Эжен Сю - Зависть

Анри Давид понял его.

- Успокойтесь, мой мальчик, слезы имеют свою сладость. Брат, о котором я говорю, был моей радостью и любовью. Но я потерял его. Вот почему я испытываю к вам такой глубокий, мгновенно вспыхнувший интерес, вот почему я хочу вернуть вас матери таким, каким вы были раньше. Это сделает счастливым и вас самого.

Лицо, тон и слова Давида были так проникновенны, что Фредерик сказал, волнуясь все сильнее:

- Простите, г-н Давид, я думал, что вы смеетесь надо мной, но…

- То, что я вам сказал, показалось вам настолько странным, что вы не можете поверить в серьезность моих слов?

- Это правда.

- И все же мои слова искренни, и я докажу вам.

Фредерик не отрывал от Давида взгляда, полного жгучей тревоги и любопытства.

- Да, мой мальчик, зависть - прекрасное чувство, вы неправильно употребляете прилагательное к нему. Вместо того, чтобы говорить «скверная зависть», надо произносить «замечательная зависть».

- Да что вы! Зависть - замечательная?! - повторил Фредерик, не в силах поверить. - Страшная зависть, которая мучает, убивает.

Бедняга! Луара сейчас была бы вашей могилой. Если бы произошло это несчастье, ваша мать закричала бы: «О, проклятая река, ты поглотила моего сына!»

- Увы, месье Давид…

- А если оправдается опасность наводнения, сколько людей в отчаянии закричат: «Проклятая река, ты разрушаешь наши дома, уничтожаешь посевы…» Будут ли эти проклятия справедливыми?

- Не совсем.

- Да, ведь эта река делает плодородными свои берега. На ней выросли богатые города. Сотни лодок, нагруженных различной кладью, плавают по ней. Эта проклятая река приносит большую пользу, неся жизнь всему. что создал Господь. Но кощунством было бы сказать, что Бог предназначил реки для наводнения и бедствия! Сами люди - невежественные, эгоистичные, алчные превращают в наказание чистые дары Творца!

Фредерик, пораженный словами своего наставника, слушал его с возрастающим интересом.

- Сейчас, если бы не огонь, который согрел твои заледеневшие члены, ты мог умереть.

И однако, как страшны пожары! Но надо ли проклинать огонь Творца? Бог создает силы, а человек употребляет их для добра или зла. Итак, мой мальчик твои горести начались после визита в замок Пон-Бриллан, не так ли?

- Да, месье Давид.

- И, сравнивая незначительность своего имени и свою скромную, почти бедную жизнь с блестящей жизнью и известным именем маркиза, ты преисполнился острой зависти?

- Это тоже правда.

- С тех пор это замечательное чувство…

- Замечательное?

- Да, замечательное! Вы удалились из замка, полный впечатлений. Если бы они мудро направлялись, то должны были бы подтолкнуть вас на самые благородные порывы. К несчастью, вы не смогли управлять ими и были ранены завистью. Когда вы вернулись к себе, простые и чистые радости померкли перед великолепием замка. Вы стали ненавидеть маркиза, потом решили мстить за то, что он обладает тем, чему вы завидуете, а потом… убить.

- Вы знаете! - воскликнул растерявшийся Фредерик.

- Да, я все знаю, мой мальчик.

- Ах, месье Давид, пощадите, - пробормотал удрученно юноша. - Ведь из-за угрызений совести после неудавшейся попытки покушения я особенно хотел покончить с собой.

- Я верю вам и теперь мне понятна причина вашей угрюмой подавленности, которую я замечал со времени моего приезда к вашей матери. Вы обдумывали свое мрачное решение.

- Я думал об этом в первый раз накануне вашего приезда.

- Это самоубийство явилось бы чем-то вроде добровольного искупления. Но есть средства более плодотворные, дорогой Фредерик. Впрочем, я уверен, если зависть и породила вашу страшную ненависть к Раулю Пон-Бриллану, то зловещая сцена в лесу была вызвана неизвестными мне обстоятельствами, которые должны уменьшить вашу вину.

Фредерик опустил голову, ничего не отвечая.

- Ну, мы поговорим об этом позже, - продолжал Давид. - А теперь скажите, чем возбуждает в вас такую зависть молодой маркиз?

Своими богатствами? Так завидуйте им горячо и искренне, и в своей неотступной зависти, служащей рычагом вашей энергии, вы преодолеете все препятствия. Трудом, умом, честностью вы достигнете богатства. Почему бы и нет? Жак Лаффит был беднее вас, теперь он стал миллионером. Его репутация не запятнана. Он всегда готов протянуть руку помощи бедняку, всегда покровительствует честным и способным работникам. Сколько еще подобных примеров я мог бы вам привести!

Фредерик сначала с глубоким изумлением смотрел на своего наставника, затем глаза его заблестели. Он обеими руками сжал лоб, словно мозг его внезапно озарился светом.

Давид продолжал:

- Но богатства маркиза внушают вам не только желание обладать ими, а и чувство ненависти, бунта против общества, где у одних излишки роскоши, а другим не хватает необходимого. Что же, мой мальчик, это прекрасное, святое чувство. Великим революционером был объявлен чудесный принцип братства, свободы и равенства людей. - Да, - добавил Давид с горечью, - но был объявлен напрасно. Проповедники, отрицающие равенство происхождения, становятся сообщниками королей и знати, от их имени они говорят народу: «Вы обречены на рабство, нищету и слезы в этом мире». Не поношение ли это отеческой доброты Творца - так трусливо отступаться от обездоленных? Но за народные права борется в наши дни множество доблестных защитников, и пусть будет благословенно чувство, которое зажгло в вас тягу к богатству, мой мальчик, если оно поможет стать вам в ряды благородных людей, защищающих равенство, братство и человечность!

- О! - воскликнул Фредерик с сияющим взглядом и бьющимся сердцем, - я понял, понял!

- Ну, чему еще в этом маркизе вы завидуете? Его древнему имени. Завидуйте, завидуйте. Вы можете сделать свое имя более известным, более прославленным, чем Пон-Бриллан. Искусства, науки, военное дело - все карьеры открыты вашему молодому честолюбию! И вы достигнете славы. Я изучал ваши работы, я знаю ваши способности, ваши мужество и стойкость, столь необходимые в борьбе…

- Боже мой! - воскликнул Фредерик с энтузиазмом, и глаза его наполнились отрадными слезами, - я не могу передать, какая перемена произошла во мне!

Вместо ночи - день, прекрасный, как прежде, и даже еще более лучезарный. О, мама, мама!

- Слушайте дальше, - продолжал Давид, не желая оставлять Фредерику ни малейшего сомнения, - в зависти, которую вам внушает древнее имя Пон-Бриллан, проявляется сильная ненависть к аристократическим традициям, все еще живучим. Там феодал, здесь буржуа… Эта зависть почетна для вас, мой мальчик. Жан-Жак Руссо, протестовавший против неравенства сословий, был возвышенно завистлив. А наши отцы, разбивавшие привилегии и монархию, были героическими, бессмертными завистниками!