Мирослав Крлежа - Избранное

Л е о н е. Пожалуйста, повтори. Как ты сказал?

Г л е м б а й (раздраженно вырывается от сына) . Пусти меня! Будь проклят тот день, когда Даниэлли стали на моем пути. В этом даниэллиевском кошмаре я промучился двадцать лет. Что вам еще нужно?! Неужели вам все еще мало?

Л е о н е. Позволь, одну минуту, давай объяснимся. Может быть, это в последний раз. Ты уверен, что мама отравилась не из-за баронессы?

Г л е м б а й. Городской врач дал официальное заключение, что она приняла слишком большую дозу веронала. Без веронала она не могла уснуть с тех пор, как родила Алису. Таково заключение городского врача, оно занесено в полицейский протокол.

Л е о н е. Хорошо! Но то, что баронесса — твоя содержанка, было для всего города секретом полишинеля. Ты ей купил виллу «Над Липой». Я помню, на улицах я всегда боялся встретить ее экипаж, боялся, не едешь ли и ты с ней.

Г л е м б а й (задумчиво, погруженный в себя) . Я разошелся с твоей матерью в тот год, когда тебя отдали в Кембридж. А не развелись мы из-за вас, детей. Иван тогда как раз кончал курс в Берлине. У Алисы еще была гувернантка.

Л е о н е. Ну да! Но еще за два года до этой виллы «Над Липой» ты купил для баронессы в Вене, рядом с храмом кармелитов, трехэтажный дом!

Г л е м б а й. Откуда ты знаешь?

Л е о н е. Да это все знали в нашем доме: и прислуга и гувернантка. Все!

Г л е м б а й (устало, старчески дребезжащим голосом) . Все знали? А я думал, что никто не знает! Ну так что же? Если все знали, то они не могли не знать и того, что такая женщина стоит больше, чем семьдесят семь тысяч других женщин. Я ей купил дом в Вене, да, купил — ну и что из того, что я ей купил дом и вся прислуга знала об этом? Да, за такое сердце, за такой élan vital [313] Жизнерадостность (франц.) . , за такую культуру, такую молодость, дорогой мой, — какой-то там дом? Чего стоит дом в сравнении со всем этим?

Л е о н е (долго смотрит на своего отца, тихо и скорбно) . Между мной и тобой всегда было вот так, с самого начала. Все связанное с тобой, с первого дня, как я себя помню, было мне чуждо: твой английский одеколон, твое мыло разных сортов, твой табак, твои духи. Когда ты гладил меня по голове, я каждый раз боялся, как бы твои ногти меня не оцарапали! Все физическое в тебе стояло между нами, как стена. В детстве я всегда боялся твоего монокля, я никак не мог понять, зачем ты носишь в глазу это круглое стеклышко. Именно из-за монокля я никогда не верил тебе. Все это спектакль. Ты только разыгрываешь из себя банкира Глембая, который ищет формального, юридического способа оправдать свою содержанку! Какой там élan vital! Какое «сердце»! Эта женщина с утра до вечера мажется двадцатью семью сортами кремов и помад, соком ландыша и меда и целыми днями только и делает, что купается в молоке и лимонном соке. Пятьдесят три сундука и три борзых — вот и вся ее культура! На те фунты стерлингов, которые за год выбрасываются на ее корсеты, бюстгальтеры и косметику, можно было бы накормить всех бедняков, опекаемых ее Благотворительным комитетом. Was sage ich? Das ganze Land könnte sich sattfressen mit dem Geld! [314] Да что я говорю! Вся страна могла бы нажраться досыта на эти деньги! (нем.) Эта благотворительница давит людей своими лошадьми, а ты тут восторгаешься ее сердцем! Как это все гнусно! Эта женщина топчет чужие жизни так очаровательно-преступно, что у каждого нормального человека волосы дыбой встают! А вот этакий старый господин сидит здесь с моноклем в глазу и разливается соловьем про ее сердце! Поистине инфернальное зрелище! И почему это говорят, что художникам нечего писать? Художников нет, а сюжеты кишат, как в аду! Написать бы тебя! Запечатлеть полную неземного восторга улыбку, с которой ты говоришь о ней «Что она такое? Имеет ли кто-нибудь понятие о том, что она такое? Да еще такой взвинченный неврастеник, как мой пропащий сын?»

Г л е м б а й (молча встал и опять сел в кресло, на картоны, рисунки и этюды Леоне. Мысли вслух, внутренние ассоциации, связанные с баронессой) . Эта женщина научила меня жить! После множества женщин она была первая, которая открыла мне, что такое — жить и быть счастливым Нужно было видеть ее в туалете из японского шелка с вышивкой золотом! Да, она могла комбинировать самые экстравагантные цвета, у нее это всегда получалось элегантно и остроумно! Ее туфли из змеиной кожи, ее китайский зонтик, ее орхидеи — все это светилось и сияло золотыми тонами. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я вырвал из своего сердца то, чем оно жило? Во имя чего? Для чего? Ты стоишь передо мной, как инквизитор, и выносишь мне смертный приговор на основании каких-то фикций! Все, что ты говорил, — вздор! Я целых семь лет на руках носил твою мать и не стал ей от этого ближе ни на волос. Она осталась отгороженной от меня семью стенами; никогда я не знал, чем она живет, что она думает. И только через три или четыре года после ее смерти я в одном потайном ящике обнаружил пачку писем какого-то маркиза Чезаре Кристофоро Бальби! Jawohl! Das alles war in der Alice-Zeit! Ihre Dolomitenreise, ihr rätselhafter alljährlicher Lago-di-Como-Aufenthalt, ja, das war deine Frau Mutter! [315] Да, да! Все это было в то время, когда она носила Алису. Ее путешествие в Доломитовые Альпы, ее загадочные ежегодные поездки на озеро Комо. Вот какова была твоя мамаша! (нем.)

Л е о н е. Пардон!

Г л е м б а й (не дает прервать себя). Lass mich, bitte, aussprechen! [316] Дай мне, пожалуйста, сказать! (нем.) Я купил Шарлотте трехэтажный дом, das hast du mich vorgeworfen [317] Чем ты меня попрекнул (нем.) . . А думаешь, твоя мать стоила мне дешево? Kann man überhaupt in der Welt etwas haben, das man nicht bezahlt hat! [318] Может ли человек вообще иметь что-нибудь, за что не заплатил? (нем.) Шарлотта подняла мой дом на три ступени. Шарлотта в конце концов поставила меня в центр моего собственного дома. Все эти кирманские, хорасанские и тебризские ковры она покупала для меня, потому что ковры — это моя страсть. Лотарингский гобелен, голландскую столовую — все это она отыскала и подобрала для меня. Для моего комфорта. Кому пришла мысль переплести мои книги? Кто мне в моем собственном доме когда-нибудь уделял внимание? И что значит этот твой тон по отношению к даме, являющейся моей супругой? Что это за манера? Это не что иное, как твоя даниэллиевская зависть к моему счастью. Все это — ваши даниэллиевские зубы, терзающие меня! Deine oberflächliche Kinderstube ist der beste Beweis, was eigentlich deine Frau Mutter war! [319] Твое беспорядочное воспитание — лучшее свидетельство того, чем была твоя мать! (нем.)

Л е о н е. Пардон, извини, но ты сидишь на моих рисунках. Разреши… (Вытаскивает из-под него несколько картонов и свернутых в трубку эскизов, довольно помятых.)

Г л е м б а й (встал и с отвращением смотрит на эти рисунки) . На каких еще рисунках? (Взял в руки несколько картонов, посмотрел и презрительно отбросил.) А, гроша ломаного они не стоят! Напрасная трата времени! Ты себе забавляешься своей мазней, und die Zeit vergeht! [320] А время проходит! (нем.) Никогда ты ничем не занялся всерьез. So steril herumtratschen, das kannst du, ja, das ja — das ist das Einzige was du kannst! [321] Клеветать понапрасну ты умеешь. Да, да! Это единственное, что ты умеешь! (нем.) Не заработал ни копейки…