У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Отвезите Шэнь Цюн-чжи в уезд Цзяду. Будьте внимательны к ней в дороге и охраняйте ее от всяких неприятностей. Когда доставите ее на место, немедленно с ответом возвращайтесь назад.

Уездный был старым знакомым начальника уезда Цзяду. В официальную бумагу он вложил свое секретное письмо, в котором предлагал возвратить девушку отцу. Но об этом расскажем потом.

Шэнь Цюн-чжи в сопровождении двух стражников вышла из ямыня, наняла паланкин, доехала до ворот Ханьсимынь и там села в лодку, идущую в Ичжэн. Стражники сложили свои вещи на носу и сели отдыхать. Шэнь Цюн-чжи они поместили в каюте. Когда все удобно расположились и лодка уже вот-вот должна была отчалить, явились новые пассажиры: мужчины и две женщины — одной из них было лет двадцать семь, другой — около восемнадцати. Они были просто одеты, но держались развязно. Их вещи нес мужчина с лицом пропойцы, с густыми сросшимися бровями, в рваной войлочной шляпе.

Когда женщины сели, одна из них спросила:

— Куда вы едете, девушка?

— В Янчжоу. Очевидно, мне с вами по пути, — ответила Шэнь Цюн-чжи.

— Мы не в Янчжоу, мы сойдем в Ичжэне, — перебила ее старшая.

Через некоторое время лодочник пришел за платой.

Оба стражника с руганью вытащили бумагу.

— Смотри сюда! Не видишь, что это такое? Мы люди государственные. Скажи спасибо, что не берем с тебя денег на стол. А ты еще требуешь!

Лодочник не посмел спорить и стал брать деньги с остальных. Ночью у Ласточкиной Скалы подул юго-западный ветер, и утром они уже добрались до отмели Желтой Глины. Здесь стражники стали клянчить деньги у девушки.

— Я вчера слышала, как вы говорили, будто вы люди государственные и не берете денег! — заметила Шэнь Цюн-чжи.

— Какая вы педантичная, девица Шэнь! Вы хотите, чтобы все было по пословице: «Владеешь горой — ешь гору, владеешь водой — пей воду». Если бы все мы были такими скупыми, как вы, то нам пришлось бы питаться одним северо-западным ветром!

— А что вы со мной сделаете, если я не дам вам денег? — поддразнила их девушка и вышла из каюты.

Сойдя на берег, она стремительно бросилась в сторону, — только ее ножки замелькали. Ее явно шокировало идти рядом со стражниками. Те быстро собрали вещи и бросились за ней. Но когда они догнали ее и сделали попытку схватить, девушка двумя ударами сбила их с ног и, когда они встали, вступила с ними в перепалку. Лодочник и мужчина в войлочной шляпе с трудом уговорили стражников. Шэнь Цюн-чжи наняла паланкин, и стражникам пришлось следовать за ней.

Тем временем мужчина и молодые женщины проехали шлюз Тоудаочжа и добрались до переулка Фынцзясян, где их встретил Ван И-ань.

— А, это ты, Ли Четвертый! Привез девиц Си и Шунь? Ну, как там дела у ворот Шуйсимынь в Нанкине? — спросил он мужчину.

— Нас вытеснили эти трехротые [239] Трехротные — местное название актеров на женских ролях. с моста Хуайцинцяо. Вот и приехали к вам, господин, — ответил Ли Четвертый.

— Очень хорошо! У меня как раз не хватает двух девиц.

И он провел их в дом, крытый соломой. Он состоял из трех комнат, позади которых находилась кухня. Там какой-то человек мыл руки. Увидев девушек, он очень обрадовался.

О том, что произошло дальше, говорят:

Но об этом мы узнаем из следующей главы.

Напомним о том, как Ван И-ань ввел девиц в дом.

— Шестой господин, — окликнул он человека, мывшего руки, — идите-ка сюда, посмотрите на двух новеньких!

Гетеры оглядели этого человека. Он не походил ни на ученого мужа, ни на военного. Голова его была повязана дырявым платком, на ногах — поношенные сапоги с острыми носками. Одет он был в замусоленный шелковый халат черного цвета. На темном рябом лице блестели бегающие глазки. Помыв руки, человек вышел, закатывая на ходу рукава халата.

Обе гетеры, придерживая пояса своих халатов, поклонились ему и вскричали:

— Шестой господин! — При этом они склонили головы набок и вильнули бедрами.

— Я очень рад, мои дорогие сестрички! — проговорил Шестой господин, обнимая их обеими руками. — Ваше счастье, что вы, едва прибыв сюда, сразу узнали Шестого господина Тана.

— Сущая правда, Шестой господин! — вмешался Ван И-ань. — Теперь девушки будут целиком полагаться на вас. Пожалуйста, садитесь. Я принесу вам чаю.

Тан усадил обеих девиц рядом с собой. Закатав штанину, он положил свою черную жирную ногу на колени девице Си, и по его приказанию та стала поглаживать ее своей белой ручкой. Выпив чаю, Тан вытащил мешочек с орехами и принялся их грызть. Скорлупа, которую он выплевывал, застревала в его бороде, прилипала к губам. То и дело он вытирал свое лицо о лицо то одной, то другой девицы, в результате чего их физиономии тоже покрылись скорлупой. Девицы вытащили платки, чтобы обтереть лицо, но Тан выхватил у них платки и стал вытирать у себя под мышками.

— Есть ли какие-нибудь новости с границы? — спросил Ван И-ань, принимая от Тана пустую чашку.

— А как же! На днях приехал человек с известием, что в Нанкине сделали уже двадцать флагов из красного атласа с вышитыми драконами и большой стяг из шелкового атласа для главнокомандующего. Говорят, что в этом месяце нужно будет ехать в столицу. К девятой луне, когда начнутся заморозки, перед выступлением в поход будет принесена жертва, и император станет главным полководцем, а мой господин — его помощником. Оба они, став на войлочный ковер, отвесят земные поклоны, и мой господин будет назначен на должность воеводы.

В этот момент прислужник публичного дома вызвал Ван И-аня и что-то тихо сказал ему.

— Шестой господин, — обратился Ван И-ань к Тану, — приехал гость из столицы и хотел бы встретиться с девицей Си. Войти он не осмелился, так как увидел вас.

— Подумаешь! Пусть идет, будем вместе пить вино.

Ван И-ань ввел в комнату молодого торговца и тут же заставил его раскошелиться. Гость отсыпал несколько цяней серебра и велел принести ослятины, жареной рыбы и десять чайников вина. А так как господин Тан был магометанином и не употреблял в пищу мяса, то пришлось заказать еще около тридцати вареных яиц специально для него.

Тем временем стемнело, в комнате зажгли лампу. Господин Тан занял почетное место, а гость поместился напротив него. Девице Си господин Тан приказал сесть рядом с гостем, но та, кривляясь и кокетничая, пожелала остаться рядом с Таном.