У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

Послушав старосту, Куан Чао-жэнь договорился с посланцами о визите, и те ушли. В назначенный день Куан Чао-жэнь отправился с подарками к инспектору просвещения, а когда вернулся обратно, отец заставил его купить вина и изображения жертвенных животных для совершения обряда на родовом кладбище.

С этого времени старику с каждым днем становилось все хуже и хуже. Лекарства не помогали, он стал меньше есть и пить. Младший сын обратился к гадателям, но те предрекли неблагоприятный исход. Тогда, посоветовавшись со старшим братом, он выделил из своих сбережений несколько лянов на похороны отца, но из лавки денег не брал. Уже купили гроб, сшили множество траурных платьев и заказали для отца шляпу ученого мужа. Все было сделано как надо. Старый Куан доживал последние дни, то и дело впадая в беспамятство.

Когда он наконец понял, что дни его сочтены, он позвал к себе сыновей и сказал:

— Мне уж не встать! Далек тот день, когда я увижу небо, но близок час, когда меня положат в землю. За всю свою жизнь я не сделал ничего путного: вам не оставил ни клочка земли и даже лишился своего родного дома. К счастью, второй сын получил ученую степень сюцая; может быть, в будущем он будет учиться и поднимется еще на одну ступень. Но только помните, дети, что дело не в славе. Главное — это добродетель. Но, я вижу, ты, младший сын, с усердием исполняешь сыновний долг. Однако, если выбьешься в люди, не смотри на других свысока и оправдай те надежды, которые подавал в юности. После моей смерти, когда кончится траур по мне, спеши жениться, но выбирай жену из бедной семьи, не стремись получить богатство и знатность с помощью брака. Уважай своего брата так, как уважал бы меня при жизни. Все-таки он твой старший брат, хотя и бестолковый.

Услышав его последнее напутствие, братья зарыдали, а старый Куан закрыл глаза и скончался. Весь дом огласился рыданиями, и младший сын, плача, стал обряжать покойника. Семь дней покойник находился в доме, пока наконец из-за тесноты в доме гроб не перенесли на родовое кладбище. На похороны собралась вся деревня, и братья были очень благодарны гостям. Старший брат по-прежнему торговал в лавке, а Куан Чао-жэнь каждые семь дней отправлялся на кладбище оплакивать покойного. Однажды он вернулся домой уже затемно и застал у себя старосту Паня.

— Ты знаешь, начальник уезда попал в беду! — сообщил он. — Сегодня из Вэньчжоу приезжал помощник областного и отобрал у него печать. А ведь он твой учитель. Тебе не мешало бы съездить в город и узнать все как следует.

На следующий день Куан Чао-жэнь, облачившись в траурную одежду, отправился в путь. Едва он подъехал к городу, как убедился в том, что горожане требуют оставить прежнего уездного. В знак протеста они бросили торговлю, заперли городские ворота и столпились вокруг прибывшего из области чиновника, требуя вернуть печать. Вокруг стоял невообразимый шум, раздавались удары в гонг. Куан Чао-жэню так и не удалось попасть в город; он вернулся домой и стал ждать вестей. На третий день он узнал, что из провинции прислали чиновника, который должен был успокоить народ и схватить зачинщиков бунта.

Прошло еще дня четыре, и Куан Чао-жэнь, возвращаясь с кладбища, опять столкнулся со старостой.

— Плохо дело! Беда пришла! — проговорил староста.

— Что такое? — встревожился Куан Чао-жэнь.

— Пойдем домой, скажу.

Когда они пришли к Куану и остались одни, староста прошептал:

— Вчера приехал чиновник успокаивать жителей, а когда народ разошелся, начальство тайно распорядилось найти зачинщиков. Кое-кого уже схватили. А два бессовестных нарочных из ямыня донесли на тебя и сказали, что уездный к тебе очень хорошо относился; ты, мол, наверняка в числе зачинщиков, и тебя надо задержать. Подумай, какую на тебя возвели напраслину! Сегодня тайные розыски зачинщиков еще продолжаются. Кто знает, что тебя еще ждет. Ведь если донос признают, то наверняка пришлют за тобой. По-моему, тебе лучше на время скрыться в другой области. Хорошо, если все обойдется без судебного разбирательства, но если оно начнется, я вступлюсь за тебя.

— Вот несчастье! — растерялся Куан Чао-жэнь. — Я благодарен вам за вашу заботу и за то, что вы предупредили меня, но только куда мне ехать?

— Это уж сам подумай. Поезжай в то место, которое хорошо знаешь.

— Я знаю только Ханчжоу, но там у меня нет знакомых.

— Я могу дать тебе рекомендательное письмо. У меня там есть брат, который служит в административной палате. Его зовут Третий господин Пань, а живет он на горе перед воротами палаты. Найди его, и он тебе во всем поможет. Он человек безупречно честный, ты не ошибешься, обратившись к нему.

— Вы так добры! С вашим письмом я уеду сегодня же вечером, — воскликнул Куан Чао-жэнь.

Пока староста Пань сочинял письмо, юноша позвал брата и невестку, наказал им смотреть за домом и, проливая слезы, простился с матерью. Затем он связал в узел свои вещи, спрятал книги и вышел за дверь. Староста Пань проводил его до дороги и вернулся назад.

Несколько дней шагал Куан Чао-жэнь со скарбом на спине, пока не добрался до Вэньчжоу. Дальше предстояло ехать по реке. Но в этот день попутной лодки не оказалось, и ему пришлось остановиться на ночь в харчевне. Там уже сидел за столом какой-то человек и при свете лампы тихо читал вслух. Он был худощав, с желтой кожей и жиденькими усами. Вошедшего он не заметил, так как был близорук, да к тому же увлекся книгой. Куан Чао-жэнь назвал его «уважаемым гостем» и поздоровался. Незнакомец поднялся и ответил на приветствие. Теперь Куан Чао-жэнь еще лучше разглядел его. Он носил темный шелковый халат, шляпу простолюдина и походил на торговца. После положенных церемоний оба сели.

— Как ваша фамилия и откуда вы родом? — спросил Куан Чао-жэнь.

— Моя фамилия Цзин, а живу я в пятидесяти ли отсюда. У меня в провинциальном городе маленькая лавка, и я сейчас еду туда. Но сегодня не было попутной лодки, и мне пришлось остановиться здесь на ночь.

Заметив на голове Куан Чао-жэня шляпу ученого мужа, он понял, что перед ним сюцай, и спросил:

— А где ваша драгоценная родина и как ваше почтенное имя?

— Моя фамилия Куан, а имя Чао-жэнь; я из Лэцина. Я тоже еду в провинциальный город, но не нашел лодки.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Цзин. — Значит, завтра мы отправимся вместе.

На следующее утро они отыскали лодку и заняли носовую каюту. Когда вещи были уложены, Цзин вытащил какую-то книгу и принялся листать. Куан Чао-жэню неудобно было сразу спрашивать его, и он только украдкой бросал взгляды на книгу. Строчки различной длины бороздили страницы. Очевидно, это был сборник стихов. После обеда Цзин снова вытащил книгу и, попивая чай, углубился в чтение.

— Уважаемый гость, — обратился к нему Куан Чао-жэнь. — Вчера вы сказали, что у вас в провинциальном городе есть лавка. Какая это лавка?