Наталья Гордина - Во власти неведомых чар

Дышит мгла ночной прохладой,
Жаждет сердце пострадать.
Для чего, несчастный, надо
Тебе бесов изгонять?
Труд твой благостный напрасен:
Мою душу не спасти,
Мир коварен и ужасен,
Счастья в нём не обрести.
Только ты не веришь в это,
Полон скорби и любви,
И, помазан лунным светом,
Шепчешь: «Господа зови!»
Чем Христос мне твой поможет?
Что он дать способен мне?
Скука сердце моё гложет
В жизни пламенном огне.
В бездне сна ресницы тонут,
Тело в ужасе дрожит,
В клетке плоти бесы стонут,
Дьявол мною говорит.
Трепещи, священник старый,
Бойся гнева тёмных сил:
Ты молитвой величавой
Злого духа разбудил.
Здесь «Изыди!» не поможет,
Освящённая вода,
Даже крест – и тот не сможет
Разлучить нас навсегда.
Говорю её устами,
Её взглядом мир ловлю
Предрассветными часами
У вселенной на краю.
Кто из нас двоих нечистый?
В мрачный саван ты одет,
Облачён я в свет лучистый
Тем, кто создал этот свет.
Ощущаю нервом каждым
Пот предсмертный на челе,
Рад воскреснуть в том, кто страждет
Наставленья в вечном зле.

Плыл рассвет лиловой шалью
Над полоскою земли,
Сердце бредило печалью
Неразгаданной любви,
По щеке слеза скользила,
Взгляд черты твои читал.
Средь убийц моих, мой милый,
Ты с ружьём в руках стоял.
Полон боли и страданья,
Глаза долу опустив,
Ты страшился расставанья,
Всей душою полюбив.
Нет отчаянья страшнее
Разлучённой быть с тобой
Бессердечной ворожеей —
Беспощадною судьбой
И у вечности границы
Трепетать, что не дано
Нам душой с душою слиться
Там, где всё предрешено.
Страсть, незримая дотоле
И знакомая едва,
Пуще смерти нас неволит,
Равнодушные слова
Ранят, с губ чужих слетая.
Взмах руки и крик: «Огонь!» —
Тщетно рану зажимая,
В кровь окрасилась ладонь.

Слепо щурится солнце в объятьях
Пелерины седых облаков,
Я распята над скомканным платьем
Изнурительных жёлтых песков.
Обнажённая грудь в ореоле
Кипы жалких лохмотьев дрожит,
И душа, трепеща, из неволи
Плоти вырваться жадно спешит.
Горизонт взмахом крыльев разрезав,
На плечо сел всклокоченный гриф
И, когтями мне кожу надрезав,
Алой кровью свой клюв окропив,
Стал, стервятник, клевать, полон злобы,
Не дождавшись, когда же с клюкой
Посетит меня странница, чтобы
Дать душе моей вечный покой.
Но до горла едва дотянувшись,
Сжала зубы, со смертью борясь.
Кровь, фонтаном горячим взметнувшись,
Мириадами искр загорясь,
Терпким вкусом лишая сознанья,
В свой одежду окрасила цвет.
Мой мучитель упал бездыханный
В ставший саваном солнечный свет.
Силы с каждой минутой теряя,
Различила вдали, чуть дыша,
Силуэты родного мне края,
И уснула, рыдая, душа.
Чьи-то руки меня развязали
И кувшин поднесли мне к губам.
В безысходной сгорая печали,
Я не верила этим рукам.
Только ласка тех рук растопила
Моё сердце, печаль прогнав прочь.
Я с улыбкой глаза приоткрыла,
Мне увы, в беспросветную ночь.

Диск луны над дланью улиц
Потонул в крови.
«В мире, – рёк один безумец, —
Больше нет любви,
Лишь отчаянье и злоба
Бал справляют свой,
Сатана здесь назван Богом
Прихотью людской.
В злой душе едва ль пробудишь
Добрых чувств огонь,
Только ты их не забудешь,
Сжав в кулак ладонь».
Я запомнила, рыдая,
Горечь этих слов,
Град родимый покидая
И родимый кров,
Всё, что радовало душу
Средь унынья дней,
Дом, где вырастила с мужем
Милых дочерей,
Сад фруктовый и с цветами
Клумбы во дворе,
Что, согреты небесами,
Рдеют на заре.
Руку дочери сжимая,
Я шагаю прочь,
И меня за плечи, тая,
Обнимает ночь,
И надрывно сердце бьётся,
Ранено тоской,
Ветер горестно крадётся
Вдаль по мостовой.
Ряд причудливых видений
За собой зовёт.
Мы шагнули словно тени
В полумрак ворот,
Растворяясь в бездне ночи.
Горе беглецам!
Возвела в слезах я очи
К хмурым небесам.
Пусть вокруг нас люди злые,
Что Творца не чтут,
Но и мы ведь не святые,
Раз мы жили тут.
Как над сумрачным Содомом
Небеса горят!
Грех ли, коль, прощаясь с домом,
Обернусь назад?
Отблеск пламени искрится
В пустоте зрачков,
Бога грозная десница
Пала на врагов.
От страдания и боли
Замерла в слезах
И почувствовала соли
Привкус на губах.
Руку дочери сжимая,
Соляным столпом
Стала я, переживая
За родной Содом.

Мир устало созерцая,
Ива слёзы льёт,
Проглотила ночь, зевая,
Синий небосвод.
В полумраке у могилы
Я в слезах стою.
До безумия, мой милый,
Я тебя люблю.
Смерть навеки бессердечно
Разлучила нас.
Мы простились так беспечно
В предрассветный час,
Ведь не знали мы, что больше
Встреч нам не дано,
Что любви на свете горше
Не сыскать вино,
Что разлука ранит душу
Болью адских мук.
Гробовую тишь нарушил
Леденящий звук,
Словно ветра завыванье
У надгробных плит,
Мне стать жертвою закланья
Горестно сулит.
Чёрный пёс из тьмы кромешной
Предо мной предстал,
Безысходной страстью грешной
Взгляд его пылал,
Роковой огонь геенны
Полыхал в глазах,
Вопль невинно убиенных
И животный страх.
Сердце ужасом объято,
Двинуться нет сил,
У распятого заката
Кровь течёт из жил.
Шаг назад судьбе навстречу,
Бегство в никуда,
В одинокий сонный вечер,
Где царит мечта.
Хоть церковная ограда
Прямо предо мной,
Мой преследователь рядом,
За моей спиной.
Я ищу спасенья в вере,
Помощь и приют,
Но закрыты церкви двери,
Здесь меня не ждут.
Струны чуткие порвались
Горестной души,
Мне надежды не осталось.
В сумрачной тиши
Обернулась я, сгорая
В океане глаз,
Обречённо ожидая
Свой смертельный час.
Плоть в клыков кровавых власти
Мучилась, скорбя,
Вне себя душа от счастья
Обняла тебя.

Прочь, нищенка! Как ты смела
Сидеть на моём крыльце!
Одежда примёрзла к телу,
Отчаянье на лице.
Искрится заря скупая,
О помощи зря молю,
Босою ногой ступая
По инея хрусталю.
Надрывно рыдает ветер,
И улиц промозглых даль
В заката кровавом свете
Наводит на сердце печаль,
Сосулькою небо застыло,
Распятое болью моей,
Я счастье улыбки забыла
В унынье безрадостных дней.
Презренье читаю во взгляде,
Меня сторонится толпа,
К чугунной церковной ограде
Шагнула босая нога.
Мне стужа шепнула на ухо:
«Друзей здесь тебе не найти,
Сердца к состраданию глухи,
Но ты их за это прости».
Хоть я не поверила стуже,
Застыла, дрожа, у двери,
В слезах замерзая снаружи,
Согреться боясь изнутри.
Колени мои подогнулись,
И рухнула я на порог,
Вдруг двери, скрипя, распахнулись,
И старец, печален и строг,
Взглянув на меня молчаливо,
Мою исхудалую плоть
Поднял и понёс торопливо
Туда, где печали Господь
Врачует заботливой дланью,
Любовью наполнив свой взор.
Но поздно! Уж жертве закланья
Смерть вынесла свой приговор.