Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Сказал Бахраму: «Гость в моем жилище.
Ты пешки отложи, отведай пищи».

Поели — а еда была сытна,—
Пришел хозяин с чашею вина.

Бахрам дивился этому радушью,
Гостеприимству и великодушью.

Всю ночь проспал, не раскрывая глаз,
И услыхал, проснувшись в ранний час,—

Ламбак сказал: «Без корму конь остался.
Весь день скакал, а ночью не питался.

Не уезжай сегодня, я прошу,
Друзей, чтоб не скучал ты, приглашу.

Все принесу тебе, служа сердечно,
Со мною день ты проведешь беспечно».

В ответ Бахрам-властитель произнес:
«Сегодня я не занят, водонос!»

Ламбак пошел, взяв бурдюки с водою,—
Не продал ничего, гоним нуждою!

Рубаху снял с себя сей муж простой,
Потом достал один бурдюк пустой,

Их продал на базаре без лукавства,
Принес он мясо и другие яства.

Он сетовал: «Заждался гость!» Спеша,
Пришел домой, сварил он калуша.

Сварил; поели, радуясь обеду,
И за вином продолжили беседу.

Из чаши пил властитель допоздна
С тем бедняком — любителем вина.

Когда сменился мрак ночной рассветом,
К Бахраму водонос вошел с приветом:

«Будь весел ночью, весел ясным днем,
Не ведай о мучении земном.

Побудь и этот день в моем жилище:
Богаче я с тобой, светлей и чище».

«И в третий день дано да будет нам
Повеселиться», — отвечал Бахрам.

«Будь счастлив!» — молвил водонос владыке,
Великую хвалу вознес владыке.

Пошел и заложил два бурдюка
И свой передник у ростовщика.

Все нужное купил, и расплатился,
И весело к Бахраму возвратился.

Сказал: «Вставай, начнем свои труды,
Знай, что растет мужчина от еды!»

Стал быстро мясо резать царь державы,
Поставил на огонь, достал приправы.

Поели, чаши подняли с вином,
За шаханшаха выпили вдвоем.

Постель для гостя постелив с любовью,
Ламбак свечу поставил к изголовью.

Пришел четвертый день, взошла заря
И разбудила славного царя.

Ламбак сказал: «О всадник! В тесном, темном,
Три дня ты пожил в этом доме скромном.

Конечно, здесь ты отдохнуть не смог,
Но если шах к тебе не будет строг,

В жилище бедном, на плохой постели,
Еще со мною две побудь недели».

Бахрам ему сказал слова любви:
«Десятилетья радостно живи!

Три дня с тобой мы жили без печали,
Старинных миродержцев вспоминали.

Где нужно, расскажу я о тебе,
Я позабочусь о твоей судьбе.

Твое гостеприимство — плодотворно,
Богатство, честь добудешь ты, бесспорно».

С весельем сел на скакуна Бахрам,
Помчался на охоту по горам.

До самой ночи он скакал со свитой,
А ночью царь уехал знаменитый.

Шах попросил вина, проснувшись рано.
Пришли к нему воители Ирана.

Явился некий знатный муж: привез
Он множество плодов, душистых роз,

Привез он из деревни дар богатый:
То были яблоки, айва, гранаты.

Бахрам приветил нового слугу,
В знатнейшем усадил его кругу.

Уселся тот, поклон отвесив низкий,
Кабруем звался он по-пехлевийски.

Он счастлив был, увидев поутру
Царя и воинов на том пиру.

Вино в хрустальной чаше запылало,—
Вскипело сердце, хмеля возжелало.

«О шах, — сказал он, — милость мне даруй.
Люблю вино. Зовут меня Кабруй».

Вино он выпил перед господином,
Он чашу духом осушил единым.

Затем он осушил семь чаш подряд.
Всех пьяниц посрамил он, говорят!

С царем простившись, вышел он из зала,
Но верх над ним вино — он понял — взяло.

Из города погнал он в степь коня:
Вино пылало в нем сильней огня!

Он отделился от других и вскоре
Увидел благодатное предгорье.

Сошел с коня, прилег, едва живой,
У дерева заснул он под листвой.

Тут ворон прилетел, чернее ночи,
И выклевал бесчувственному очи.

Другие, прискакав на горный склон,
Увидели: то был последний сон.

Заплакали в смятении, в испуге,—
Вино и пьянство проклинали слуги.

Когда Бахрам проснулся, во дворец
Вошел доброжелатель и мудрец.

Сказал: «Кабруй заснул в тиши предгорной,
Глаза Кабруя вырвал ворон черный!»

Был потрясен Бахрам, познал печаль.
Увы, ему Кабруя стало жаль.

Он тут же огласил дворец приказом:
«О гордые мужи, чей славен разум!

Умельцам или витязям, — равно
Отныне запрещаю пить вино».

Так целый год прошел с того событья,
Не ведали в Иране винопитья,

А если шах сзывал на пир гостей,
То лишь для звуков древних повестей.

Но вот сапожник, юный и влюбленный,
Взял девушку зажиточную в жены,

Однако не справлялся с тем трудом.
Скорбела мать о сыне молодом.

Она вина припрятала немного.
Сынка позвав к себе, сказала строго:

«Семь полных чаш, мой сын, ты осуши,
Исполнится мечта твоей души.

Рудник хорош, но рудокоп, не скрою,
Работает не войлочной киркою!»

Испил, — окрепли силы у него,
Сильнее стали жилы у него!

Он осмелел, прошла его истома,
Вошел, отверстье сделал в двери дома.

Был труд ему приятен, не тяжел,
И радостный он к матери пошел.

Меж тем дрожали улицы от страха:
Покинул грозный лев зверинец шаха.

Сапожник пьян, все тленно для него,
И море по колено для него!

Вскочил на льва, в свою победу веря,
Вскочил и за уши схватил он зверя.

Был сыт в то время этот лев-беглец,
Он — снизу, сверху — молодой храбрец.

Меж тем служитель, взяв аркан и путы,
Стремглав бежал, ища, где хищник лютый.

И что же? Видит чудо на земле:
Смельчак сидит на льве, как на осле!

Слуга явился во дворец и смело
Бахраму рассказал про это дело,