У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— А старый Лоу еще у вас?

— На дядюшку за последнее время обрушилась масса болезней, и я попросил его перебраться в дальний кабинет. Он только что принял лекарство и уснул, так что не может к вам выйти.

— Если у него недуг, почему вы не отправите его домой?

— Я пригласил сюда его сына и внука, чтобы они ухаживали за ним и вовремя давали лекарства. Утром и вечером я и сам навещаю его.

— Старик живет у вас больше тридцати лет; наверное, сделал кое-какие сбережения, приобрел имущество!

— Нет. Когда мой покойный отец был назначен правителем Ганьчжоуской области, он передал все счета на землю и постройки дядюшке Лоу. Тот заведовал всеми приходами и расходами, и отец никогда не спрашивал его. Кроме тех сорока лянов, что он получал ежегодно, старый Лоу не брал себе ни гроша. Он сам отправлялся в деревню за арендной платой. Если арендаторы подавали ему на стол два блюда с угощениями, то старик всегда отказывался от одного. Своим сыновьям и внукам он разрешал жить здесь не больше двух дней, а затем отправлял их домой. Кроме денег на дорогу, он им ни гроша не давал. Перед отъездом он собственноручно их обыскивал, боясь, как бы слуги не подарили им серебро. А вот когда он получал проценты на отданные в долг деньги, то принимался помогать всем нашим бедным родственникам и друзьям. Отец это знал и никогда ни в чем ему не перечил. Долговые обязательства несостоятельных должников старый Лоу сжигал сам. Сейчас у старика два сына и четыре внука, а в семье по-прежнему ничего нет — хоть шаром покати. Из-за этого я всегда чувствую себя обязанным ему.

— Да, он вполне заслуживает сравнения с добродетельными людьми древности, — вздохнул господин Вэй. — А как поживает Шэнь-цин?

— Мой брат отправился в Нанкин.

В это время Ду Шао-цин взглянул в окно и увидел Усатого Вана, который в нерешительности переступал с ноги на ногу.

— Что тебе? — спросил хозяин и кивнул на красную визитную карточку, которую держал слуга: — Что у тебя в руках?

Усатый Ван вошел в кабинет и, протягивая карточку, проговорил:

— Какой-то Бао из Нанкина, по происхождению актер. Последние годы он занимался своим ремеслом в чужих краях и только что возвратился домой. Он переправился через реку, чтобы поклониться младшему господину.

— Если он занимается таким ремеслом, то объясни ему, что у меня гость, и я не могу его принять. Карточку оставь, а ему скажи, чтобы уходил.

— Он уверяет, что за бесчисленные благодеяния, которыми осыпал его старый господин, он должен поблагодарить вас лично, — продолжал Ван.

— А! Так ему покровительствовал мой отец?

— Да! Когда-то управляющий Шао пригласил его труппу переправиться через реку. Старому господину очень понравился этот Бао Тин-си, и он обещал помогать ему.

— Ну если так, то введи его.

— Брата Бао из Нанкина я повстречал в дороге, — промолвил господин Вэй.

Через некоторое время Ван ввел смущенного Бао Тин-си. Он уже видел большой сад, которому не было ни конца ни края. И сейчас, когда перед его глазами предстал хозяин этих владений и его гость, он в полной растерянности остановился у порога. На Ду Шао-цине была шляпа ученого и халат цвета яшмы; на ногах туфли с драгоценными камнями. На желтоватом лице выделялись брови, такие тонкие, как у Гуань Юя [191] Гуань Юй — персонаж из средневекового романа «Троецарствие». , каким его изображают на картинах. Бао Тин-си упал на колени и ударил лбом об пол.

— К чему эти церемонии, ведь мы же старые знакомые! — поднял его Ду Шао-цин.

Бао Тин-си встал и поклонился также господину Вэю. Ду Шао-цин приказал актеру сесть поодаль.

— Я пользовался добротой старого господина и никогда не смогу расплатиться за оказанные мне милости, если даже мое тело вместе с костями перемелют в порошок, — начал Бао Тин-си. — Последние годы я бедствовал в чужих краях, поэтому не мог поклониться младшему господину. Уповаю на ваше снисхождение и надеюсь, что вы простите меня за такое невнимание.

— Мой управляющий только что говорил, будто вы очень нравились моему отцу, и он хотел помочь вам. Уж если вы приехали, поживите здесь. У меня есть один план.

— Угощения готовы! — вмешался в разговор Ван. — Где вы будете кушать, младший господин?

— Здесь самое подходящее место, — заметил Вэй.

— Надо пригласить еще одного гостя, — раздумывая, сказал хозяин и, обратившись к слуга Цзя Цзюэ, убирающему кабинет, приказал — Выйди через задние ворота и пригласи господина Чжана.

Слуга исчез, и через некоторое время в комнату вошел глазастый человек с рыжеватой бородой и какими-то странными ужимками. На нем была шляпа простолюдина и широкий халат. Вошедший с напускным изяществом отвесил поклон и, сев, спросил у господина Вэя его фамилию. Тот отрекомендовался и, в свою очередь, спросил:

— А как фамилия старшего брата?

— Меня зовут Чжан Цзюнь-минь. Я давно пользуюсь покровительством младшего господина Ду. Мне немного знакомо искусство врачевания, и сейчас я по поручению хозяина лечу господина Лоу. Как он чувствует себя после приема лекарства? — спросил он у Ду Шао-цина.

Хозяин немедленно приказал Цзя Цзюэ узнать о здоровье больного. Через некоторое время слуга вернулся и доложил:

— Приняв лекарство, господин Лоу уснул. Сейчас он проснулся и чувствует себя немного бодрее.

— А как фамилия этого человека? — снова спросил Чжан Цзюнь-минь, указывая на Бао Тин-си.

— Это друг Бао из Нанкина, — ответил Ду Шао-цин.

Внесли угощения, и все разместились за столом: Четвертому Вэю досталось почетное место, напротив него уселся Чжан Цзюнь-минь. Ду Шао-цин занял место хозяина, а Бао Тин-си посадили в конец стола. Все выпили и принялись за превосходные закуски домашнего изготовления. Здесь был и выдержанный в течение трех лет окорок, и крабы, каждый в полцзиня весом, и суп из крабового мяса. Во время еды господин Вэй обратился к Чжан Цзюнь-миню:

— Вероятно, искусством врачевания овладеть очень трудно?

— Пословица говорит: «Чем изучать книги Ван Шу-хэ [192] Ван Шу-хэ — знаменитый врач династии Цзинь (265–419), написавший медицинский трактат «Яоцзин». , лучше чаще посещать больных». Не скрою от вас, я много путешествовал и не читал никаких книг по медицине, но лечил я немало. Вот только сейчас благодаря советам нашего хозяина я понял, как необходимы книги. У меня есть сын, которого я, правда, не учу медицине. Пока он читает книги, пишет сочинения, и я показываю его работы меньшому господину Ду. Хозяин часто делает свои замечания, и я изучаю их дома, учусь основам литературы. В будущем, года через два, я отправлю сына на экзамены в уезд. Глядишь, он выдержит, повесит свою табличку и станет морочить людей разными снадобьями, зато его будут называть образованным лекарем.