Виктор Ростокин - Собрание сочинений. Том 1. Священное одиночество

А в минуту эту
Наш герой проснулся,
Открывает зенки,
Глядь, на лбу петух!
И, поганец, клювом
Вот-вот долбанет,
Чтобы в дырку вытек
Мозг последней жертвы
(В хуторе Никита
Как мужик один).
Мужичок все понял:
Бабка Зоя нынче
Загадала жизни,
Знать, его лишить.
«Не поддамся ведьме!
Я еще с Настасьей
Нарожать должон
Для Руси бедовой
Сыновей плечистых —
Пахарей и воинов —
А в душе Господь!»
С тем Никита цапнул
Петуха за шею!
Вскоре обезглавил,
Ощипал да сунул
В чугунок с водой.
«Сваришься… бабусю
Накормлю – чертятинка
Ей пойдет на пользу —
Разнесет в куски!»
Бабушка тем временем
К женке прискакала.
Женка у окошка
Глубоко вздыхала.
– Ждешь супруга, Настя?
– Жду и не дождуся.
– Ждешь и не дождешься…
Аль тебе он нужен,
Лодырь и пропойца?
Вдосталь не наплакалась
От его побоев?
– Мне его побои
Уж давно в привычку,
К ним я притерпелась,
Сна и аппетита
Нет без них, ей-ей!
Ты же, бабка Зоя,
Не губи Никиту,
Отпусти к семье.
– Отпущу в гробу…
Шла она обратно
И ворчала:
– Им ведь,
Бабам этим русским,
Чем хужее в жизни,
Значит, так и надо.
У своей хатенки
Воздух потянула
Носом:
– Петя мой!..
Бабушка заплакала,
Глядючи в чугун —
Из воды парящей
Калтушки торчали.
А Никита жив-здоров,
Лыбится вовсю!
Говорит:
– Чертятинкой,
Ведьма, пообедай-ка,
Кости, сухожилия
Чтобы сожрала!
Так-таки заставил!
В бабкиной утробе
Весь петух исчез.
Застонала бабка,
За живот схватилась,
А живот все рос и рос
Прямо на глазах!
Поспешил Никита
Смыться из хатенки.
Отбежал порядком,
Слышит: трах! Ба-ба-ах!
Оглянулся: кровля —
Коршуном в зените,
А пониже мусор,
Всякое дерьмо!
Он перекрестился:
Господи Иисусе…
И потопал твердой
Поступью домой
С думою одною:
«Настя встретит ладно,
Скажет: так всегда бы
Трезвый приходил,
Скверно не буянил,
Мы бы нарожали
Много сыновей!
Дабы Русь родная
Не чуждалась Бога,
Святость обрела…»

Не для того она, казачья честь,
Чтобы казаться лучше, чем ты есть.

Отвернуться от народа —
Подвиг в этом никакой!
И в давно знакомом броде
Окунешься с головой.

С твердым духом будь, коли беда,
Не стесняйся слез, идя за гробом.
С небесами – сильная вода,
Тишина земли – с грозой и громом.

Не при дележке славы отличись,
Не пожалей на поле брани жизнь.

Устала жизнь шагами дней
Бежать ненастным бездорожьем?
Остановись. Вина налей…
И торный путь найдешь скорей,
И станет многое возможно.

В разлуке с родиной в душе врачую ранку:
Даю попить воды калине спозаранку.

Он смешит – она смеется.
Поменяются потом.
Нить меж ними оборвется,
И сквозняк в глазок ворвется,
И умрет мгновенно дом.

Надоело быть домашним,
Гнить под бабьим каблуком!
Сам хлебаешь борщ вчерашний
С черствым высохшим куском.

Я в жизни сторонюсь людей,
Мне в каждом мнится то ли
быдло,
То ли еще какой злодей…
Но скольких сам-то ты обидел?!

По дешевке продам бородавку
на нижней губе…
Я вдвойне заплачу, но оставь ты ее
при себе!

Зачем с лягушки кожу ты содрал —
Царевна, мнил… брехню я распознал!

Головой об стенку бился…
Чем еще ты отличился?..

Не сам идешь – тебя ведут,
За это денег не берут.
Но бросили на полпути…
В смятенье ты: куда идти?

Жизнь на земле – не пустяки:
Не зря даются кулаки!
Жизнь на земле, увы, пустяк,
Хоть у тебя большой кулак!

Если счастье выше неба
И безбрежнее, чем свет,
Насидишься ты без хлеба,
Без картошки и котлет…

«Со мной урод становится красавцем,
А гением – отпетый графоман!» —
Пролаяла из подворотни шавка
И в свой сама поверила обман.

Руку к сердцу приложил.
Улыбнулся благочинно…
Образцовый ты мужчина —
Сколь на фальшь потратил сил?

Я б пожертвовал собой,
Если был бы я герой!

«Люблю!» – днем белым говорим.
А ночью грабим, убиваем,
Деревья и дома сжигаем
Под небом мирным, голубым.
И горько слушать тишину
И больно видеть синеву.

Я в душу приняла Христа,
Мои слова о нем нежнее…
Но кто кому, скажи, нужнее?
Без солнца не блестит роса.

Ты смеешься: вот так рожа!..
Над тобой смеются тоже…

…Ставь-ка точку на конце
Состоявшегося действа!..
А впадать негоже в детство,
Коль морщинки на лице.

Я б вышел в «классики» давно,
Но слишком узкое окно.
Я б вышел в узкое окно,
Но стал я «классиком» давно.

Свой ум ты только заморочишь,
Ты правду в споре не найдешь.
Что говорят – сплошная ложь.
Итог же – по башке схлопочешь!

Есть господа. И есть рабы.
И есть роскошество. И бренность.
И клич к братанию «трубы»,
О сути «Капитала» – вредность.
В России устоялась муть,
Одни лишь памятники брезжут.
В «трубу» кому еще подуть?
Куда ни глянь, сплошные межи.

Бабе сытая еда,
Мне ж до пупа борода,
Ведь она не шерсти клок,
Коль ее Сам носит Бог.

Почему я с бородой?
Потому что домовой!

«Пей, – сказал я, – угощаю».
Рупь последний. Я вздыхаю.
А ему б еще бокал!
В кулаке он тыщу сжал!

Волей осененные, Христом,
Летнею обласканы землею…
Твою душу, как росу лучом,
Обнимаю я своей душою.

Ты меня окинешь взглядом,
На диван присядешь рядом.
Поцелуешь. Поиграешь.
Вострой сиськой расстреляешь!

Зима идет или весна,
В пути поэты или дома,
Всегда нужна им тишина,
Чтобы в стихах рождались громы.

Когда нас женщина бранит,
Мы ей приносим чудо-розы.
Что означают ее слезы,
Она в своем углу смолчит.

Ребенок улыбается цветам.
Отец в восторге от стакана водки.
Есть истина своя и тут и там…
И в том, что нету золотой середки!