Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Да вас никто и не просит признаваться или отрицать, я просто предлагаю вам послушать. Госпожа де Розамбер рассказала, что вы имели счастье лежать в одной постели с маркизой д’Арминкур, что в ту же ночь вы покинули маркизу и пришли поболтать с мадемуазель де Мезанж, что вы обошлись с ней, как очень пылкий молодой человек, но при этом уверяли, что вы девушка. Шевалье, если молодая женщина выдумала всю эту историю, надо признать, что у нее недурное воображение. Во всяком случае, позвольте мне посмеяться.

— Розамбер, я не буду мешать вам смеяться, я посмеюсь вместе с вами.

— Однако, — продолжал он несколько более серьезным тоном, — мне нужно задать вам один вопрос. Предположим... вы понимаете, это только предположение?.. Предположим, что всё это действительно с вами произошло; скажите же, могли бы вы в таком случае рассказать о вашем приключении маркизе де Б.?

— Никогда.

— Я так и думал. Тогда кто же мог проболтаться? Потому что моя женитьба — у меня не осталось ни малейших сомнений на этот счет — благодеяние маркизы де Б. Как я уже вам сказал вчера, когда открытия моей первой брачной ночи внушили мне некоторые подозрения, любезная графиня ***, которая выказывала мне такую преданность, действовала только в угоду маркизе де Б. В тот самый момент, когда, обведенный вокруг пальца двумя женщинами, я щедрой вдовьей частью 52оплатил невинность * 53мадемуазель де Мезанж, хотя, по справедливости, не я должен был это делать, две враждебные державы объявили, что их разрыв был мнимым и они относят все военные издержки на счет де Розамбера! Впрочем, признаю, маркиза поистине благородна в своей мести. Когда она раздробила мне плечо выстрелом из пистолета, она сама подвергалась опасности, а теперь, подсунув мне в невесты не девушку, но женщину, она позолотила пилюлю, так как жена принесет мне двадцать тысяч экю годового дохода. Шевалье, когда вы увидите мою великодушную неприятельницу, поблагодарите ее от моего имени. Скажите, что поначалу я с отвращением смешался с толпой обманутых мужей; однако отдайте мне справедливость, прибавьте, что моя слабость длилась лишь мгновение и очень скоро я вполне смирился. Главное же, не забудьте уверить маркизу, что, несмотря на мое собственное несчастье, я пуще прежнего расположен потешаться над одураченными мужьями. Фоблас, пойдемте со мною.

— Куда? Вы великолепны... шпага, парадный костюм. Вам предстоят свадебные визиты?

— Нет, прощальные: завтра я уезжаю.

— И вы хотите, чтобы я составил вам компанию?

— Я ужинаю в предместье Сент-Оноре. Мы отправимся на Елисейские поля, погуляем, поболтаем.

— Хорошо, если вы обещаете говорить только о госпоже де Линьоль.

— Охотно. Хоть я теперь один из многих тысяч мужей, всё равно я по-прежнему буду держаться на стороне молодых повес. Фоблас, вот что я подумал: вы случайно не воображаете, что я увожу вас, желая помешать лететь туда, куда, быть может, вас зовет любовь?

— Что вы хотите этим сказать?

— Если вам предстоит новая победа... если вас ждет чья-нибудь молодая жена, уже скучающая со своим мужем, не стесняйтесь.

— Розамбер, неужели, считая это возможным, вы говорите так спокойно?

— А что? Клянусь, судьба подвергла испытанию мои силы, отныне я чувствую себя способным на всё... Итак, если де Линьоль будет продолжать мучить несчастную графиню, мне кажется, ей останется только уехать к своим родным и начать бракоразводный процесс.

Когда Розамбер произносил эту фразу, было почти темно и мы находились на Елисейских полях, приблизительно против дома господина де Божона. Из соседнего флигеля вышел маркиз де Б. Заметив меня, он бросился мне навстречу, но, увидев Розамбера, повернул прочь. Граф сказал:

— Он нас избегает. Пойдем к нему. Мы не должны упускать прекрасный случай посмеяться.

Напрасно удерживал я Розамбера, несчастная судьба увлекала его:

— Маркиз, вы бежите от нас?

— Скажите лучше, не ищу с вами встречи, — сухо ответил де Б.

— Действительно, многие говорят, что вы на меня очень сердитесь. Сознаюсь, мне хотелось бы узнать, за что именно.

— Думаете, я постесняюсь откровенно говорить с вами? Здравствуйте, шевалье. — Маркиз протянул мне руку. — Вчера вы должны были получить из Версаля...

— Указ о назначении? — прервал его Розамбер. — Он получил его!

— Да, я его получил, маркиз, и сердечно благодарю вас за доказательство вашего...

Граф перебил меня:

— Шевалье, маркиз хлопотал о вас?

— Да, я хлопотал. Что в этом смешного?

— Неужели это не маркиза просила за него?

— Почему бы нет? Маркиза превосходная женщина, она готова услужить всему свету, кроме вас.

— Кроме меня? Отчего же?

— Отчего? Граф, когда человек считает, что перед ним не устоит ни одна женщина, когда он встречает женщину честную, добродетельную, полную любви к своему мужу...

— Простите, я знаю столько высокодобродетельных дам, что не понимаю, о ком из них вы говорите.

— Я говорю о моей жене.

— О вашей жене?! О вашей жене?!

— Да, когда ее встречают, терпят неудачу.

— Терпят неудачу? Само собой!

— И тогда необходимо запастись терпением.

— Легко вам говорить о терпении, маркиз, ведь вы никогда не терпели неудач!

— Довольно неуместных шуток, граф. Я знаю, что вам повезло гораздо больше меня с одной молодой девушкой.

— Молодой девушкой? А, вы говорите о мадемуазель дю Портай.

— О дю Портай или нет — всё равно. И напрасно вы смеетесь! Я, по крайней мере, не сделал никакой низости.

— Ах, пощадите! Впрочем, нет, объяснитесь. Что вы называете низостью?

— Ваш поступок с моей женой.

— Скажите, маркиз, как я поступил с вашей женой? Посмотрим, что вам известно.

— Что я знаю? На следующий день после того как мадемуазель де Фоблас спала в комнате графини...

— Вы уверены, что это была мадемуазель де Фоблас?

Я подошел к Розамберу и шепнул ему:

— Друг мой, берегитесь, чтобы ваши шутки не зашли слишком далеко, умоляю, не выдавайте маркизу.

Между тем маркиз продолжал:

— Вы, чтобы отомстить, привезли к моей жене брата молодой девицы в платье его сестры.

— Какой я хитрый! — воскликнул граф и расхохотался. — Вот какую шалость я задумал! Нет, каково! И какова...

— Мне кажется, — язвительно прервал его господин де Б., который все больше раздражался, — вы смеете насмехаться надо мной! Граф, не довольствуясь этим первым коварством...

— Да, уж если я начну...

— Вы допустили гнусную выходку...

— Черт возьми, дело принимает серьезный оборот!

— Да, очень; посмотрим, кто из нас посмеется последним! Граф, я не люблю насмешек!

— А я не люблю угроз, маркиз! Но расскажите сначала о моей гнусной выходке .

— Да, вы гнусно воспользовались присутствием переодетого молодого человека, чтобы при мне устроить маркизе наглую, ужасную сцену.