Михаил Ромм - Скульптура сна

Нам оставался только час, —
Не обсуждать любовь их.
И время замерло для нас
Паря над чашкой кофе.

Ты, как Ева, дрожала в объятьях моих,
В этот первый, единственный раз,
И была нам планета дана на двоих,
Целый мир, воплощённый для нас.

Время стало густым, как зима на ветвях,
Каждый миг впечатленьем наполнен,
Ещё лыжный румянец горел на щеках
И ласкали горячие волны.

Ещё свежестью зимней дышала ты вся,
Когда обнял тебя я нагую,
И шары отражали, на ёлке вися,
Как снежинки друг друга целуют.

Сияющая белизна двора
Хранит в себе следы ночной метели.
Зима в окне, как женщина с утра,
С которой я проснусь в одной постели.

В полуприкрытых веках уголёк,
Сон отпустить её ещё не хочет,
Герани фантастический цветок
На подоконнике раскрылся ночью.

Просвечивает солнечная ткань
И светом озаряет все предметы,
И снова заслоняется герань
Манящим и желанным силуэтом.

Коктейль усталости и чистоты —
Слепым предвосхищеньем,
новым всплеском,
И розовые на окне цветы,
На белизне очерченные резко.

Падай, снег внезапный, в мартовские лужи,
Доверяясь ветру с запахом весны.
Как приятно думать, что кому-то нужен,
Что твоим дыханьем чьи-то сны полны.

В этом белом-белом красная машина
Медленно проедет призраком немым,
Безучастным знаком, вестником невинным.
Скоро будем рядом, а разлука – дым.

Всё, что ни случится, будет знаком только,
Время эфемерно, так же, как и мы.
Мы, как две снежинки, пляшущие польку,
Падаем на щёки умершей зимы.

Летнего утра тёплая свежесть
В окна влетает, зовёт.
Ждёт меня губ твоих мягкая нежность,
Взгляд твой сияющий ждёт.

Громко стучит электричка, натужно
Встречным составам трубя.
Всё, что мне нужно, всё, что мне нужно —
Просто увидеть тебя.

Был бы я ангелом неосторожным,
По облакам бы пошёл.
Вытерпеть это почти невозможно,
Так на душе хорошо.

Как подушку подставлю тебе плечо —
Окунись ненадолго в моё тепло!
Отведённое время не истекло:
Слышишь – кровь пульсирует горячо.

Нитью к нити вплетайся в мою судьбу,
Заблудись в паутине моих дорог,
Понимаешь, сгинем когда-нибудь,
Переступим каждый за свой порог.

Но покуда нас укрывает тьма,
И с планетой играют ладошки звёзд,
Я войду в твой космос, сойдя с ума,
Начиная новой вселенной рост.

Любоваться на тонкую вазу спины
И томиться восторгом от худеньких плеч,
За тобою следить из моей глубины,
Каждый шаг твой на память беречь.

Так тянуться, не веря, и думать – мираж,
Невозможно коснуться, быть рядом нельзя,
Только вдруг ты волною внезапной обдашь,
Тёплым морем, где тени скользят.

В сети солнечных бликов, в живой глубине
Пёстрой рыбкой прибрежных камней
Ты обнимешь меня, ты доверишься мне,
Станешь тайной моей.

Будет биться о берег прибой кружевной,
С галькой пальцами пены играть,
И ласкать изумрудной прозрачной волной,
И своею любовью качать.

Как двух начал извечных притяженье
Смыкает их, не ведая о том,
Так мы с тобой срастаемся в растенье,
Вхожу в твоё тепло, как входят в дом.

И ты со мной! Лесная чаща, степь ли,
Квадратный угол городской тоски —
Качаешься ты, как цветок на стебле,
Качаешься, и руки – лепестки.

Слепые измерения сминая,
Вселенная Вселенную влечёт,
Царит богиня – всадница нагая,
И огненный цветок во тьме цветёт!

Весь мир зелёный в капельке сверкающей
Тебе несу я, милая. Лови!
Он пропадает в миге замирающем —
Губами ты его останови.

Взмах ласточки, стремительно летающей —
Легко прикосновение любви,
И нам с тобой такого никогда ещё…
О, шёлковые локоны твои!

Лети, ночная всадница горячая,
Слепым прикосновеньем ясно-зрячая,
Пуская вскачь покорного коня,

Сверкая обнажённости доспехами,
Над временем, над вечностью, над вехами,
Проглатывай, как капельку, меня!

От кудряшек на шее до кончиков ног —
Всю тебя, как себя, ощущаю,
Упиваюсь тобой, как языческий бог
Упивается свежестью мая.

Ты мне скажешь – судьба проверяет меня
И за счастье я буду наказан.
А любовь наша – яма, капкан, западня,
Сладкий яд, что прикончит не сразу.

И обнимешь меня, и ласкаешь, смеясь,
Так ответь мне, любимая, разве,
Разве можно распутать, порвать эту связь —
Вдохновляющий солнечный праздник?

Мы – мгновенные блики на лике небес,
Мотыльками в звенящей лазури
Были рядом вот только – и каждый исчез,
Унесённый дыханием бури.

Но когда мы сольёмся, отступит испуг,
Ни ловушек, ни смерти, ни гнева:
Вырастает в сплетении тысячи рук
Над землёю могучее древо.

Милый друг, не грусти, что весна позади,
Не печалься, что лето промчалось,
Ещё бьётся весёлое сердце в груди,
Ещё целая осень осталась!

Ещё яблоки с яблонь на землю летят,
И арбузы – как узники в клетках,
Ещё держат деревья зелёный наряд,
Точно зонт над тобою на ветках.

Это счастье, как рыбка, в сеть солнечных дней
Угодило: «Ну что тебе, старче!»
И чем трепетный воздух с утра холодней,
Тем любовь моя чище и ярче.

Я героически приму
все изменения в сюжете,
и мы с тобой пойдём в «Му-му»
и чёрта по дороге встретим.

И будет нам не страшен чёрт,
и счёт, что нам предъявит время…
Оно иначе здесь течёт,
И здесь приветливы со всеми.

Мы будем глупо хохотать
и чувствовать себя моложе.
Кассирша, добрая, как мать,
Конфетку на поднос положит.

И, отделённые стеклом
от бега улицы тревожной,
мы наклонимся над столом,
мы будем очень осторожны.

Днём я – блистательный Клаузевиц,
Днём я – Ротшильд, я стойкий.
Ну, а ночью смываю с тебя твоих птиц,
И откуда их, маленьких, столько?!

Светлый лес мой осенний, опавший мой друг, —
Ты хранитель мой, ты и свидетель…
Ты моё воскресенье, мой сладкий испуг…
И в моей голове твои дети.