У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

Прочитав столичную газету и получив официальную бумагу с распоряжением начальства, Сяо Юнь-сянь собрал свои пожитки и возвратился в Чэнду. Когда он прибыл домой, то увидел, что отец так болен, что даже не может подняться с постели. Сяо Юнь-сянь спросил отца о здоровье и, поведав ему все, что пришлось пережить в армии, упал перед кроватью на колени. Тщетно уговаривал его отец — сын отказывался подняться.

— Ты не совершил никакой ошибки! Почему же ты не встаешь? — спросил отец.

Тогда Сяо Юнь-сянь рассказал ему о том, что Строительное ведомство собирается взыскать с него деньги, израсходованные на восстановление города.

— Ваш сын не только не смог заработать, чтобы как-то отблагодарить отца, но еще и разорит вас. Я хуже всех и, сознавая это, сгораю от стыда.

— Таково распоряжение двора, и расстраиваться тебе нечего, тем более что ты не промотал эти деньги. Если собрать все мое состояние, то наберется тысяч семь лянов. Отдай их казне, и дело с концом.

Сяо Юнь-сянь заплакал, но согласился. Между тем отцу становилось все хуже, и Сяо Юнь-сянь, не раздеваясь, просидел у его постели дней десять. Когда он убедился в том, что помочь отцу уже нельзя, он горько зарыдал и спросил отца о завещании.

— Ты говоришь глупости, — сказал Сяо Хао-сюань. — При жизни я сам обо всем позабочусь. Твои заботы начнутся уже после моей смерти. Главное в человеке — это верность государю и почтение к родителям, а остальное пустяки.

С этими словами отец закрыл глаза и скончался.

Горько рыдая, Сяо Юнь-сянь с великим старанием совершил ритуальный похоронный обряд.

«Не зря говорят о старике, который потерял лошадь [229] У философа Хуай Нань-цзы имеется притча, где рассказывается о старике, который потерял лошадь. Соседи жалели старика, но сам он не расстраивался и говорил, что, может быть, это к лучшему. И действительно, вскоре лошадь вернулась, ведя за собой прекрасного коня. Через некоторое время сын старика решил прокатиться верхом на лошади, но упал и сломал руку. И снова старик остался спокоен. Вскоре был объявлен набор в армию, но сына не взяли из-за увечья. Смысл фразы заключается в том, что лишения и невзгоды в конце концов всегда приводят к счастью. ,— вздыхал Сяо Юнь-сянь. — Не знаю, счастье это или беда. Если бы меня не заставили расплачиваться за долги, я не смог бы приехать домой и похоронить отца. Выходит, мое возвращение домой нельзя считать несчастьем».

Похороны окончились, все состояние пошло на уплату долга, но все же трехсот лянов не хватило, и местные чиновники по-прежнему требовали денег. Но как раз в это время в области все чаще стали бесчинствовать разбойники, и в связи с этим старого правителя сняли с должности. Его преемник в свое время был выдвинут младшим военным советником Пин Чжи, когда тот служил наместником. Узнав, что Сяо Юнь-сянь — ставленник Пин Чжи, он написал фиктивную бумагу о полном погашении долга и посоветовал Сяо поехать к Пину, чтобы найти какой-нибудь выход и выплатить требуемую сумму. Встретившись с Сяо Юнь-сянем, Пин Чжи похвалил его за усердие, написал ему рекомендацию и сам проводил его к начальнику Военного ведомства.

— За восстановление города по существующим законам Сяо Юнь-сянь не может быть назначен на более высокую должность, — сказал начальник. — Пока довольствуйтесь должностью тысяцкого и ждите назначения на должность шоубэя. Когда будет вакантное место, вас известят.

Только месяцев через шесть Сяо вызвали на аудиенцию и сообщили о назначении на должность шоубэя в Цзянхуайском гарнизоне Интяньской области. Получив распоряжение, Сяо Юнь-сянь выехал из столицы и по восточной дороге направился в Нанкин.

Стояла суровая зима. Проехав мост Красного Дракона, Сяо Юнь-сянь добрался до гарнизона Гуанъувэй и, так как было уже поздно, решил остановиться в гостинице. Примерно в конце второй стражи раздался крик хозяина:

— Гости, вставайте! Господин Му пришел с ночным обходом.

Едва постояльцы, кое-как накинув на себя халаты, уселись на кроватях, как двери распахнулись и вошел начальник в сопровождении пятерых солдат, освещающих фонарями дорогу. Началась проверка. Сяо Юнь-сянь сразу узнал Му Ная. Тот необычайно обрадовался встрече и, спросив старого друга о здоровье, пригласил его переночевать к себе в ямынь.

— Погостите еще денек, господин, — умолял он. — К тому же, судя по всему, сегодня пойдет снег. Прогуляемся лучше в горах у храма Юань-гуна.

Когда Сяо согласился, Му Най приказал оседлать пару лошадей, и они верхом, в сопровождении солдата, с запасом всевозможных закусок и бутылью вина, поехали в храм. Навстречу им вышел даос. Он проводил их в башню, но остаться с гостями не решился и пошел за чаем. Му Най распахнул шесть окон, из которых были видны горы Гуанъушань. На их склонах под ударами пронизывающего северного ветра раскачивались оголенные деревья. В воздухе носились хлопья снега.

— Когда мы жили с тобой в Цинфыне, я чувствовал себя прекрасно, хотя снега там выпадало, может быть, и больше. А сейчас, глядя на эти жалкие снежинки, я все же чувствую пронизывающий холод, — заметил Сяо.

— Помните тех двух генералов? Наверное, они сейчас в собольих шубах жмутся к огню [230] Образное выражение благополучной и зажиточной жизни. . Представляю, как приятно проводят они время, — проговорил Му Най.

Они выпили вина, и Сяо Юнь-сянь решил прогуляться. Справа от башни стоял небольшой павильон, стены которого были сплошь исписаны стихами знаменитых людей. Среди них юноша заметил стихи, которые назывались «Воспоминания о старике с горы Гуанъушань». От этих семисловных стихов [231] Семисловные стихи — стихи, каждая строка которых состоит из семи иероглифов. веяло древностью. Сяо Юнь-сянь несколько раз прочитал их, и на глаза его навернулись слезы. Му Най, недоумевая, смотрел на него и никак не мог понять, что расстроило гостя. Сяо Юнь-сянь взглянул на последнюю строчку: «Набросок У Шу, по прозвищу Чжэн-цзы, родом из Белых Ворот», — и постарался запомнить стихотворение. На следующее утро небо прояснилось, и Сяо стал прощаться с Му Наем. Тот проводил его до почтовой станции Большие Ивы и вернулся назад.

У Пукоу [232] Пукоу — город, расположенный на левом берегу Янцзы, напротив Нанкина. Сяо Юнь-сянь переправился через Янцзы и въехал в Нанкин. Заступив на должность, он первым долгом осведомился, сколько лодочников находится на казенной службе. Затем проверил состояние лодок и принял все дела от своего предшественника. Как-то Сяо Юнь-сянь спросил лодочников:

— Вы, наверное, должны знать, проживает ли здесь некто У Шу по прозвищу Чжэн-цзы. Что это за человек?

— Мы не знаем его, — ответил один из них. — А зачем он вам, господин?