Алишер Навои - Язык птиц

И хотя в их дорогах различия есть,
Цель одна у любого обычая есть.

Но — пряма ли, извилиста эта дорога,
Далеко ли идти по ней или немного,

Кто погиб на ней, кто запропал на дороге,
Кто меж путаных троп заплутал на дороге,

Неисхоженных там не бывало дорог,
И никто избежать своей доли не смог.

2650 И пока свет познанья — в небесном пределе,
Все, кто хочет добиться взыскуемой цели, —

Все направиться прямо к удаче желают,
И казну свою сделать богаче желают.

И пока блещет светочем рдеющим свет,
Для любого откроется благостный след!

Все, кто муки терпел, получали награду:
На стезе их случалось встречаться и кладу.

На стезе постиженья любое бывало —
Много скорби и горя, а доброго мало.

2655 В чьих поступках всегда непорочность строга,
Тот законам пророка надежный слуга.

Вот послушайте эту достойную повесть.
Говорят, в Индустан, в дальний путь приготовясь,

Раз попали слепцы и брели меж раздолий —
То ли волею шли, то ли пленной неволей.

А потом им судьбою негаданной тут
Были посланы кров, и жилье, и приют.

Как-то раз их решили спросить не в обиду:
Мол, слона вы видали, каков он по виду?

2660 А слона-то, конечно, видать не пришлось им,
И проведать о нем тоже, знать, не пришлось им.

Каждый — кто как сумел — его тронул слегка
И пытался понять, что задела рука.

Ноги трогавший вымолвил: «Будто бы бревна».
Брюхо гладивший молвил: «Гора, безусловно!»

А один, только хобот и тронув, воскликнул:
«Узнаю я породу драконов», — воскликнул.

Тот, что трогал клыки, сообщил невпопад:
«У него лишь две кости, они и торчат!»

2665 Ну а трогавший хвост — что, мол, это за штука?
Крикнул: «Это змея, не иначе — гадюка!»

И поведал другой — тот, что голову щупал:
«Вроде как бы скала, а вершина что купол!»

А слепой, что к ушам прикоснулся, сказал:
«Нету здесь ничего, кроме двух опахал!»

Все те речи внушала одна слепота им,
И хотя каждый возглас был правдой питаем,

В их речениях было погрешностей много
И различий в сужденьях о внешности — много.

2670 А индус, что спросил их, был саном высок,
Был слонов и слоновьих повадок знаток.

Он спокойно внимал их речам небывалым,
Все их речи прослушав, совсем не мешал им.

«Что ж, — подумал он, — так, и правы они вроде,
Все сказали они о слоновьей породе.

И хотя говорили они невпопад,
Даже спорили, — кто же из них виноват?

Каждый молвил, что внятно его разуменью,
А увидеть слона — недоступно их зренью.

2675 А собрать эти свойства — и слон будет целым,
И познания их будут стоящим делом!»

Все для зрячего было понятно сполна,
И признал он, что суть их речений верна.

Дальше — степь Безразличия ляжет долиной,
У высоких и низких там жребий единый,

Каждый миг ураган безразличия лютый
Заметает просторы столикою смутой.

А из туч безразличия ливень падет
Все миры поглощает пучиною вод.

2680 Семь морей там и капле единой покорны,
Семь небес — словно мака иссохшие зерна.

Семь горнил преисподней — не ярче искринки,
Восемь райских садов — не виднее былинки.

Муравьям надо львами там сила дана,
Малой мухе доступно осилить слона.

Шах могучий, семи государств повелитель,
Там по сану не выше, чем нищий проситель.

И в ста тысячах орд каждый воин с кинжалом,
Как ворсинка, покажется жалким и малым.

2685 И дракон, небеса норовящий спалить,
Не страшнее, чем тонкого волоса нить.

Сонмы ангелов гибли от пагубы злостной,
Но пред ними Адам воссиял венценосный.

Души тысяч созданий покинули тело,
Но спасенье погибшим от Ноя приспело. [194] Ной (Нух) — коранический пророк, соответствующий библейскому Ною.

Сотни тысяч Намрудов там гибли от мух,
Но Халилова пламени жар не потух. [195] Намруд — имя мифического падишаха, будто бы погубленного мухами. Халил — прозвище пророка Ибрахима, которого, согласно преданиям, вверг в огонь Намруд.

Были сонмы младенцев убиты кроваво,
Но Муса повелел — и утихла расправа.

2690 Правоверных зуннаром неверье душило,
Но дыханье Мессии им жизнь возвратило. [196] Мессия — то же, что Иса (см. примеч. к бейту 15).

Мир, погрязший в жестокости, кровью истек,
Но явился Мухаммед в предвечный чертог.

Быль и небыль здесь между собою сравнялись,
Правоверный с неверным судьбою сравнялись.

Сотни лет лил Заххак кровь людей невиновных,
Но Мессия дал жизнь сонмам трупов бескровных. [197] Заххак — легендарный правитель, славившийся жестокостью. Мессия — см. примеч. к бейту 2690.

Бахтуннаср совершал здесь деяния зла,
Доброта — Нуширвану любезна была. [198] Бахтуннаср— имя правителя, разрушившего Иерусалим (библейский Навуходоносор); Нуширван — иранский шах из династии Сасанидов (226—651), идеализируемый мусульманской традицией.

2695 Но обоим дано было равною мерой, —
Вникни в суть безразличья, в единое веруй.

Здесь и сто тысяч солнц смерть навеки остудит,
А в просторах небес лишь частица убудет!

А впитаются в землю сто тысяч морей, —
Это капля, о друг, — вот ты что разумей!

Сотни тысяч красавиц сгорят до предела, —
Это только лишь крылышко мухи сгорело!

Рухнут девять небес в вихре рева и гула, —
Это только былинку дыханьем взметнуло! [199] Девять небес—см. примеч. к бейту 132.

2700 Сотни гор, равных Кафу, исчезнут с земли, —
Это ветры песчинку одну лишь смели!

Райский сад, будь он гибели предан мертвящей,
Здесь не больше листа, оброненного чащей.

Там равны правоверный и грешник негожий,
А притон нечестивцев — с обителью божьей.

Там Кааба и капище — ровня-родня, —
Стройный град и пожарище злого огня!

Там не больше младенца слон тысячелетний,
Небосвод там — крупинки зерна незаметней.