Александр Димитриев - Не оставлю надежду… Избранное

Мы знаем только истину свою.
Кто опровергнет право правды нашей,
не проживёт, хоть сеет он и пашет,
не победит, хоть с нами год воюй.

Нас беспокоит наше «от и до»,
нам знать не нужно, что бывает, «если»,
привыкшие сидеть в удобном кресле
и не идти, коль подают ландо.

Мы можем только выгодно дружить,
через свои очки увидев совесть,
и только за неё не беспокоясь,
мы верим, что чужие – не без лжи.

Мы – весь тот мир, в котором мы живём,
и всё никак принять не можем жизни,
где личности подчинены отчизне
уже за то, что им дала жильё
и сберегла, не внемля укоризне…

Ты меня всё равно не слышишь,
ты его всё равно не ждёшь.
Ты иным кислородом дышишь,
там, где нравов иных падёж.

Мы устали от тех прочтений
диалогов беззвучных строк,
но остались навечно тени
всех – и хамов, и недотрог.

Посекундно мгновенья судеб
остановлены – лишь для тех,
кто отыщет их и осудит
ради правды или утех.

Ради чести, позора ради
остаётся архив в сети —
он из жизней одних украден,
чтоб с другими соотнести.

Информацией бьёт, как в чипах,
фору давших иным судам,
чтобы к вылету был ощипан
улетающий в никуда.

Даже праведник ждёт подспудно
разбирательства ближних, но…
Сотворённое неподсудно,
а случайное – не грешно.

Густую тишину тревожит шмель.
Ласкает солнце девичьи колени.
Хранит тепло просохшая шинель
и не стыдится наших вожделений.

Синь неба отдыхает от тоски.
На зелень мяты свечку ставит лютик.
И пухнут от томления соски,
в истоме повторяемых прелюдий.

И к горлу подкатившийся комок
вдруг лопается, жаждою иссушен.
Мечты запретной расколов замок,
из заточенья вылетают души…

Нам снился май в расстрелянной ночи,
не объясняя, что всё это значит.
Сквозь сон отец уже не закричит,
а мама улыбнётся и заплачет…

Нас война и ныне больно ранит.
Здравым рассужденьям вопреки,
мы умрём, но не на поле брани,
смерти не подавшие руки.

Я люблю вас, братьев своих меньших,
в саванах космических одежд,
от врагов спасавших наизлейших,
и от недоверчивых невежд.

Нездоровье ныне держит дома —
остаюсь ответом на призыв,
я как все, как большинство – ведомый
и неправомочный на призы.

И пока планету вирус кружит,
маски не покажут наших лиц:
перед неизбежным – безоружных,
перед вами – падающих ниц.

Вы плюс мы – за цифрами статистик
столь привычно прячет имена.
Все смешались: реалист и мистик.
В ожиданьи замерла страна.

Вы сегодня на переднем крае,
вы – моя надежда и печаль.
Если смерть вас первыми карает, —
Агнц снял четвёртую печать. (*)

Вскрылась запечатанная книга,
но нескорый Ангелов полёт —
час настанет! – нас одарит сдвигом
в поисках грядущего, что ждёт.

Вновь придёт великая Победа,
с обновленьем Неба и Земли.
И укажет Суд того, кто предал,
и на тех, кто жизни сберегли.

Дух веры не назвать анахронизмом —
как в состраданьи, так и в созиданьи.
Я защищать людей был Богом избран —
по древним и по нынешним преданьям.

Крест потеряв, я шёл путём Господним,
Его забыл, но в правду веры верил.
Отчизну я спасал от преисподней,
и алтари мне открывали двери —

солдату Родины, – не важно, что вначале
не ведал тайной вечери с обедней.
Повержен дьявол, и меня встречали
все Ангелы, приведшие к Победе.

Мир и покой вернув домам и избам,
я нёс любовь – принёс освобожденье.
Кто знал, что побеждать я Богом избран,
что для меня наступит возрожденье?..

Бессмертный полк пронёс из сердца моего
торжественную скорбь по памяти народной.
Я поздно родился: двенадцать лет всего
не дождалась война, чтоб стать сестрою сводной
иль мачехой моей. Защитника-отца
и труженицу-мать я снова вижу рядом.
Они спасли меня от лютого свинца,
от голода и слёз, от грохота снарядов.
Они уберегли меня от слова «плен»,
от ужаса печей зловонных и холодных.
Не дали умереть мне в детстве, а взамен,
минуя череду лет мирных, но бесплодных,
мне подарили жизнь – великою ценой…
Когда бы сами мы себе их выбирали,
вслед за отцом моим я мамы бы иной
не выбрал. И опять, в развитьи по спирали,
по жизни выбирать придёт черёд и мне…
И схожий выбор наш лишь подтвердит бессмертье
родных и близких – всех, кто долг отдал стране,
и внукам их назвать «героями» доверьте!

Мелодия любое слово сдюжит.
Что ж, музыка поэзии сильней.
Поднять, вести – порой язык не нужен,
ведь чувства и активней, и вольней.

Но для того, чтоб обнаружить цели,
чтоб их достичь и увидать зенит,
эмоции уже не на прицеле,
ведь разум словом выбранным звенит.

Глотающих мои стихи
я попрошу: не поперхнитесь!
Ведь ваша спешка – тайный витязь
бездумья. Платой за грехи
и поспешенья хороши,
их суетность – источник шума.
Читай, не торопясь, и думай
в отдохновении души.

Безлунна, безумна, бесплодна
бессонная майская ночь.
Бузудержность – чувство голодных,
которым насытить невмочь
безвольно слабеющий разум
в телах от бессмысленных дел.
И тем, кто пытается разом
их вечный вершить передел,
не спится. Ползущим – не падать,
и только взлетавшим – летать.
А между рутиной и адом —
безвыходность и маета…

По открытым лицам узнаю
жертвы дикой вольности и лжи,
кто не злонамеренно свою
и родных проигрывает жизнь.

Выживанье ставит на зеро
тот, кто недостаточно умён,
для кого забота и добро —
на правах приспущенных знамён.

Скажешь: не настал тот час ещё,
чтоб на это свой вердикт иметь? —
Но защитник должен быть прощён,
если разум упреждает смерть…