Эжен Сю - Зависть

- Скажи мне, сына мадам Бастьен принимают в семействе Пон-Бриллан?

- Никогда. Это очень гордая семья. Они общаются только с представителями аристократических семейств, да и то избранными.

- А Фредерик знает молодого маркиза?

- Если и знает, то только по внешнему виду, так как, повторяю, молодой маркиз слишком высокомерен, чтобы вступать в знакомство с сыном мелкого буржуа.

- Эта семья пользуется любовью? - спросил Давид, становясь все более и более задумчивым.

- Пон-Брилланы обладают огромным состоянием. Почти все земли на шесть-семь лье вокруг принадлежат им. Они владеют большим количеством домов в этом городке, где все являются также их поставщиками. Теперь ты понимаешь, что дело не в привязанности, а в том, что значительное количество людей зависит от этой могущественной семьи и должно выказывать, по крайней мере внешне, уважение и привязанность. Итак, среди тех зевак, которые кричали «Браво!» и «Ура!» во время проезда маркиза и его бабушки, было очень мало бескорыстных лиц. Кроме того, эта семья каждый год выделяет солидную сумму для нужд бедняков, а мэр и кюре распределяют милостыню.

Молодой маркиз не вмешивается в это дело, как и его бабка, философия которой могла бы заставить побледнеть барона Гольбаха. Представь себе знатную даму времен регентства с атеистической насмешливостью и цинизмом, свойственными той эпохе. Но еще раз, друг мой, к чему эти вопросы о замке и семье Пон-Бриллан?

- Потому что сейчас, когда я был один с Фредериком, я уверен, что заметил глубокую ненависть, которую он испытывает к молодому маркизу.

- Фредерик?! - воскликнул доктор с изумлением и одновременно недоверием. - Это невозможно. Едва ли он хоть раз в своей жизни говорил с маркизом. Полно! Ненавидеть этого молодого человека? А за что, в чем причина?

- Не знаю, но у меня нет сомнения в том, что я видел.

- А что ты видел?

- Конь, привезший сюда Фредерика и его мать, приблизился к кортежу, и молодой маркиз стал бить его хлыстом. Если бы я не удержал его в этот момент, Фредерик, бледный от бешенства, бросился бы в окно после того, как погрозил кулаком г-ну Пон-Бриллану.

- И чтобы не пугать мадам Бастьен, ты нам сказал…

- Что Фредерик неосторожно свесился в окно. Повторяю, Пьер, от меня не ускользнули ни жест, ни взгляд, ни малейший нюанс выражения лица несчастного юноши. Это ненависть, говорю тебе.

На минуту поколебленный убежденностью Давида, доктор сказал:

- При таком обстоятельстве Фредерик мог поддаться порыву гнева, что с ним сейчас часто случается. Но подумай, ведь эта перемена, которая тревожит и пугает его мать, длится уже несколько месяцев. Происшедшая сцена могла разъярить Фредерика, но ненависть, настолько сильная, что она изменила его и внешне, и духовно, должна иметь серьезный повод и уже давно. Сын мадам Бастьен и Рауль де Пон-Бриллан никогда не разговаривали, они вращаются в совершенно разных сферах, между ними нет общения. Откуда же могла родиться ненависть, разделяющая этих двух молодых людей?

- Это правда, твои рассуждения справедливы, я должен сдаться, - ответил Давид задумчиво. - И все же что-то подсказывает мне, что Фредерик переживает моральный кризис.

- О, что касается этого, я не настаиваю на абсолютном объяснении, которое я дал мадам Бастьен в надежде ее успокоить. Я говорю, как и ты: Фредерик, возможно, находится под влиянием морального кризиса. А отчего произошел этот кризис? Увы, причину его трудно отгадать, если даже проницательная мать на это не способна. Впрочем, я посоветовал мадам Бастьен развлекать по возможности своего сына и в случае надобности отправиться с ним путешествовать на несколько месяцев. Может быть, движение, перемена места окажут на него целительное воздействие.

- Подожди, Пьер, - сказал грустно Давид после минутного размышления, - я почти жалею, что встретил у тебя эту прелестную женщину. Она и ее сын внушают мне все возрастающий интерес.

- Что ты хочешь сказать?

- Откровенно выражаясь, то, что не печально ли испытывать столь глубокое сочувствие, которое бесполезно? Кто более достоин симпатии и уважения, чем эта молодая, красивая, умная и нежная женщина, столь жестоко выданная замуж и все же долгое время живущая счастливо в одиночестве со своим сыном? И вдруг это мирное существование нарушается загадочным недугом? Сын чахнет, мать видит со все возрастающим горем прогресс неизвестного заболевания, причину которого она тщетно старается отыскать. Ах! Я догадываюсь обо всех ее терзаниях, ибо любил своего бедного Фернана с таким же обожанием, - добавил Давид, едва сдерживая слезы. - Я могу лишь пожалеть ее в несчастье и буду себя спрашивать в пути, что станет с этим шестнадцатилетним юношей, будущее которого кажется таким мрачным? О, это вынужденное, фатальное бессилие перед злом, которое приводит в отчаяние, было мучением, почти угрызением совести для меня.

- Да, это правда, - с волнением сказал доктор, взяв за руку друга. - Сколько раз ты писал мне о горечи твоих долгих и трудных скитаний, предпринятых тобой с такой благородной целью, о необходимости холодно наблюдать самые страшные дела, самые варварские обычаи, самые несправедливые законы и сознавать в то же время, что так будет длиться еще годы, века, может быть, и лучше всему предоставить развиваться своим чередом. Да, я понимаю, как страдает душа, подобно твоей, видя зло и не имея возможности устранить его.

На городских часах пробило без четверти пять.

- Дорогой друг, у нас осталось в запасе только несколько минут, - сказал Давид, выходя из глубокой задумчивости.

Он сжал руку доктора. Тот сначала не отвечал. Глаза его увлажнились от слез, и когда волнение позволило ему заговорить, он произнес:

- Увы, бедняга Анри! Я должен был свыкнуться с мыслью о твоем отъезде, но ты видишь - мужество мне изменило.

- Полно, Пьер, через два года я снова увижу тебя. Вероятно, это путешествие будет последним в моей жизни. А ты же знаешь мои планы: когда я вернусь, то поселюсь по соседству с тобой.

Доктор меланхолически покачал головой:

- Я не надеюсь на подобное счастье. Знаю, что ты ищешь забвения в этой жизни, полной приключений и опасностей, в которые ты бросаешься с отчаянной дерзостью. В своих скитаниях ты имеешь столько же шансов погибнуть, как и в бою. Каких только опасностей ты не избежал! И вот сейчас ты уезжаешь в одну из самых опасных экспедиций, которую может предпринять путешественник - исследовать центральную часть Африки. И ты хочешь, чтобы я не беспокоился!

- Наберись терпения, дорогой Пьер. Ты знаешь поговорку, что смерть не приходит к несчастным, - сказал Давид с горьким смирением. - Пусть хоть это тебя успокоит. Поверь, мы еще увидимся в этом салоне.

- Ах, сударь, дилижанс в Нант производит смену лошадей, - это торопливо вошла старая Онорина, - нельзя терять времени, идите.