Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

— А вы меня не узнали? — спросила она с некоторым беспокойством.

— Узнал, сразу узнал; я не поклонился вам, боясь...

Она прервала меня с криком радости:

— Я льстила себя надеждой, что вы меня узнали, что только из осторожности ... Благодарю вас, в этом деликатном поступке я узнаю моего верного друга...

— Дорогая маменька, почему вы только на минуту появились в толпе, ведь вы служили ее главным украшением?

— Главным? Нет-нет, не верю. Впрочем, я уехала, только когда вас окружили со всех сторон.

— Значит, вы успели заметить, что случилось с Жюстиной?

По губам маркизы пробежала улыбка.

— Да, я всё видела, — сказала она и очень серьезным тоном прибавила: — Но достаточно ли она наказана? Я хотела бы, чтобы вы при ней сказали мне все, что думаете о ее поступке, а потому, если вас это не затруднит, мы подождем ее.

Нам не пришлось долго ждать; в ту же минуту в передней послышались голоса. Какой-то вежливый господин очень громко говорил с Жюстиной:

— Эти молодые люди окружили меня, поздравляли, осыпали ласками. Я не могу противиться людям, которые меня любят. Однако он был уже далеко! Увидав это, я сейчас же вернулся ради тебя, мое дитя; твоя физиономия меня поразила.

— Если я не ошибаюсь... — сказала маркиза, — мне кажется, это...

— Вы не ошибаетесь. По голосу, как и по смыслу речей, я тоже его узнаю, да, это он, это он, бежим!

Нельзя было терять ни минуты. Мы бросились к двери, которая вела в ювелирную лавку.

— Боже мой, — воскликнула маркиза, — где же ключ?

Очень высокий, но очень узкий и, к счастью, довольно глубокий шкаф, стоявший в нише рядом с камином, мог послужить нам единственным убежищем. Маркиза первая бросилась в него.

— Скорее, Фоблас!

Я еле успел вскочить за ней в шкаф и закрыть за собой дверцу. Жюстина и господин де Б. вошли в опустевшую комнату.

— Да, — продолжал маркиз, — твоя физиономия меня поразила. Я умирал от желания поговорить с тобой.

— Значит, вы меня узнали?

— Сразу же. Как ты можешь спрашивать, когда я наизусть знаю все лица Франции?

— Дело в том, что дорогие лошади, блестящий экипаж и мой великолепный наряд — всё вместе могло сделать меня неузнаваемой.

— Для других — возможно, но не для меня! Неужели ты забыла, что я физиогномист? Кстати, кто тот щедрый смертный, что разоряется на тебя? Не Фоблас ли?

— Еще чего! Этот забавный ветреник!

— О наглая... — не удержался я.

— Молчите, — приказала маркиза.

— Однако, — продолжал господин де Б., — мне кажется, ты смотрела на него в лорнет.

— На этого сопляка? Я смотрела на вас!

— Значит, я тебе нравлюсь?

— А кому вы не нравитесь!

— Это правда, мне очень повезло с лицом, меня все любят. Сегодня во время гулянья ты сама видела, какое удовольствие доставило всем мое присутствие. Да, все, все были рады.

— А я больше всех!

— Однако, моя бедняжка, с тобою случилось довольно неприятное происшествие. Кто эта женщина, которая так дурно обошлась с тобою?

— Маленькая шлюшка.

— Нет, вы только послушайте... — опять не выдержал я.

— Молчите, — повторила госпожа де Б.

Ее муж продолжал:

— Ее слуга был в ливрее!

— Она взяла ее напрокат!

— Твой хорошенький фаэтон сильно попорчен.

— Мне его особенно жаль, потому что это подарок одной дамы, которая дружна со мной...

В этом месте интересного диалога маркиза не могла не возмутиться, шепотом сказав:

— Дружна с ней... Какая наглость!

— Милая маменька, значит, это вы подарили его Жюстине?

— Да.

— Позвольте же мне в свою очередь сказать вам: молчите.

Мы упустили несколько слов Жюстины.

— ...выписала нарочно из Англии, — говорила она.

— Дама?!— воскликнул маркиз. — Черт возьми, вероятно, ты оказываешь ей очень важные услуги!

— Еще бы!

— Но, мой ангел, пойми меня... Мне не нужна возлюбленная, которая слишком снисходительна к женщинам.

— Как, вы воображаете... Нет-нет! Я скажу вам, что это женщина порядочная... дама высшего круга, просто дома она стеснена...

— Понимаю, понимаю, опять проводят какого-нибудь мужа-простофилю?

— Или скоро проведут.

— Боже мой, как смешны эти мужья! Значит, ты уступаешь ей твою спальню, чтобы...

— О нет-нет, между ними, я уверена, не происходит ничего преступного.

— Значит, интрига только началась?

— Напротив, это старая интрига. О, это целая история!

— Расскажи, расскажи. Истории о том, как обманывают мужей, всегда бесконечно занимают меня! Расскажи же...

— Дама когда-то была любовницей молодого человека, но он бросил ее для другой. Она не желает ни с кем делить его любовь, но все равно хочет видеться с ним.

Маркиза прошептала:

— Бессовестная лгунья!

— О, моя прелестная маменька, молчите.

Я попытался поцеловать ее, а она не смогла отвернуться. Мы снова пропустили несколько слов.

— Она пока не позволяет ему ничего, но скоро позволит все.

— Значит, ты полностью посвящена в ее дела?

— О нет, это слишком недоверчивая и слишком ловкая женщина! Она почти ничего не говорит мне, но я все вижу по ее поведению... Почему вы смеетесь?

— Я представил себе лица этих любовников! Я, как физиогномист, дал бы сто луидоров, чтобы видеть игру их физиономий. Черт возьми, ты должна как-нибудь доставить мне это удовольствие!

— Вам?

— Мне.

— Невозможно, господин маркиз.

— Почему? Я где-нибудь спрячусь!

— Невозможно, говорю вам.

— Я мог бы залезть под твою кровать...

— Оттуда вы увидите только ноги!

— Ты права. Ну, тогда в шкаф. У тебя есть шкаф?

— Вы сами видите, что есть.

Разговор принял поистине угрожающий оборот, я и сам встревожился и почувствовал, как задрожала маркиза.

— Погоди, — заметил маркиз и, к счастью, направился к шкафу, стоявшему по другую сторону камина.

— Как раз то, что нужно. Человек полный в этот шкаф не поместился бы, мне же в нем будет довольно удобно, и через замочную скважину я стану спокойно наблюдать за действующими лицами. Ну, Жюстина, согласись, я хорошо заплачу тебе за твою любезность и сохраню все в тайне.

— Честное слово, если бы это можно было проделать, я согласилась бы: такой небывалый случай...

— Она хороша?

— Так себе, недурна, но считает себя красавицей.

— Это всегда так. А молодой человек?

— Он прелесть!

— Лучше шевалье де Фобласа?

— Лучше? Нет, но так же хорош.

— Знаешь ли, я ревную к шевалье.

— Как, вы еще думаете, что маркиза...

— Нет-нет, тебя, детка.

— Меня? Ах, вы неправы!

— Однако прежде...

— Прежде у меня не было настоящего вкуса. Однако я всегда чувствовала склонность к вам, господин маркиз.

— Ах, я верю. Говорю тебе, мое лицо... оно производит такое действие на всех женщин.

— Да. Ваша жена, например, вас обожает.

— Она меня обожает, ты права, но, знаешь ли, в конце концов такое обожание страшно надоедает! Госпожу де Б. можно назвать красавицей, но вечно одна и та же женщина... Кроме того, при всей своей нежности маркиза очень холодна, а я молод, мне нужны развлечения, удовольствия. Детка, я поужинаю с тобой.