У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Говорят, что на несколько десятков ли вокруг города не сыщешь ни воды, ни травы, — заметил второй генерал, — надо ждать, когда выпадет снег. Весной снег растает, тогда можно будет напоить и людей и лошадей. Если же нас пошлют туда сейчас, то уже через несколько дней мы погибнем от жажды. Разве мы сможем тогда воевать?

Услышав этот разговор, Сяо Юнь-сянь подошел к ним и почтительно сказал:

— Вы не должны беспокоиться, господин. В районе Цинфына есть и вода и пастбища, да к тому же еще очень богатые.

— А вы сами бывали там, тысяцкий Сяо? — спросили генералы.

— Нет, я там не бывал.

— Вот это ловко! Если не были, откуда же знаете? — усмехнулись они.

— Я читал в исторических летописях, что здесь есть вода и имеются плодородные луга.

Генералы только поморщились.

— Разве можно верить книгам! — вскричали они.

Сяо Юнь-сянь не посмел возражать и замолчал.

Вскоре у ворот лагеря послышались удары в колотушки и грохот барабанов. Командующий Пин Чжи вошел в свой шатер, отдал генералам приказ возглавить кавалерию и пехоту, а Сяо Юнь-сяню велел идти в авангарде с пятью сотнями солдат. Сам командующий следовал в резерве армии.

Военачальники разошлись. Сяо Юнь-сянь вместе с Му Наем повели своих солдат вперед. У высокой обрывистой горы, на вершине которой колыхались бесчисленные знамена неприятеля, они остановились. Это была гора Иэршань, закрывавшая подступы к городу Цинфын. Сяо Юнь-сянь подозвал Му Ная и приказал ему:

— Возьми двести солдат, по глухим тропам обойди гору и жди около главной дороги. Когда услышишь выстрелы на горе, с шумом и криками спеши назад и вступай в бой. Только смотри не медли.

Когда Му Най ушел, Сяо Юнь-сянь приказал ста солдатам сделать засаду в ущелье. Им объяснили, что с первым сигнальным выстрелом они должны броситься в бой и громко кричать о том, что подошли основные силы.

Сам Сяо Юнь-сянь возглавил две сотни солдат и вместе с ними стремительно бросился в атаку. Несколько сот вражеских солдат, которые укрывались в пещерах, высыпали оттуда и копошились на склонах как муравьи. С арбалетом за поясом и с мечом в руке Сяо Юнь-сянь отважно ринулся в бой. Его меч сразил уже несколько человек. Устрашенные его воинственным видом, вражеские солдаты отступили. Солдаты Сяо Юнь-сяня преследовали их. Вдруг грянул выстрел, из засады в ущелье выскочили солдаты и с криком: «Основные силы подошли!»— бросились на гору.

Неприятельские солдаты заметались в панике, а тут еще на них навалились двести воинов Му Ная, которые размахивали стягами и оглашали воздух громкими боевыми криками. Увидев солдат с тыла, инородцы решили, что город пал, и бросились врассыпную, спасая свою жизнь. Но выхода не было — везде их настигали выстрелы из арбалета Сяо Юнь-сяня.

Юноша собрал всех пятьсот воинов вокруг себя и снова направил их на врага. С оглушительными криками они бросились в новую атаку, кроша неприятельских солдат как капусту. Противник был полностью уничтожен, захватили бесчисленное множество военных стягов и оружия.

После небольшой передышки Сяо Юнь-сянь приказал воинам снова двинуться в путь. Вскоре впереди показался густой лес, которому, казалось, не было ни конца ни края. Наконец лес кончился, и они очутились у широкой реки, за которой в нескольких ли виднелись стены Цинфына. Лодок для переправы не оказалось, Сяо Юнь-сянь приказал рубить деревья и вязать плоты. В мгновение ока плоты были готовы, и отряд переправился через реку.

— Наши главные силы позади, — сказал Сяо, — а пятьсот воинов города не возьмут. Сейчас главное, чтобы враг не узнал о численности наших сил.

Сяо приказал Му Наю взять двести солдат и соорудить лестницы, используя для этого древки захваченных знамен. Каждому воину было приказано спрятать у себя связку сухого бамбука. Отряд должен был незаметно пробраться к западной стене, за которой находилась незаселенная часть города, вскарабкаться на стену и поджечь склады с провиантом.

— А тем временем мы ударим по восточным воротам, — закончил Сяо Юнь-сянь.

Все заняли свои места.

Тем временем оба генерала, которые вели армию вслед за авангардной частью, подошли к горе Иэршань и, не имея представления о том, что здесь уже был Сяо Юнь-сянь, стали совещаться.

— В этом труднодоступном месте враги, несомненно, устроили засаду. Надо открыть канонаду, тогда они не посмеют высунуться, а мы сообщим о победе, — решили генералы.

В этот момент прискакал вестовой с приказом командующего. Оба генерала должны были немедленно идти вперед, так как Сяо Юнь-сянь по своей молодости мог слишком глубоко вклиниться в тыл врага и попасть в беду. Генералы не решились ослушаться и быстро двинулись к реке Дайцзыхэ. На другом берегу ее они увидели плоты, а над городом — зарево пожара. В это время Сяо Юнь-сянь выпустил зажигательные ракеты и поджег строения в центре города. При виде огня противник пришел в замешательство. А в это время подоспели главные силы и, соединившись с авангардом, взяли город в железное кольцо. Вождь мятежников открыл северные ворота и бросился в бой. Но скоро, с каким-то десятком всадников, — все, что осталось от его войска! — ему пришлось спасать свою жизнь.

Тем временем подоспели резервные части под командованием Пин Чжи. Измученные жители захваченного города с цветами в волосах вышли встречать полководца. Пин Чжи отдал приказ потушить пожар, успокоить народ и следить за порядком. После этого он написал рапорт и послал в столицу гонца сообщить о победе.

Сяо Юнь-сянь тоже пришел поклониться командующему. Полководец встретил его с большой радостью и осыпал похвалами. Он подарил Сяо Юнь-сяню тушу барана и бутыль с вином. Через несколько дней пришло распоряжение о возвращении Пин Чжи в столицу. Обоим генералам обещали повышение по службе, а Сяо Юнь-сяню официально присвоили звание тысяцкого. Восстановительные работы в городе Пин Чжи поручил ему.

Проводив Пин Чжи, Сяо вернулся в город. Стены его обвалились, склады были разрушены. Обо всем этом Сяо Юнь-сянь написал подробный рапорт младшему военному советнику, и тот взвалил на Сяо всю ответственность за восстановление разрушенного города. В награду за выполнение этого поручения он обещал юноше упомянуть о нем в рапорте самому императору.

А дальше произошло то, о чем говорят: