У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Успокойся, отец, — ответила Шэнь Цюн-чжи. — Мы не подписывали свадебного контракта и не получали с него выкупа. С какой стати я себе на горе пойду к нему в наложницы? Но он очень состоятельный человек, и тебе не стоит с ним ругаться, это вызовет лишь всякие пересуды по нашему адресу. Лучше я одна поеду в паланкине к нему домой и посмотрю, как он меня встретит.

Шэнь согласился с дочерью, и Цюн-чжи стала наряжаться. Она надела шляпу, широкий красный халат и простилась с отцом. Паланкин, за которым следовал слуга, подъехал к большим воротам дома, стоящего у реки. Несколько молодых кормилиц с детьми на руках высыпали за ворота и балагурили с привратниками.

— Это невеста Шэнь? — спросили они девушку. — Пожалуйста, сходите с паланкина, мы проводим вас в дом.

Шэнь Цюн-чжи, не говоря ни слова, прошла в большой зал и села.

— Позовите господина! — приказала она. — Я Шэнь из Чанчжоу, а не какая-нибудь последняя женщина! Если он хочет жениться на мне, почему не видно свадебных украшений? Почему он не выбирал счастливого дня для моего переезда в его дом, а украдкой приглашает меня, словно какую-нибудь наложницу? Я ничего от него не требую, только хочу, чтобы он показал свадебный контракт, подписанный моим отцом. Ничего другого мне не надо!

Кормилицы и слуги остолбенели от испуга и удивления и со всех ног бросились в покои докладывать хозяину. В это время Сун Вэй-фу стоял в аптеке и следил за тем, как лекарь приготовляет женьшень. Услышав, что произошло, он весь побагровел и закричал:

— Мы, именитые торговцы, каждый год берем в дом по семь-восемь наложниц. Что будет, если каждая, вроде этой, станет безобразничать? Как бы там ни было, теперь она отсюда не улетит!

Мгновенье он постоял в нерешительности, затем приказал служанке:

— Иди и скажи невесте, что меня, мол, сегодня нет дома. Пусть располагается как дома. Если ей что-нибудь понадобится, пусть ждет, когда я приду.

Служанка передала эти слова прибывшей, и Шэнь Цюн-чжи подумала: «Сидеть здесь бессмысленно. Лучше уж я пойду за ней».

Через небольшую калитку она вышла вслед за служанкой и очутилась перед входом в другой зал, облицованный кедром. Перед ним на широком дворе высились искусственные горки, сложенные из камней с озера Тайху. Обойдя их, девушка вышла на узкую тропку, которая привела ее в сад с бамбуковыми деревьями, высокими беседками и большим прудом, где плавали золотые рыбки. Вдоль пруда тянулась красная балюстрада. Мощеная дорожка привела ее к маленькой полукруглой дверце из четырех створок, покрытых позолотой и лаком. За нею виднелся чисто прибранный домик из трех комнат, пристройка для прислуги и дворик, закрытый со всех сторон. Служанка принесла девушке чай. Шэнь Цюн-чжи подумала: «Едва ли кто придет в такое уединенное место. Поживу здесь несколько дней в свое удовольствие!»

Тем временем служанка вернулась к хозяину и доложила:

— Невеста настоящая красавица, но нрав у нее крутой, лучше ее не задевать!

Прошла ночь. На следующий день Сун Вэй-фу приказал слуге отнести Шэню, отцу девушки, пятьсот лянов серебра, а на словах передать, чтобы он возвращался домой без дочери. Сун был уверен, что Шэнь не будет протестовать.

— Плохи дела! — проговорил Шэнь, когда слуга передал ему слова хозяина. — Не иначе, он хочет сделать из моей дочери наложницу. Я этого не допущу!

И он подал жалобу начальнику уезда Цзянду.

Тот прочитал прошение и сказал:

— Господин Шэнь из Чанчжоу принадлежит к ученому сословию. Разве он согласится отдать свою дочь в наложницы? Этот торговец просто обманул его, пользуясь своим положением!

И уездный возбудил дело против богатого торговца солью. Узнав об этом, Сун договорился со своим агентом о составлении жалобы и подкупил уездного. На следующий день Шэнь получил от уездного письменный ответ на свою жалобу.

«Если господин Шэнь отдал Сун Вэй-фу свою дочь в законные жены, почему он отправил ее одну в дом Суна? Выходит, чтобы сделать из нее наложницу! А посему его жалобу считаю необоснованной и отказываю ему в удовлетворении его просьбы».

Ответ был написан поверх прошения Шэня.

Шэнь попытался было подать еще одно прошение, но уездный рассвирепел, обозвал его сутягой и кляузником и отправил с двумя стражниками в Чанчжоу.

Не получая никаких вестей в течение нескольких дней, Шэнь Цюн-чжи решила: «Наверное, Сун уломал отца и придет меня обхаживать. Лучше я убегу от него, а там посмотрим, что будет».

Она связала в узел золотые и серебряные безделушки, украшения и драгоценности, которые были в комнате, надела на себя семь платьев, нарядилась кормилицей и, подкупив служанку, выскользнула во время пятой стражи через задние ворота. Рано утром она вышла на пристань и села в лодку.

«Если я вернусь к родителям в Чанчжоу, меня засмеют мои земляки, — раздумывала она. — Нанкин — хорошее место, там много знаменитых людей. Почему бы мне не поехать туда? Ведь я умею писать стихи, буду продавать их и этим кормиться. Как знать, может быть, встречу там то, что предназначено мне судьбой».

Приняв такое решение, девушка добралась до Ичжэна, пересела там в другую лодку и наконец прибыла в Нанкин.

А в дальнейшем произошло то, о чем говорят:

Но об этом вы услышите в следующей главе.

Каждый год, с середины четвертой луны, река Циньхуайхэ близ Нанкина делается все прекрасней. Прибывающие издалека лодочники заменяют зимние надстройки на своих лодках легкими тентами. В каютах таких лодок обычно ставят отделанный лаком и позолотой столик с изящными стаканчиками, изготовленными в годы Сюань-дэ [233] Сюань-дэ — девиз царствования (1426–1435). , и глиняный исинский [234] Город Исин, расположенный в провинции Цзянсу, славится своими глиняными изделиями. чайник с первосортным чаем, заваренным на дождевой воде. Любители природы, прихватив вина, изысканных кушаний и фруктов, катаются и наслаждаются речным пейзажем. Появляются лодки с отдыхающими. Даже обыкновенные пассажиры покупают на несколько цяней чаю и, сидя на борту медленно плывущей лодки, пьют чай и любуются природой.

Когда стемнеет, на каждой лодке загораются два ярких фонаря. Они так четко отражаются в реке, что трудно разобрать, где настоящий фонарь, а где его отражение. От мостов Вэньдэцяо, Лишэцяо и заставы Дуншуйгуань каждую ночь доносятся пение и музыка. Кое-кто из гуляющих, накупив «водяных крыс» [235] «Водяные крысы» — хлопушки, плавающие на поверхности воды. , пускают их по реке. Разрываясь, такая хлопушка поднимается вверх, своей формой напоминая распустившееся грушевое дерево. Все затихает только к четвертой страже.