Сиро Алегрия - В большом чуждом мире

— Откуда это? — спросила Маргича.

— Отсюда, — ответил он и приложил руку к сердцу,

— А утка правда золотая?

— Да. Говорят, это озеро заколдовано…

Маргича стала думать о золоте. Оно красивое… И солнце золотое, и зерно, и монеты. А сейчас его нет, и всем плохо. Хотя им-то обоим хорошо, они друг друга любят.

Аугусто сказал:

— Уйду в сельву.

— В лес?

— Да, собирать каучук. За него много платят. А потом мы с тобой купим где-нибудь землю. Здесь добра не будет…

— А если я беременна?

— Оно и лучше, крепче будешь ждать.

— Возьми меня…

— Нельзя, там опасно, в сельве…

Аугусто выменял у общины буланого коня за свою долю зерна и еще двадцать солей, а Маргича пошла к некоей донье Фелипе за приворотной водой. Донья Фели-па сменила исчезнувшую Нашу; ведьмой она не была, но в травах разбиралась и лучше всего лечила любовные хвори. Потом вместе с Эулалией Маргича перечинила вещи Аугусто, приготовила еды на дорогу и, когда мать отвернулась, покропила водицей жареную курицу.

— Дай тебе бог, — сказал Росендо внуку.

Эулалия плакала.

— Возвращайся поскорей! — крикнула вслед Маргича.

Аугусто не обернулся, чтобы не видели его слез, и пустил коня вскачь.

В далекой столице провинции газета «Ла Вердад», выпускаемая «антиобщественными элементами», поместила краткое сообщение о том, как согнали с земли общинников, и большую передовицу, в которой поддерживались справедливые требования индейцев. Газета «Ла Патриа», выпускаемая «поборниками порядка», опубликовала большое сообщение о бунте туземцев в Руми и краткую передовицу, в которой била тревогу и требовала гарантий безопасности. В сообщении говорилось, между прочим, что дон Альваро Аменабар был вынужден подать иск на незаконно занимаемые земли. Индейцы было уступили справедливым требованиям, но сбитые с толку смутьянами и известным бандитом Васкесом, взбунтовались и зверски убили сеньора Роке Иньигеса. Лишь энергичное и решительное вмешательство лейтенанта Брито и жандармов спасло других достойных и уважаемых людей, едва не ставших жертвами беззакония. В отместку Васкес с десятком бродяг и беглых преступников напали на курьера, который нес благоприятные для дона Аменабара документы. В довершение всего в столицу провинции прибыл адвокат, являющийся членом так называемой Ассоциации по защите коренного населения, который, прикрываясь гуманностью, предъявляет неоправданные и опасные претензии. В передовой статье говорилось о том, что порядок и правосудие должны подчиняться нуждам страны, а не притязаниям индейцев, введенных в заблуждение профессиональными агитаторами. В качестве примера трудолюбия и честности выдвигались состоятельные хозяева «мятежной провинции», среди них — известный землевладелец дон Альваро Аменабар-и-Ролдан, человек неподкупной честности и чистоты. Затем шли жалобы на бандитизм и беспорядки, которые угрожают законной, благоприобретенной собственности. Безымянный автор требовал послать батальон для восстановления закона и порядка, ибо без них не может жить отечество, которому наносят страшный вред преступные и нелояльные элементы.

Сеньор префект вырезал правдивое сообщение и патриотическую передовицу и направил их в министерство внутренних дел, сопроводив официальным отношением, в котором он подтверждал серьезность ситуации и просил инструкций.

Однажды утром общинники обнаружили, что в стене коровника кто-то проделал дыру. После долгих поисков удалось собрать коров, которые разбрелись по склонам. Но многих недоставало. Кому жаловаться? Как быть? Всего больше удручала потеря двух рабочих волов.,

Все разбойники, за исключением Васкеса и Валенсио, сидели в самой большой пещере у костра. Они уже пообедали и теперь жевали коку. Доротео был так же страшен с виду, как и остальные, Кондоруми мог сравниться с некоторыми толщиною, а Херонимо, как и Адвокат, отличался задумчивостью. Ветераны не щадили их благочестия, насмехались над ними и считали трусами. В тот вечер задирать новичков начал бандит, прозванный «Жабой» за то, что у него были глаза навыкате, плоское лицо и тонкогубый рот.

— Стало быть, у нас в гостях дамочки… может, они нас поцелуют?

Тут он запищал, подражая жеманнице:

— Ах нет, что вы, разбойники такие грязные… разбойники такие глупые… разбойники злые… ой, мама, мамочка!..

От хохота бандитов задрожало пламя костра. Посмеялся немного даже задумчивый Адвокат. Новички переглянулись. Доротео рявкнул:

— Что, Жаба, хочешь драться?

Тот ответил бранью. Кто-то сунул Доротео нож, кто-то дал ему пончо, чтобы обмотать кисть. Жаба уже вынул свой нож и тоже обмотал руку. Остальные прислонились к покатым стенам пещеры. Костер горел сбоку, а в середине, немного пригнувшись, встали соперники. В тишине слышалось потрескивание поленьев. Жаба нагло ухмылялся. Доротео приоткрыл рот. Жаба прыгнул на него, но грузный Киспе проворно отскочил; сейчас он особенно походил на медведя. Жаба собирался хорошо проучить его, медведь — защищаться, а если удастся — и нападать. Он никогда раньше не дрался и немного побаивался. Раза два он видел драку на праздниках и запомнил, что один парень держался все время в обороне, выжидая, когда другой выдохнется.

— Давай, Жаба, — подбадривал один из разбойников.

Жаба налетел сбоку, но Доротео снова отскочил. Везет ему, однако! Ну ладно, теперь посмотрим. Сверкнули ножи. Жаба все наскакивал, но Киспе опасливо ускользал. Тогда Жаба нацелился противнику в грудь и, внезапно перехватив нож в другую руку, сделал выпад. Но обернутая в пончо рука Доротео, поднявшаяся было, чтобы защитить сердце, мгновенно опустилась, и нож застрял в складках материи, тем временем ему удалось поранить Жабе плечо.

— Кровь! — крикнул кто-то.

Тейп соперников метались под сводами пещеры, легко и стремительно настигая друг друга. Блестели глаза зрителей. Кровь окрасила рукав Жабы и капала па землю. Бандит уже не усмехался. Теперь он понял, что напал на серьезного соперника: хоть он и новичок, но взгляд у него цепкий и меткий удар. Хриплое дыхание дерущихся казалось предсмертным хрипом.

— Смелей! — закричал Жабе один из его дружков.

Противники остерегались друг друга и то и дело увертывались от удара.

— Боишься, Жаба?

Бандит принялся ругаться, чтобы раздразнить Доротео. С самого начала ему только это и было нужно. Нет ничего проще, чем поддеть задиристого новичка: «Нападай, трус!» Доротео уже не боялся. Он еще не был ранен, а у его соперника текла кровь.