Мао Дунь - Избранное

Только хотела она задать вопрос, как Фан Лолань резко приказал служанке увести ребенка и, взяв жену за руку, повел ее в спальню.

— Мэйли, пойдем, мне нужно серьезно поговорить с тобой.

Госпожа Фан недоуменно следовала за ним.

Войдя в спальню, Фан Лолань опустился в качалку, посадил жену на колени и, обняв ее за шею, спросил:

— Ты непременно должна сказать мне, Мэйли, почему в последнее время ты опять изменилась и стала холодна со мной?

— Нет, я такая же, как всегда, — ответила госпожа Фан, пытаясь вырваться из объятий мужа.

— И все-таки это так! Ты холодна. Но почему? Что причиняет тебе грусть? Ты не должна скрывать от меня.

— Ладно, считай, что я стала равнодушной, но я этого не замечаю. Напротив, мне кажется, что ты переменился.

— Э, перестань притворяться, — рассмеялся Фан Лолань, — я знаю, что все это из-за Сунь Уян. Не так ли?

Госпожа Фан оттолкнула руку Фан Лоланя, лежащую у нее на груди.

Чувствуя, как смех мужа режет ее сердце, она лишь сказала:

— Раз ты сам знаешь, зачем спрашиваешь меня?

— Тем не менее ты разговариваешь об этом с Чжан и с другими подругами. За моей спиной осуждаешь мое поведение.

Госпожа Фан высвободилась из объятий мужа и ничего не ответила.

— Ты не можешь не доверять мне и полагаться во всем на Чжан. Если уличные сплетни и порочат меня, ты не должна меня унижать. Ты ведь знаешь, что за человек Сунь Уян. Разве тебе не известно мое поведение? В прошлый раз мы полностью выяснили мое отношение к Сунь Уян, а ты все еще сомневаешься. Можешь не верить мне, но зачем молчать, когда тебя спрашивают? Твое отношение ко мне как к мужу, Мэйли, совершенно недопустимо! Ты пренебрегаешь мною, не доверяешь мне, унижаешь меня, и все это без причины и оснований. Ты признаешь, что совершила ошибку?

Красивые глаза госпожи Фан дрогнули. Во взоре ее можно было прочесть недовольство, но она опять опустила голову и ничего не сказала.

— Ревность твоя совсем безосновательна. По-твоему, мне следует целыми днями сидеть дома, не видеть ни одной женщины и все время быть у тебя на глазах! Но разве это верно? Если ты не изменишь своих взглядов и не освободишься от предрассудков, твоя болезненная подозрительность принесет тебе немало горя! До сегодняшнего дня я терпел эту черту твоего характера, но теперь, Мэйли, нужно от нее отказаться. Послушай меня, ты должна верить мне. Не надо больше этих подозрительных взглядов, не надо расстраивать себя без нужды.

Неожиданно госпожа Фан стремительно встала. Каждая фраза Фан Лоланя западала ей в душу, приобретая обратный смысл. Она поняла, что всю ответственность муж возложил на нее, не признавая за собой никакой вины. Ей казалось, что он не только не понимает ее, но и обманывает.

К тому же она не услышала от него ни слова, порицающего Сунь Уян. Почему он так мало говорил о Сунь Уян? Чем старательнее умалчивал Фан Лолань об этой женщине, тем сильней возрастали подозрения госпожи Фан. Только человек с нечистой совестью мог бояться говорить о своих делах.

Фан Лолань всей душой хотел разъяснить все жене и старался избегать слов, которые могли бы вызвать у нее подозрения. Однако результат оказался плачевным. Если бы Фан Лолань смело, но просто и подробно рассказал жене о своих взаимоотношениях с Сунь Уян, то она, может быть, и смогла бы все понять. Однако Фая Лолань старался не произносить имени Сунь Уян, словно ее и не существовало на свете.

Не удивительно, что госпожа Фан подозревала, будто за умалчиванием скрывается то, о чем трудно говорить.

Вот почему чем больше думала об этом госпожа Фан в последние десять дней, тем сильнее подозревала она мужа и укреплялась в мысли, что права она.

Сейчас, когда Фан Лолань завел серьезный разговор на эту тему, госпожа Фан, признаться по чести, предполагала, что муж либо раскается, либо чистосердечно признается в своей любви к Сунь Уян. Самым радостным для госпожи Фан было бы раскаяние мужа. Пусть даже он покаялся бы в том, что вступил в связь с Сунь Уян, и тогда госпожа Фан не стала бы гневаться. Даже признание в любви было бы чистосердечней, чем постоянный обман. Но ничего подобного не произошло. Госпожа Фан по-прежнему видела лишь фальшь и увертки. Как же она могла не прийти в возмущение? Она была мягкой по природе, но, как женщина из знатной семьи, обладала чувством собственного достоинства.

Уверенная, что ей лгут, она не могла больше молчать и сказала:

— Если все это моя ошибка, ты можешь быть совершенно спокоен. К чему тратить время и произносить такое множество слов? У меня, конечно, ограниченные взгляды и отсталые представления, я глупая, и со мной разговаривать неинтересно. Ладно. Член комитета Фан, заведующий отделом Фан, поспешите заняться общественными делами! А обо мне прошу не беспокоиться! Если даже я тоскую, пусть я терзаюсь одна. Я ведь не устраиваю вам скандалов и все еще исполняю в вашем доме обязанности матери и жены!

От нахлынувших горьких чувств госпожа Фан чуть не разрыдалась. Но в тот же момент гордость взяла над ней верх. Она понимала, что слезы сделают ее жалкой, и тогда, с усилием сдержавшись, она отошла и села на ближайший стул.

— Ты опять рассердилась, Мэйли. Я никогда не считал, что у тебя ограниченные взгляды и отсталые представления! Я лишь сказал, что, поступая так, ты только доставляешь себе неприятности. — Фан Лолань все еще холодно возражал жене, не желая уступить.

Он подошел к Мэйли и взял ее руку. Госпожа Фан сидела неподвижно и безмолвно. «Ты еще не помышляешь оставить меня, — думала она про себя. — Сейчас ты только притворяешься и играешь со мной, как с маленьким ребенком».

Фан Лолань чувствовал, что с женой нужно быть поласковее, иначе, вероятно, он не добьется примирения. Он подхватил жену со стула и поцеловал. Но прикоснувшись к ее холодным, бесчувственным губам, он ощутил необычайную тяжесть на сердце, еще более страшную, чем в те моменты, когда с этих губ слетали злые слова.

Он удрученно высвободил руки и возвратился в свою качалку. Воцарилось молчание.

Фан Лолань понял, что не только потерпел полное поражение, но и подвергся унижению. Его уныние превратилось в гнев.

Внезапно госпожа Фан спросила:

— В конце концов, ты любишь эту Сунь Уян?

— Я тебе говорил не раз, что у меня с ней ничего нет.

— А можешь ли ты в нее влюбиться?

— Прошу тебя не упоминать больше ее имени и никогда о ней не думать. Ладно?

— А я, наоборот, хочу называть ее имя: Сунь Уян, Сунь Уян, Сунь Уян…

Фан Лолань решил, что это просто злая шутка. Он шел к жене с открытым сердцем, с намерением объясниться и избавить ее от страданий, а в результате встретил холодность и издевательства.

Охваченный гневом, он быстро поднялся, собираясь уйти. Загородив дверь, госпожа Фан неожиданно улыбнулась: