Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Деньги! Фу! Подарки — пожалуй. Я два года жил у господина Л. Время от времени он подносил мне маленькие подарки. Его дети, со своей стороны, тоже иногда дарили мне кое-что, это было недурно. Подарок можно принять!

— Итак, господин Персон, я могу рассчитывать на вас?

— Вполне.

— Слушайте же, мой дорогой гувернер, мне нужно сказать вам еще несколько слов. Если вы в самом деле любите Аделаиду, то не думайте, что я это одобряю. Моя любовь к Софи невинна и чиста, как она сама; но ваша любовь к моей сестре... Господин Персон, берегитесь! Я вполне уверен, что Аделаида нашла бы защиту в своей добродетели, но даже попытка соблазнить ее была бы оскорблением, которого не смыла бы вся кровь виновного!

— Будьте спокойны.

— Я спокоен.

— Рассчитывайте на меня.

— Мой милый гувернер, я рассчитываю на вас.

Персон пошел было к выходу, но вернулся и сообщил, что после обеда, по поручению барона, был в монастыре.

— В монастыре? Зачем?

— Чтобы передать вашей сестре строгое запрещение барона выходить к вам в приемную, если вы придете один.

— Вы видели Аделаиду?

— Да.

— Она ничего не сказала?

— Сказала, что этот запрет огорчает ее.

— А больше ничего?

— Ничего.

— А Софи? Как она себя чувствует?

— С полудня ей гораздо лучше.

— В котором же часу вы были в монастыре?

— Часов в пять.

— Хорошо, очень хорошо.

Персон ушел.

Ей гораздо лучше с полудня! Приблизительно в полдень она должна была получить мое письмо! Софи, моя дорогая Софи, неужели ты не поспешишь с ответом? Аделаида, ты должна быть счастлива: твоя подруга поправилась! И в порыве восторга, при мысли о таком быстром исцелении, я стал прыгать и носиться по комнате. На шум пришел Жасмен. Я заканчивал великолепное антраша, когда он открыл дверь.

— Сударь, прошу прощения, я услышал шум и забеспокоился.

— Жасмен, сейчас же идите к графу Розамберу и попросите его завтра быть здесь.

Розамбер исполнил мою просьбу. Я поведал ему только о тех вчерашних происшествиях, которые касались Софи; он со смехом напомнил мне, что в моем кабинете кто-то прятался, и этот кто-то не мог быть моей милой кузиной. Я хотел замять этот разговор, но граф так настаивал, что мне пришлось во всем признаться.

— Все-таки маркиза — удивительная женщина! — воскликнул он. — Никто лучше нее не умеет так мило начать интригу, быстро ее раскрутить, ускорить развязку, не противоречащую ее интересам и даже, как можно предположить, необходимую. Она лучше всех обладает искусством удерживать в своих сетях счастливого любовника, удалить опасную соперницу или, когда это невозможно, заставить человека колебаться. Эта женщина умеет разнообразить наслаждение таким образом, что с ней и для нее полугодовалая любовь остается любовью новой. Шестимесячная любовь при дворе — дряхлая старушка, и что же? Маркиза делает эту старушку молодой! Хотя она совершенно внезапно бросила меня, я не назову ее непостоянной. Мне кажется, я подметил в ней искру чувства, может быть, в сущности, у нее нежное сердце. Склонность к интриге всесторонне развилась у нее при дворе. Может быть, родись маркиза простой мещанкой, она не сделалась бы особой, которая любит любовные приключения, а была бы просто чувствительной женщиной. Повторяю: ее нельзя назвать непостоянной. Я был с ней близок шесть недель, наша связь, наверно, продлилась бы еще месяца три, но ваше появление в женском платье все разрушило. Предстояло просветить новичка, наказать фата (он со смехом указал на себя), посмеяться над ревнивым мужем, преодолеть множество препятствий. Она не могла устоять перед таким соблазном. Да, хотя у вас очаровательная наружность, я готов побиться об заклад, что в начале вашей истории с маркизой главную роль играли не ваши черты и фигура, а предстоявшие затруднения. Госпожа де Б. вообще не любит хоженых троп. Наши знатные дамы на одной неделе нехотя берут себе любовника, а на следующей — капризно прогоняют его, постоянно порывая и завязывая однообразные связи. Меняются только действующие лица, но не ход интриги; говорят и делают вечно одно и то же. Женщине беспрестанно приходится выслушивать признания, отвечать на них, писать записки, устраивать два-три свидания и обдумывать предстоящий разрыв. Все это, повторяясь, делается убийственно скучным. Маркиза, наоборот, готова сохранять одного и того же любовника, но изменять порядок действий. Она славится не многочисленностью своих возлюбленных, а необычностью своих приключений. Ее интересуют только необыкновенные сцены; она готова на все, лишь бы достичь желаемого. Она с удовольствием бросает вызов случайностям и борется с обстоятельствами. Сознание собственной силы иногда заводит ее слишком далеко. Порой вся эта ловкость не избавляет ее от нежелательных последствий слишком неосторожных поступков. Например, в истории с нами она пережила две ужасные сцены. Во время первой ее терзал я, и, по совести, был прав. Вчера она крайне необдуманно приехала сюда и подверглась второй, а случайность, быть может, подготовит для нее третью, но не все ли равно? Маркиза всегда стоит выше мелких обид, она спокойно смотрит на неприятности, даже из несчастий она непременно извлечет нечто, что послужит ей оружием против ее врагов, против ее соперницы и вас.

— Против ее соперницы! Ах, Розамбер, Софи всегда будет занимать первое место! А что вы думаете о моей милой кузине, почему она не отвечает на мое письмо?

— Ей прежде всего нужно выспаться. Разве вы не помните, что она целую неделю не смыкала глаз? Ваше письмо убаюкало ее. Дайте ей насладиться счастьем. Знаете ли вы, чем мы должны заняться?

— Нет.

— Мы должны купить какую-нибудь безделушку для милейшего гувернера, ведь он сказал вам, что принимает подарки.

— Конечно, но что если я уйду, а мне принесут письмо от Софи?

— Старуху задержат.

— Идем же скорее!

— Вы забыли шляпу!

— Да, правда, — ответил я и с рассеянным видом сел на стул.

Розамбер взял меня за руку.

— Где вы? О чем вы думаете?

— Я думал о бедном виконте де Флорвиле; до чего, наверное, расстроена маркиза!.. Как вы думаете, Розамбер, она мне напишет?

— Так теперь мы говорим о маркизе?

— Да, мой друг, но не смейтесь, лучше ответьте.

— Ну, мой милый Фоблас, я полагаю, она вам не напишет.

— Правда?

— Да. Маркиза, конечно, уже обдумала и ваше положение, и свое собственное. Как опытная женщина, она, без сомнения, понимает, что вам самому придется ее искать; на этот раз она не сделает первого шага. Она будет ждать. Верьте мне, она будет ждать вас!

Я позвонил и вызвал Жасмена.

— Мой друг, ты знаешь дом маркиза де Б., ты знаешь Жюстину. Оденься в простое платье 87, вызови горничную и скажи, что ты пришел от моего имени справиться о здоровье ее госпожи.