Евгений Шешин - Затонувший гобой: Антология английской, французской и бельгийской поэзии XVIII, XIX и XX веков

Поверг во прах весь пантеон скудельный твой
Норманнов дукс 8 8 Дукс (лат. Dux, «вождь», «предводитель») – у древних германцев выбираемый во время военных действий предводитель войска, в Средние Века – крупный феодал, ленник короля, позднее – один из высших дворянских титулов Западной Европы, герцог. , но лавр Певца 9 9 Публий Вергилий Марон (70 —19 до н.э.) златой
С Гортензией навек чрез Мирт соединился! 10 10 «Лавр, тебя я сорву, вас, мирты, свяжу с ним теснее…» (Буколики, II.54)

Потряс вселенную трус велий Кнефа-змия 11 11 В этом сонете Нерваль обращается к древним космогониям, смело трактуя мифы и наводя мосты между Египтом и Грецией. Хтонической божество Кибелу (Кибебу), культ которой пришел в Грецию из малоазийской области Фригия (территория совр. Турции), поэт отождествил с Венерой Анадиоменой (Выходящей из морской пены). В греческом пантеоне Кибела соответствовала Рее Матери-земле и Матери богов – Theiai Matrei) и перемещалась на золотой колеснице, а не в створке морской раковины. Гор (Хор) – египетское божество неба – солярный сокол (у Нерваля – орел), родившийся от Исиды и Осириса. Почитавшийся в египетских Фивах в образе змея Кнеф (греч. Кнуфис) является одной из ипостасей Гора (Солнца). У Нерваля ядром служит легенда о рождении Гора. Осирис был убит братом (Сет), Исида пеняет покойному за измену с женой брата Нефтидой, от которой родился «страж весов» в царстве мёртвых – Анубис. Причем Нефтида, чтобы сойтись с полюбившимся ей Осирисом приняла облик Исиды. Существует версия: Исида магией воскресила Осириса, чтобы зачать Гора, а потом скрывалась в зарослях папируса, охраняя младенца (до совершеннолетия) от кровожадного Сета. :
Вспылал былой огонь впослед сего
В очах зеленых матери его…
И в гневе крикнула Осирису: «Блудныя

Угасли страсти – мёртв – уж ледяные
Ветра повеяли во тьму из уст того,
Кто богом был подземья самого,
Чьё царство там, где воют зимы злые.

Орел уж пролетел. Я слышу новый зов.
Кибелы для него надела я покров…
Грядет Осириса возлюбленное чадо!»

И отплыла на ракушке златой.
Нам образ милый доносил прибой.
Под радугой Ир и с – небесных стогны градов.

Две глыбы мраморных фронтона
В лазури грезили века:
Их сны скользят по небосклону, —
Над морем, – словно облака.

Слезинок двух об Афродите,
Застывших в перламутре там —
На дне морском – не торопите,
Внемлите смутным их словам.

Времён последнего халифа
Вблизи фонтана розы две,
Насельницы Генералифы,
О грозной спорили вдове. 12 12 В оригинале упоминается имя «последнего мавра», эмира Гранады конца Реконкисты, Боабдиля (1459 —1527/33). «Грозная вдова», его мать, Аиша аль Хорр, действительно сыграла ключевую роль в судьбе сына, вопреки воле своего мужа, Абу-ль Хасана Али (ум. 1485) из династии Насридов, желавшего отдать власть в Гранаде двум сыновьям своей христианской наложницы (Изабель де Солис, в исламе Сорайя). Вступив в заговор с кланом Абенсерагов, Аише удалось свергнуть Абу-ль Хасана Али (в 1482 г.) и посадить на престол Боабдиля. Любопытно, что почти за 20 лет до этого сам Абу-ль Хасан Али возглавлял заговор против своего отца и захватил мирскую власть в Гранаде при помощи всё того же клана Абенсераги.

В Венеции на колокольне
Два ворковали голубка,
Белы как снег, в гнезде привольно —
На склоне майского денька.

Но всё, что видим – исчезает.
Всему приходит свой черед:
Цвет никнет, птица улетает,
Растает жемчуг, храм падёт.

В природе каждая частица
Уходит в тигель Бытия,
Чтоб в новых формах воплотиться,
Тебе покорных, Судия!

Их медленны метаморфозы:
Оживший мрамор плотью стал,
Губ алые раскрылись розы,
Взор влагой снова заблистал.

И снова голуби воркуют
В гнезде влюблённых двух сердец,
А зубки жемчуга воруют
И прячут в нежный свой ларец.

Здесь зарождаются приливы
Той страсти сладостно-немой,
Когда в сомненье горделивом
Душа себя узр и т в другой.

Послушный зову аромата,
Лучом ли, цветом ли влеком,
Здесь к атому стремится атом—
Пчелой, жужжащей над цветком.

И грёзы вспомнятся фронтона—
Над морем, словно облака.
И у фонтана, ночью тёмной,
Признанья робкие цветка.

И поцелуи на рассвете,
И шелест голубиных крыл,
Попав в невидимые сети,
Молекул рой соединил.

Как будто заново родившись,
Ушедшей юности весна,
Цветком душистым распустившись,
От долгого восстала сна.

Её улыбка вновь сияет
Жемчужин влажных белизной.
Холодный мрамор оживает,
Став телом девы молодой.

Своей подруги голос нежный,
Как эхо в сумерках, найдёт
Под сводом голубь белоснежный
И к ней, воркуя, припадёт.

Вы… пред которой я сгораю!..
Голубка ль, резвая ль волна,
Розарий ли в цветенье мая?..
В чём наша страсть отражена?.

Там, где кончается предместье,
Растерян, словно днём – сова,
Свой флажолет 13 13 Флажолет (франц. flageolet) – по своему устройству близкая к свирели старофранцузская разновидность деревянной флейты (продольной) с клювообразной головкой и шестью отверстиями (изначально четыре на лицевой и два на тыльной сторонах). По времени создания (конец XVI века) является предшественницей флейты-пикколо. Применялся Ф. в основном в любительском музицировании и для исполнения танцевальных произведений. С конца XVIII века стал более часто применяться композиторами в симфоническом и оперном оркестрах (примерно с 1782 г. – зингшпиль «Похищения из сераля» В.-А. Моцарта). , топчась на месте,
Он достаёт из рукава.

Не попадая в такт, играет
Всё тот же старенький мотив.
Пёс-поводырь у ног зевает,
Понуро морду опустив.

Словно за каменной стеною —
Один во мраке – слышит он
Как жизнь снаружи, за волною
Волна, гудит со всех сторон.

Какие мрачные химеры
В сознанье мутном восстают!
Что на стенах своей пещеры
Напишет разум-резолют 14 14 Резолют (уст.) – то же, что резолютный, от франц. résolution, решимость, смелость, твердость, предприимчивость (см. Резолютный в Словаре галлицизмов). Любопытно, что в латинском языке прил. resolutus имеет совершенно противоположное значение, а именно: изнеженный, расслабленный. !