Александр Цыганков - Тростниковая флейта: Первая книга стихов

Не найдётся ни окна, ни следа,

Чтобы в нераспаханном Эребе

Выронить хоть спичку. Кифареда

Поражает звон зелёной бронзы

Со стены Эола. И гробницы

Принимают формы или позы,

Как на алтаре отроковицы.

Все поэты были… Но не вправе

Я строку закончить. Этот ветер

Ласточку не тронет, но поправит

Направленье воздуха. На свете

Не осталось ловчего и клетки

Для такой изысканной приманки.

Нам теперь привычнее, чем с ветки,

Пение внутри железной банки.

Кончилась эпоха. Но не в этом

Времени задача. Лишь лакуны

Новым или будущим поэтам

Оставляют скифы или гунны.

Словно в строчках ласточки скольженье

Рвётся на фрагменты или взмахи,

Океан раскачивает пенье,

Сложенное в панцирь черепахи.

6.1995

Корабль-город, где твой капитан,

Где твой Улисс, привязанный верёвкой

К высокой мачте? Пение сирен

Уже не так опасно – мы привыкли

К тому, что нам накатывает рок.

И я, как твой случайный пассажир,

Немею с каждым днём, хотя и слышу

И музыку твою, и голоса —

Другого города оставленный попутчик

И капитан другого корабля.

Корабль-город, если бы не вдруг

Мы были бы навязаны друг другу

И если бы не тот свирепый вой,

И роковое пенье, и сирены,

Как чудно было б в море разойтись!

И плыть, и петь, и грезить наяву,

И задавать проклятые вопросы,

Но на свободе, где один компас

По временам бывает не уверен

Корабль-город, исповедь моя

Летит с руки, как голубь из ковчега,

И так отрадно верить… Пусть вдали

Два берега – вот Сцилла и Харибра! —

Сближаются… Успеем ли пройти?

Успеем ли собрать остатки слов

Крылатых строк, отправленных на ветер

В бескрайнюю отчизну островов.

Ах, волны, волны – тайнопись богов.

Корабль-город, бросила судьба

Нам жребий, или скипетр свободы, —

Вот посох, что на палубу жрецы

Внесли, прибили к мачте и забыли,

И получился в море – просто крест.

Единственный, что выдвинула ночь,

Оплавленный в огни святого Эльма.

Гори, моя лампада! Красен день

Сияньем этой ночи. Мы пришельцы.

И нам все маяки – лишь миражи.