Наталья Гордина - Сады души моей

Розы

Полуденного солнца узкий луч
Моих волос целует ожерелье,
И льётся свет из-под нависших туч,
Приветствуя весеннее похмелье.
В твоих глазах огонь любви горит,
Ты подарил мне, милый мой, три розы.
Их лепестками сердце ворожит,
И капли рос блестят на них, как слёзы.
Любовь в груди пылает, как пожар,
Сжигая плоть в невыносимой пытке,
И потушить её смертельный жар
Бессмысленны наивные попытки.
Роз аромат о чувствах шепчет мне
Так приторно, изысканно и нежно.
Остались мы с тобой наедине
Под океаном облаков безбрежным.
Твой ясный взор волнует мою кровь,
И опьяняет нега поцелуя,
В багрянце роз, как акварель, любовь
На щёк холсте уверенно рисуя.

Роза и соловей

Навстречу магии заката
Мной в сад распахнуто окно,
И в полутьме его квадрата
Краснеет неба полотно,
Трепещут горестные тени
Во мгле задумчивых аллей,
И ряд причудливых видений
Для сердца ближе и милей
С мгновеньем каждым. Там, на ветке,
Поёт о розе соловей,
И пурпур щёк его соседки
Всё от смущения алей.
Мне эта песня ранит душу,
Невольно трогая до слёз.
Я вновь и вновь готова слушать
Напев печальный сладких грёз,
Грёз о любви, такой желанной,
Как эта роза на кусте,
Чей аромат благоуханный
Небесной равен красоте.
На чувство чувством я отвечу,
Внимая розой соловью,
Когда во тьме аллей вдруг встречу
Любовь бессмертную свою.

Rosarium 12 12 Rosarium (лат.) – чётки.

Душу гнетёт тишина,
Сердце встревоженно бьётся,
В чёрном квадрате окна
Око ослепшего солнца.
Стонет и плачет во тьме
Ветер надрывною песней.
Помни, мой друг, обо мне —
В нашей любви я воскресну.
Верю я, будем вдвоём,
Губы к губам прикоснутся,
В хмурых небес водоём
Блики заката взметнутся.
Знаю я, скажешь: «Люблю»,
Нежно обнимешь за плечи.
Если б ты знал, как молю
Бога приблизить тот вечер.
В чёрном квадрате окна
День догорает свечою.
Жаль, но я снова одна,
Жаль, но ты вновь не со мною.
Пальцы исколоты в кровь:
Чётки – как розы с шипами,
Сердце пленила любовь,
Вспыхнувшая между нами.

Бабочка

Диск солнца кружит птицею
Над омутом небес,
Деревьев вереницею
В тумане тает лес,
Украшен лентой красною
Туч головной убор.
Нет ничего прекраснее,
Чем твой влюблённый взор,
Нет ничего желаннее,
Чем нега твоих губ,
Что роз благоуханнее.
Лишь ты один мне люб,
Лишь ты один, мой ласковый,
Души моей любовь.
Всё утро красит красками,
Похожими на кровь,
В реки прозрачных отблесках
Купается рассвет,
В холодных света проблесках
Тебя милее нет.
Как роз пурпурным заревом
Мой очарован взгляд!
Струится в жилах маревом
Любви пьянящий яд…
О чувствах неуверенно
Ты говоришь, мой свет,
И я смотрю потерянно
На алых роз букет.
Ты мне казался лапочкой,
Но был ли мне знаком?..
Душа порхает бабочкой
Над сорванным цветком.

Фантасмагория

В обманчивом лунном свете
Уныло застыла даль.
Хлестали тумана плети
Угрюмых небес хрусталь,
Причудливо тени дрожали,
Волненьем был полон взор,
На сумрака мрачной скрижали
Читая мечты узор,
И огненно-рыжего цвета
Листва пламенела в ночи,
И стыла полоска света
Луны одинокой свечи,
И гамма осенних красок
Лобзала дорожек длань,
Феерия тусклых масок
Небес серебрила грань,
И чьи-то неясные лики,
Целуясь, в окне слились,
Лучей утомленные блики
По клумбам в саду разбрелись,
И я изумлённо смотрела,
Как таял во мраке свет.
Душа удручённо пела
О чувствах, которых нет.

Первая встреча с чёрным монахом

До горизонта пейзаж простирался
Однообразно скупой.
Дланью тропинок мрак горестно крался
Следом. Почти что слепой
Солнечный диск исподлобья, нахмурясь,
Мой изучал силуэт,
И посылал мне, застенчиво щурясь,
Отблеск заката привет.
Сумрак угрюмо ласкал мои плечи,
Контуры луж читал взор,
И рисовал очарованный вечер
Тусклых оттенков узор.
Шумного бала веселье покинув,
Скрылась в саду, но печаль
Не утолила я, взглядом окинув
Неба гнетущую даль.
Был не со мной мой родной и желанный,
Не целовал моих уст
Возле беседки, где благоуханный
Роз распустился куст.
Сад миновав, среди ржи разглядела
Мрачный оврага оскал.
Страх затаив, в недра бездны глядела
Осень. Жар искр высекал,
С трепетом солнца касаясь огнива,
Ветер, рыдая навзрыд,
И под обрывом плакучая ива
Скорбных небес монолит
Всё рассмотреть безуспешно пыталась,
Горечь разлук затая.
В зеркале вод в полутьме отражалась
Тенью фигура моя.
Был не со мной мой единственный, нежный,
Чтоб утолить боль души.
В неба лазури, как море, безбрежной
Голос раздался в тиши.
Инок над бездной бездонной, как птица,
В воздухе душном парил.
Вдаль облаков пронеслась колесница.
Призрак вдруг заговорил.
«Что же ты медлишь? – он молвил лукаво. —
Прыгай, ведь жизнь так скучна,
И упокоится дух величаво
В вечной обители сна.
Больше видений кошмарных не будет,
Гений к тебе не придёт,
И ни один человек не осудит
Душу, что рвётся в полёт.
Там, под воды одеялом, девица,
Сможешь спокойно спать,
Сердце в груди перестанет томиться
И без любви тосковать».
«Кто ты?» Монах усмехнулся: «Не знаешь,
Кто я? Легенду с утра
Ты про себя разве не повторяешь?
Думала, это игра?»
«Но ты реален!» «Реален, родная?!
Я лишь фантазии плод!
Ты размышляла, скорбя и стеная, —
И появился я вот
Перед тобой в этот сказочный вечер».
«Чтоб мне помочь умереть?»
«Что ты! Об этом не может быть речи!
Гибель твою лицезреть
Мне ни к чему». «Для чего же на муки
Ты обрекаешь меня?»
«Чтоб перестала томиться от скуки,
Бога творенья кляня».
«Но отчего ты решил, что скучаю
Я на исходе дня?»
«Хоть не слепой, всё же не различаю
В горестном взгляде огня
Жизни. Бледны твои впалые щёки.
Еле стоишь на ногах».
«Хватит! Устала я слушать упрёки.
Ты надоел мне, монах».
«С шумного бала сбежать ты сумела,
Но от меня не сбежишь».
«Я убегать от тебя не хотела».
«Правда?! Зачем же дрожишь?
Может, меня ты боишься?» «Возможно…
Нет, просто вечер уныл.
Осень. На сердце немного тревожно».
«Знаю, тебе я не мил.
Чёрная ряса, таящая мощи
Тела худого, увы,
Вовсе не красит». За пропастью рощи
Шелестом алой листвы
Звали ступить под их тёмные своды
Лёгкой походкой. «Мой друг,
Вечер встречать здесь, на лоне природы,
Разве не счастье? Вокруг
Рожь колосится. От яблока солнца
Сумрак кусок откусил.
Дымка тумана загадочно вьётся…
Если б тебя попросил
Этот ландшафт воссоздать, ты б сумела?»
«Хоть не художник, вполне.
Я бы словами пейзаж сей воспела,
Уединясь при луне».
«Не сомневаюсь. Твой дар ведь награда,
Что была небом дана».
«Ты так считаешь?» «Ещё бы! Не рада
Ты ему, что ли?» «Должна
Быть откровенной я?» «Если желаешь».
«Мне не известно, поверь.
В сумраке мыслей невольно блуждаешь,
Словно испуганный зверь
Всех сторонясь, всё остаться пытаясь
С гением наедине,
Встречами с ним, как вином, наслаждаясь,
Словно есть счастье в вине».
«Разве тебе не по нраву с ним встречи?»
«Что ты! Напротив, парю
Я над землёю от счастья в тот вечер,
Когда с ним вновь говорю.
Жаль, только в лунном сиянье он рядом,
После, скучая, одна,
Грусти смертельным отравлена ядом,
Контур размытый окна
Я созерцаю, и слёзы искрятся
На влажном бархате щёк.
В омуте глаз его вновь отражаться —
Всё, чего жажду». «Намёк
Мне твой понятен. От чувств, каждый знает,
Как от чумы, не уйти.
Только не к гению страстью пылает
Сердце в девичьей груди».
«Как ты догадлив! Люблю я другого,
Хоть далеко он сейчас».
На исхудалом лице так сурово
Угли сверкнули глаз:
«В пламени адском любви ты сгораешь,
Словно в геенне горишь
Ежесекундно». «Откуда ты знаешь?»
«Думала, что утаишь
Ты от монаха движения духа?
Что за наивность, дитя!»
И рассмеялся он хрипло и глухо,
Ближе ко мне подлетя.
Возле меня на траву опустился:
«Любишь его одного?»
Взглядом в лицо выжидающе впился.
Пламя бесилось в его
Чёрных зрачках, навевая тревогу.
В страхе я кинулась прочь.
Шалью тумана в раздумье дорогу
С горечью кутала ночь.