У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— А, матушка Яо, ты пришла весьма кстати, — сказал Шао-цин. — Сегодня ко мне придет один удивительный гость, тебе тоже интересно будет посмотреть на него.

Ду Шао-цин усадил У Шу, а сам с матушкой Яо поспешил к жене, чтобы рассказать об ожидаемой гостье.

Вскоре к воротам дома в паланкине подъехала Шэнь Цюн-чжи. Ду Шао-цин встретил ее и проводил во внутренние комнаты. Жена раскланялась с гостьей и предложила ей чаю. Девушку усадили на почетном месте, жена Ду Шао-цина, как хозяйка, села напротив нее вместе с матушкой Яо, а Ду Шао-цин расположился около окна.

После обычных фраз госпожа Ду засыпала гостью вопросами:

— Вы такая молодая, неужели у вас нет подруги и вы живете здесь совершенно одна? Живы ли ваши родители? Помолвлены ли вы?

— Мой отец уже много лет служит учителем, а мать умерла, — ответила Шэнь Цюн-чжи. — В детстве я училась рукоделию и, когда приехала в Нанкин, стала этим зарабатывать. Господин Ду обратил на меня внимание и пригласил к себе. Едва увидев вас, я почувствовала себя так, будто встретила старого друга.

— Девушка Шэнь удивительно вышивает! — вмешалась матушка Яо. — Вчера у Гэ Лай-гуаня, который живет напротив вас, я увидела вышивку «Гуань Инь дарует сына». Госпожа сказала, что эту вышивку она купила у девушки Шэнь. Даже на картине не нарисовать так искусно.

— Ну что вы, мне просто стыдно за эту вышивку, ничего в ней хорошего нет! — смутилась Шэнь Цюн-чжи.

Когда матушка Яо вышла, Шэнь Цюн-чжи бросилась перед госпожой Ду на колени. Госпожа, до крайности изумленная, помогла ей подняться. Девушка рассказала ей, как соляной торговец хотел обмануть ее и сделать наложницей и как она, взяв вещи, сбежала.

— Боюсь только, что он не забыл обо мне и непременно появится здесь. Помогите мне! — взмолилась она.

— Эти соляные торговцы живут в роскоши и богатстве, и даже многие ученые люди завидуют им. А вы, слабая женщина, смотрите на них как на дорожную грязь. Вы, бесспорно, заслуживаете уважения. Нет сомнения, купец будет преследовать вас и, может быть, очень скоро даст о себе знать. Но я надеюсь, что ничего серьезного не случится.

В этот момент слуга доложил:

— С вами хочет говорить господин У.

Ду Шао-цин пошел к себе и у решетчатых дверей увидел двух незнакомых людей. Они стояли навытяжку и походили на стражников.

— Вы откуда? — в испуге спросил Ду Шао-цин. — И зачем вы пришли сюда?

— Это я их позвал! — ответил У Шу. — Удивительное дело! Из уезда Цзяду пришла бумага об аресте Шэнь Цюн-чжи, и вот на основании этой бумаги прислали двух стражников. Говорят, что эта девица наложница, которая убежала от торговца Суна. Ну как, прав я был или нет?

— Она сейчас у меня! Если ее возьмут здесь, то получится, что я ее выдал, а если отправить ее в Янчжоу — подумают, что я ее укрываю. Убежала она или нет, для меня не важно, но сейчас я оказался в крайне неудобном положении.

— Вот поэтому я и пригласил стражников. По-моему, дайте им немного серебра, пусть они идут на Ванфутан и там уж берут ее, когда она вернется домой, — предложил У Шу.

Следуя его совету, Шао-цин дал стражникам четыре цяня серебра, те не стали возражать и ушли.

Ду Шао-цин снова прошел на женскую половину и рассказал обо всем Шэнь Цюн-чжи. Госпожа Ду и матушка Яо даже подскочили от испуга.

— Ничего не сделаешь! — проговорила, поднимаясь, девушка. — Где стражники? Я пойду с ними.

— Я отослал их. Вы покушайте, а господин У Шу тем временем напишет для вас стихотворение.

Приказав жене и матушке Яо составить Шэнь Цюн-чжи компанию, Ду Шао-цин направился к себе и выбрал для подарка один из сборников своих стихов. Когда У Шу написал обещанное стихотворение, Шао-цин отвесил четыре ляна серебра, завернул их, как обычно завертывают подарки на дорогу, и приказал слуге отнести сверток госпоже Ду, чтобы та передала его гостье.

Шэнь Цюн-чжи простилась с хозяевами, села в паланкин и поехала к переулку Ручных Платков.

У ворот дома ее остановили стражники.

— Поедете в этом же паланкине или пойдете с нами пешком? Входить в дом вам незачем! — заявили они.

— Вы от прокурора или от цензора? Ведь я не нарушала никаких законов, меня не судят за оскорбление императорской фамилии. Почему же вы не разрешаете мне войти в дом? Ишь расшумелись! Но меня не запугаете. Я не какая-нибудь неотесанная деревенщина!

Шэнь Цюн-чжи вышла из паланкина и решительно направилась к двери. Пришлось стражникам отойти в сторону.

Девушка спрятала свиток со стихами и серебро в ящичек для головных украшений и, выйдя из дома, крикнула:

— Носильщики, несите меня к уездному.

Носильщики стали просить прибавки, и стражники поддержали их:

— Пословица говорит: «Можно отказывать кому угодно и сколько угодно, но гостю — никогда». Мы с самого утра дожидаемся вас у дома господина Ду. Чтобы не позорить вас, мы пришли за вами сюда и болтались у ваших дверей до тех пор, пока вы не изволили приехать. Пусть вы женщина, но неужели даже чайком нас не напоите?

Стражники намекали на чаевые, но Шэнь Цюн-чжи не обратила на их мольбы никакого внимания. Прибавив носильщикам еще двадцать четыре монеты, она поехала к уездному. Стражникам ничего не оставалось, как вернуться в ямынь и доложить, что девица Шэнь схвачена и доставлена.

Уездный велел тотчас провести ее в зал. Ее красота поразила его, и он спросил:

— Вы — женщина и должны вести себя так, как подобает женщине. А вы украли у Суна серебро, сбежали и скрылись в нашем уезде. Зачем вы это сделали?

— Сун Вэй-фу хотел насильно сделать меня наложницей. Мой отец судился с ним, но этому богачу удалось подкупить уездного, и отец проиграл дело. Сун мой смертельный враг. Кроме того, хотя я и не обладаю талантами, но неплохо владею кистью. Разве жена Чжан Эра может стать рабыней из Вайхуана? [238] Имеется в виду история одной женщины, жившей в эпоху Борющихся Царств, которая отказалась стать рабыней у богача в Вайхуане и вышла замуж за Чжан Эра, получившего впоследствии титул князя Чжао. Поэтому я и сбежала. Клянусь вам, что говорю истинную правду.

— Обо всем этом вас будут спрашивать в уезде Цзяду, меня это не касается. Но если вы умеете владеть кистью, то, может быть, напишете мне стихотворение?

— Пожалуйста, дайте мне тему, я попробую, — согласилась девушка.

Уездный указал на акацию, что росла перед ямынем, и проговорил:

— Вот вам и тема.

Шэнь Цюн-чжи не торопясь продекламировала стихотворение, состоящее из восьми строк по семь слов в каждой, и уездный от души похвалил их.

После этого он позвал стражников и приказал им принести вещи девушки для осмотра. В ящичке для головных украшений он нашел пакет с кусочками серебра и сверток, на котором было написано: «Подарок в дорогу». Кроме серебра, там лежала книга и свиток со стихами. Поняв, что девушка знакома с местными знаменитостями, начальник уезда написал официальное отношение в уезд Цзяду, позвал стражников и сказал: