У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

Не обращая ни на что внимания, Куан Чао-жэнь бросился в дом, схватил одеяло, взвалил на спину отца и, крепко придерживая его обеими руками, вынес за ворота на пустырь. Затем он стремглав побежал обратно и потянул за собой невестку. Показав ей рукой, что надо идти за ворота, он посадил мать к себе на спину. Едва он выбрался с ней за ворота, как огонь перекинулся на дверь и перегородил выход.

— Слава богу, родители спасены! — проговорил Куан Чао-жэнь и, уложив отца на пустыре, накрыл его одеялом. Мать и невестка остались сидеть рядом. Брат со страха куда-то спрятался, и Куан Чао-жэнь никак не мог найти его.

Между тем пожар продолжал бушевать: багровое пламя походило на пляшущего золотого дракона. Никто в деревне не знал, как бороться с пожарами, к тому же вода была далеко. Полночи свирепствовал огонь. Наконец постепенно пожар начал стихать. На току, черном от дыма и копоти, кое-где еще прорывались языки пламени. Вся деревня сгорела дотла. Что поделаешь, надо было искать кров. И тут Куан Чао-жэню бросилась в глаза кумирня, которая стояла на южном конце деревни у дороги. Приказав невестке помочь матери, он взвалил отца на плечи и двинулся вперед. У входа в кумирню погорельцев встретил монах и на их просьбу сразу же ответил отказом:

— Вся деревня осталась без крова, и если все придут в мою кумирню, то где я всех размещу! Тут и двух таких кумирен не хватит! К тому же у вас больной, он стеснит меня.

Как раз в этот момент из кумирни вышел какой-то старик, в котором Куан Чао-жэнь узнал старосту Паня.

Отвесив ему поклон, юноша рассказал про свою беду.

— Какая жалость, — вскричал тот, — значит, пожар не пощадил и вас!

Узнав о том, что монах отказал приютить семью Куана, он начал убеждать его.

— Учитель, ты, верно, не знаешь, что старый Куан самый честный человек в нашей деревне, а у его сына незаурядная внешность. Он, несомненно, прославится. К тому же ты монах, а монахи, говорят, «поступают так, чтобы и для других было удобно и самим выгодно». Дай им дня на два комнату, они ее освободят по первому твоему требованию, а я тебе подарю денег на свечи.

Монах не посмел перечить старосте и уступил Куан Чао-жэню одну комнату, куда тот не замедлил перенести отца. Староста Пань поговорил со стариком, и тот осыпал его благодарностями. Тем временем монах вскипятил чайник и стал потчевать всех чаем, а староста, вернувшись домой, в знак сочувствия прислал пострадавшим риса и овощей.

Только после полудня отыскался старший брат. Едва увидев Куан Чао-жэня, он принялся укорять его за то, что тот не помог ему вытащить вещи.

Жить в кумирне было неудобно, и Куан Чао-жэнь с помощью старосты снял небольшой дом близ кумирни, у дороги. К счастью, в ту ночь, когда произошел пожар, Куан Чао-жэнь еще не ложился спать, и деньги были при нем. Он по-прежнему колол свиней, варил бобовый сыр, а по вечерам все так же зажигал лампу и читал сочинения. Но отец, напуганный пожаром, чувствовал себя гораздо хуже.

Это тревожило Куан Чао-жэня, но он продолжал свою учебу. Однажды он засиделся за книгой почти до третьей стражи, как вдруг за окном послышались удары в гонг, замелькали огни факелов, раздался цокот копыт. Показался паланкин с начальником уезда. Куан Чао-жэнь продолжал свое чтение, и паланкин проехал мимо.

Между тем начальник уезда, остановившись в этот вечер ночевать на деревенском постоялом дворе, со вздохом промолвил:

— В такой поздний час здесь еще есть люди, которые настойчиво. овладевают знаниями. Как это похвально! Интересно, кто он? Сюцай или ученик? Надо позвать старосту и спросить у него.

Когда тот явился, он спросил:

— Кто это на южном конце деревни в доме подле кумирни ночью читает сочинения?

Зная, что там живет семья Куана, староста охотно пояснил:

— Это погорельцы, а читает сочинения второй сын. Он каждый день занимается до третьей или четвертой стражи. Куан Чао-жэнь не сюцай и даже не сдавал экзаменов. Он просто мелкий торговец.

Услышав это, начальник уезда огорчился и приказал:

— Я напишу сейчас карточку, а вы завтра передадите ее этому Куан Чао-жэню. Скажите, что сейчас я его принять не могу, но скоро начнутся экзамены, пусть он примет в них участие. Если он умеет писать сочинения, я выдвину его.

Получив карточку, староста удалился. На следующее утро, проводив начальника в город, староста опрометью бросился к Куанам и заколотил в дверь.

— Поздравляю тебя! — вскричал он, когда изумленный юноша отворил дверь. Затем староста вынул из шапки карточку, на которой было написано: «Вам кланяется Ли Бэнь-ин».

Увидев визитную карточку начальника уезда, Куан Чао-жэнь отпрянул в испуге.

— Господин, кому она предназначена?

Староста подробно разъяснил:

— Проезжая мимо вашего дома, господин начальник уезда услышал, как ты читаешь сочинения. Он послал за мной, а я ему рассказал, какой ты прилежный и как почитаешь родителей. Когда я все это выложил, господин начальник передал мне свою визитную карточку и сказал, что скоро начнутся экзамены, он велел тебе сдавать их. Очевидно, он хочет тебе помочь. Ну, не говорил ли я, что у тебя счастливая судьба: надо лишь быть терпеливым и ждать, когда над тобою засияет звезда знатности.

Куан Чао-жэнь вне себя от радости бросился с визитной карточкой к отцу и поведал ему о случившемся. Отец тоже был очень доволен. Вечером, когда вернулся брат, Куан Чао-жэнь рассказал и ему, но брат не поверил, даже когда увидел карточку.

Через несколько дней в уезде действительно объявили о предварительных экзаменах. Куан Чао-жэнь купил экзаменационные листы и отправился сдавать. Он прошел первый тур и попал в список допущенных на повторные экзамены. Тогда юноша купил еще бумаги и стал ждать.

Начальник уезда занял свое место в зале и первым вызвал Куан Чао-жэня.

— Сколько вам лет?

— В этом году мне исполнилось двадцать два года.

— Вы умеете писать, — заметил уездный. — Но на предстоящих повторных экзаменах надо еще больше постараться, и тогда я не оставлю вас без внимания.

Куан Чао-жэнь отвесил низкий поклон и, взяв экзаменационный лист, удалился. Прошло еще два тура повторных экзаменов, вывесили списки — Куан Чао-жэнь занял первое место. Когда эта весть докатилась до деревни, юноша с визитной карточкой отправился благодарить уездного. Тот приказал привести Куан Чао-жэня к себе и, когда тот явился, расспросил его о всех домашних невзгодах.

— Вот вам мой скромный подарок, — сказал он, протягивая два ляна. — Возьмите его и ухаживайте за родителями, а вернувшись домой, будьте еще прилежнее. Когда начнутся экзамены в провинции, заходите ко мне, я дам денег на дорожные расходы.

Куан Чао-жэнь поблагодарил уездного и, вернувшись домой, отдал серебро отцу. Выслушав подробный рассказ сына об этом визите, старик был тронут до глубины души. Он положил деньги на подушку, а сам принялся кланяться и благодарить господина начальника уезда. Поверил наконец всему и старший брат. Деревенские люди мало что видели, но, узнав, что Куан Чао-жэнь занял первое место и удостоился встречи с самим уездным, сговорились между собой и пришли к Куанам с подарками. Старик распорядился снять комнату в соседней кумирне и устроить пирушку, которая затянулась до позднего вечера.