Алишер Навои - Язык птиц

Как потоп разверзает там море без дна —
Сотни тысяч миров в нем потонут сполна.

2950 Там морской ураган, поднимаясь стеною,
Пенит тысячи гребней — волну за волною.

Миг за мигом спадают те волны, и снова
Разом в тысяче красок нахлынут сурово.

А посмотришь — и волны теряют там след, —
Только море повсюду, иного там нет.

Там предвечное пенится морем бескрайным,
И бурление волн взмыто промыслом тайным.

Явь и суть восемнадцати тысяч вселенных —
Все, что познано мыслью мужей просвещенных, —

2955 Все, что только явило свой облик и вид,
Все, чему в мире сущего образ открыт,

Все, что лику земли в ста диковинах суще,
В сотнях тысяч окрасок диковинных суще, —

Знай: все это — лишь море, источник всех сутей,
Это — луг или степь без путей и распутий.

Там сто тысяч прекрасных тюльпанов и роз
Соловьям и скворцам — пуще смертных угроз.

Лишь помысли, какие там страны и грады,
Океаны и реки, и горные гряды!

2960 Там круженье огня и ветров-ураганов, —
Все, что хочешь, найдешь там, едва только глянув.

Там вращенью небес и скончания нет,
Сонмы ангелов там, сонмы звезд и планет.

Сонмам ангелов нет ни предела, ни счета,
Ни числа, что границы б имело, ни счета!

Там и малой звезде, даже самой ничтожной,
По величью с землею сравниться возможно.

Семь небес, шесть сторон и четыре основы —
Суть вселенной — там редким величьем суровы. [217] Семь небес, шесть сторон и четыре основы... — Семь небес — см. примеч. к бейту 132; Шесть сторон — четыре направления в горизонтальной плоскости (север, запад, юг, восток) и два направления в вертикальной плоскости (зенит и противоположное ему направление — надир). Четыре основы — см. примеч. к бейту 23.

2965 Но превыше всего человек во вселенной:
Разум никнет от сути его совершенной.

Ты помысли об этом, и станет понятным:
Человек там — в обычном ли звании, знатном, —

И султаны, что силою славной сильны,
И хаканы, что волей державной знатны, [218] Султан — титул правителя. Хакан — властитель, титул правящего государя.

Мудрецы и радетели веры законной,
И разбросанный люд, и в единстве сплоченный,

И святой, над людьми совершенством известный,
И пророк-провозвестник, главенством известный, —

2970 В море сути господней, как волны равны,
Да и сущи они там не дольше волны!

И у всех там единый удел — преходящий,
Все там бренны, им вечности нет настоящей.

Море вспенится волнами, словно в причуду,
И кипение красок являет повсюду.

А смирится бурлящая пеной вода, —
И от бега тех волн не осталось следа!

Если мудрость присуща уму человека,
Ты познал, что вовек и навеки от века

2975 Все, что можно помыслить живым и живущим, —
Быль и небыль — лишь так воплощается в сущем.

Все — лишь бог, и сильней не бывало начал,
Все там бренно, бог вечен — начало начал.

Все в явлениях сущее — в воле господней,
Дали, в вечность грядущие, — в воле господней.

Кроме господа, все, что по сути — иное,
Хоть стократ напоить его влагой живою,

В отрешенности бренно, и нет перемен, —
Даже вечность — и та превращается в тлен.

2980 Шейх Аббас мясником был в судьбе своей бренной,
Стал — вершиной времен, высоты :— несравненной. [219] Аббас — один из прославленных суфийских шейхов (см. примеч. к бейту 218).

Он в степи отрешения шел год за годом,
Плоть свою изнуряя смертельным изводом.

Как-то был в ханаке он, и присные с ним, —
Были все на местах перед шейхом своим. [220] Ханака — обитель, странноприимный дом для дервишей (см. примеч. к бейту 1822).

В это время какой-то развязный детина
В ханаке оказался, вошедши без чина.

Он вошел — и к минбару походкой лихою,
И сказал: «Эй, народ, что пригрет ханакою!

2985 Хорошенько проникните в суть моих слов,
Принесите кувшин мне — с водой до краев.

Мне свершить омовенье надумалось что-то,
А потом опорожниться будет охота!» [221] Мне свершить омовенье надумалось что-то, А потом опорожниться будет охота! — Имеется в виду ритуальное омовение (в данном случае — перед очищением желудка).

Славный муж, услыхав эту речь, молвил свите:
«Что ж, возьмите кувшин и воды принесите!»

И дервиш взял из лучших сосудов один
И, наполнив водой, тут же подал кувшин.

А невежда посуду разбил дорогую
И сказал: «Принеси поскорее другую!»

2990 И ему тут же дали другую посуду,
И опять он разбил дорогую посуду.

«Хорошо, — шейх промолвил, узрев эту прыть, —
Приносите, пока не устанет он бить!»

И камнями разбил он кувшинов немало,
Драгоценных осколков раскинув немало.

И взмолились тут люди из шейховой свиты:
«Все сосуды тобою уже перебиты!

В ханаке не осталось посуды иной,
Мы не можем тебе принести ни одной!»

2995 «Если нету кувшинов, — ответил он свите, —
Вы тогда вот что вашему шейху скажите:

Пусть он бороду даст мне свою, да живее,
И тогда я нужду свою справить сумею!»

Шейх, услышавши этот бесстыжий наказ,
Встрепенулся и к спорившим вышел тотчас.

«Молодец! В добрый час быть благому почину!
Впрямь, к чему борода худородному сыну!

Только ветер и треплет ее обалдело,
А теперь она хоть пригодится для дела!

3000 Вот ее для себя заприметил дервиш,
И в нужде она будет полезна, глядишь!» [222] Дервиш — см. примеч. к бейту 1822.

А у шейха была борода седовласа,
И ее оторвал он, да чуть не до мяса,

И под ноги тому греховоднику кинул,
На поживу безумцу-негоднику кинул.

И, узрев отрешенья подобного знак,
Тот, от глупых речей отступившись, обмяк.

И простерся во прахе у шейховых ног он,
И, ничком пав на землю, совсем изнемог он.

3005 Видя все это, праведный муж отрешенья
Своелюбьем не тешился ни на мгновенье. [223] Видя все это, праведный муж отрешенья Своелюбьем не тешился ни на мгновенье. — Отрешенье — см. примеч. к бейтам 153, 2492, 2501. Своелюбье — см. примеч. к бейту 153.