визг ветряной пилы летит вдоль окон,
И так страшит судьбы вдруг попаданье
По центру.
Дорог одеяльный кокон
Младенчеству души. Любовь, свиданье —
Всё вылетело редкой птицей,
Чьи перья к нам снежинками вернутся,
Раздав чудес: ладонный свет на блюдца.
Свет этот вяжут ангельские спицы
Из перьев, не успевших в свет родиться.

Гармония, верни мне небеса,
Но сердца стук расплавленною чашей
Приносит дорогие голоса,
Тревогой полные вчерашней.

Что с ними делать? Слушать и молчать?
Петь в унисон, смолчав о главном?
Вдруг посчитать, что прошлое – как сон,
Развеян ветром жизни архитравным?

Увидеть близорукие столбы —
Фонарной жизни позднее включенье…
И непреложный баловень общенья
Несет в ладонях шепоты мольбы.

И в круговерти времени, от суеты сует
оторваны,
мы поднимаем трубку,
И снова слышим голоса друзей.
Их лица нам несут блаженный свет,
Мы открываем памяти музей,
Несем в ладонях белую голубку.

Губами воздух трогая, песок
перебирая ступнями, взлетав
навстречу счастью, растеряли перья,
и ветви держат, пропуская ток
небес,
но что-то, разжимая двери,
царапает нам головы в венках:
короны самовластья или луч
из-за дверей, – за ними звезд рептилии,
но среди них единственная нам
сияет, оживляя дебри круч, —
в них наши будни вторят нашим снам,
в которых свет любви нам погасили.

Лист, от огня сгоревший, оторвись!
Дожди, как наказанье за грехи,
Всё моют землю, выбивая твист.
В асфальтных лужах вянут лопухи —
«Ноктюрна» Листа не услышишь здесь,
«Прелюдии» Шопена до-минор
Нет и в помине. Я себе не вор —
Дойду до зала и найду, где сесть.

Моно-спектакль блестящ. Войне в ответ
Ожесточеньем славы не собрать.
В спектаклях Лены оживает свет,
И человечек человеку брат.
К звезде тянуться стеблем – не устать,
Хоть осень сединою золотой
Чарует взор художнику подстать,
Волной любви накроет с головой.

«Беллону» пережить – как жизнь прожить,
Но легок был спектакль и нежен был.
Наивность Ники протянула нить
До зрителей, и образ не уплыл, —
Живет средь нас девчонки нежной грусть
О мире, полном войн. Добра искать
Небесполезно, чтобы счастья полн,
Вернулся мир – и улыбнется мать.

Я пропускаю взглядом облака
Сквозь шевелюру тоненькой березки:
То в облачном прикиде – далека,
То приближается, как на картине плоской.

Также и счастье: то оно вблизи —
Вот только тронь – расплещешь чашу,
То исчезает в мировой грязи,
Флажками мандариновыми машет.

Где соответствие? Придет под Новый год,
И схлынет, как температура мая.
Оглянешься – тропа идет кривая
И, как мороженое, тает теплоход.

Созерцание природы не бывает бессмысленным.
Не помялся ли фрак у скелета из шкафа?
Грозовые раскаты в небесах – это искренне.
Мчится море листвы по стеклу батискафа.

Над звездой наклонился великан рассекреченный —
Это лиственный бог пишет новую оду.
Блики новых свечений —
искра падает млечная
прямо под ноги собранному народу.

Остановка автобуса – полный аквариум —
Крыльев зонтичных цветовая рассада_
Полный купол гвоздик отрицает розариум —
Вертикальная
Азбука —
Анфилада.

Когда глоток воды, как сытная еда,
Томил меня внутри, не дав на миг пощады,
В груди плескалась вешняя вода
И утишала боль, смывала яды.

Я видела тебя перед собой:
И бред любви встал в голове скворешней.
Жизнь болью вымещается сквозной.
Боль – это свет в соцветиях черешни.

Тебя наркозом выплеснуло в душу.
И душа
Хирурга руки обнимала в счастье, —
Спасителю на острие ножа
Дарила труд.
Над мотыльком качаться
Мне выпало. Но позади наркоз, —
Душа и тело в чаше единенья.
Следы любви, как духи вдохновенья,
Мерцают в искрах памяти из роз.

Эта капля воды —
это азимут моря сырого
на пушистый сквозняк из волос.
То уже не пустыня,
А благость судьи мирового
В триколоре полос.
Обезьяной, владеющей скрипкой,
У зеркала будней
Важный думарь сидит.
День пронизан водой,
Скручен в узел улиткой,
Притаился, бандит.

Распахни свою грудь
Для дыхания мая
На просторе речном,
Посмотри на меня сквозь года,
Узнавая,
как вину, отчий дом.
Выйдем вместе в хрустальные двери —
Волжские берега – … —
словно рамы картин.
Дух витает по вере,
тело – мой Аладдин!

Улетела бы птицей
За хлебною крошкой
Для булатной души.
Сквозь пегасовы крылья
Смотреть уже тошно, как плетутся ужи
В узловатую крепость
На тайной границе
Отреченья от сна,
Где стрижи режут воздух —
И падает крема
Золотая кайма.