Петер Илемницкий - Избранное

Начальник был в отчаянии. Слова никто не просил, все высказывались, когда им вздумается, а остальные группы шумно выражали свое согласие или несогласие.

Д-р Гавлас, который представлял определенную общественную группу, выбрал момент, чтобы ударить по всем сразу:

— Все это прекрасно: и больница, и суд. Больницы у нас вообще нет, а суд такой, что там не поместятся и десять человек. Но, уважаемые господа, кто идет в больницу или в суд? Пьяницы. Тот, кому разбили голову, отправляется в больницу, тот, кто разбил эту голову, — попадает в суд. Если мы действительно хотим помочь нашему краю, нам следует позаботиться, чтобы были аннулированы уже выданные патенты, а вам не следует поддерживать новые заявки. Ибо победить пьянство — значит оздоровить край и поднять его нравственность. В противном случае, если все пойдет, как шло до сих пор, и каждое прошение об открытии трактира будет встречать поддержку, вам придется — кроме больницы и суда — строить еще сумасшедший дом!

Гавлас метил во всех присутствующих, и это ощутили все, не исключая и начальника. Он яростно зазвонил в свой председательский колокольчик, чувствуя, что заседание удаляется от цели, которую он на сегодня наметил.

Когда стало тихо, он поднялся и заговорил, чеканя слова:

— Господа, ваше поведение дает мне основание полагать, что вы не осознали всей серьезности момента, перед которым мы стоим. Возможно, что именно теперь, когда мы тратим драгоценное время на сведение счетов, к городу уже подходят крестьяне из деревень, чтобы устроить демонстрацию…

Он не кончил. В зал заседаний вошел начальник районной жандармерии.

— Господин районный начальник, пожалуйста, на одно слово…

Он побледнел и вышел за начальником жандармерии.

Среди членов совета поднялся переполох. Те, кто сидел ближе к окнам, выходившим на улицу, бросились к ним и с любопытством смотрели через замерзшие стекла на улицу.

Вскоре они закричали:

— Идут!

— Уже здесь!

Все кинулись туда, откуда была видна огромная толпа деревенских мужиков и баб. Те приближались, хмурые и молчаливые, без единого выкрика, за первыми рядами шли все новые и новые, пока не затопили площадь перед зданием районного управления, словно громадный черный стоячий пруд.

— Смотрите, наши!

— И наши тоже!

— А вон наши!

Члены муниципалитета видели в толпе знакомых, тех, что ускользнули из-под их контроля и неожиданно, даже не посоветовавшись со своими представителями, поступили так, как сочли нужным. Для социал-демократов это был настоящий удар. Поскольку в муниципальном совете не было коммунистов, они до сих пор пребывали в счастливой уверенности, что являются в районе единственными представителями и советчиками бедноты, которая без них, без их ведома, никогда ничего не предпримет. «Несколько большевистских подстрекателей в счет не идут», — самодовольно говорили они об оппозиционно настроенных единицах. Но тот факт, что на демонстрацию вышло население стольких деревень, заставил их взглянуть на дело иначе.

Они сбились в кучку:

— Что делать?

— Как это могло случиться?

— Надо воспользоваться…

Районный начальник, еще более бледный, снова вошел в зал заседаний. Он позвонил, хотя все и так притихли, и сказал:

— Я надеюсь, эти печальные события заставят вас переключиться на злободневные вопросы и не тратить больше ни сил, ни слов на вещи второстепенного значения.

Но члены совета до сих пор не оправились от удивления.

— Чья это работа?

— Кто их подбил на такое?

А кто-то уж совсем нелепо выступил:

— Пусть выскажутся… социал-демократы! Небось, приложили к этому руку.

Тогда один из членов совета, местный учитель, встал и от лица социал-демократической фракции заявил:

— Никто не имеет права возлагать на нас ответственность за эту демонстрацию. Скорее это мы могли бы еще раз указать представителям народной партии на неразумность выдвинутых ими требований, которые выглядят особенно нелепо на фоне голодной толпы, собравшейся перед этим зданием.

Его речь была прервана ревом скандирующей толпы:

— Работы и хлеба безработным!

Все вздрогнули.

Оратор продолжал:

— Господа, вы слышали? Эти люди не просят помощи католическим обществам и союзам. Они голодны и потому хотят работы и хлеба! И хотя мы решительно снимаем с себя всякую ответственность за случившееся, я позволю себе еще раз подчеркнуть, что чем скорее будут начаты упомянутые выше строительные работы, тем скорее будут успокоены массы. Я прошу обсудить наши предложения по этому вопросу.

С улицы из толпы неслись новые крики:

— Прекратите экзекуции! Долой судебных исполнителей из деревни!

Районный начальник заговорил неуверенно, как бы оправдываясь:

— Вопрос, как видите, не так прост. Речь идет не только о помощи безработным. Крах Кредитного банка, если хотите, очень накалил атмосферу. Кроме того, я должен отметить, что строительство, которого требуют представители социал-демократической партии, не является выходом из создавшегося положения. Разрешение на строительство и хлопоты о дотации… это, простите, может продлиться еще целый год. Поэтому прошу вносить конкретные предложения.

Первыми взяли слово людаки:

— Мы требуем, — кричали они, кидая враждебные взгляды в сторону социал-демократов, — чтобы как можно строже наказали виновных. Покарайте тех, кто подстрекал народ, и демонстрации больше не повторятся. Люди пришли не сами по себе. Их натравили!

Людаки ожидали отпора со стороны социал-демократов, но те удивили их:

— Мы за! Пусть их накажут!

Но тут же добавили:

— Но только наказать… мало. Этим народу не поможешь. Мы предлагаем, кроме того, немедленно проголосовать за пособия безработным!

— Ни у района, ни у города нет денег, — тихо заметил начальник.

На какое-то время в зале поднялся невообразимый гвалт. Все старались перекричать друг друга.

— Работы и хлеба! Кончайте экзекуции! — снова загремело с улицы.

Сразу все стихло.

— Конкретные предложения, господа!.. — молил растерянный начальник и отчаянно звонил в маленький колокольчик.

Распахнулись двери, и в них появился начальник жандармерии.

— Они требуют, чтобы была принята депутация.

Начальник замахал руками и закричал:

— Не пускать!

И снова начал просить:

— Конкретные предложения, господа! Мы ведь не в игрушки играем!

Слово взял доктор Гавлас:

— Деньги надо найти, найти где угодно! Это единственно возможное конкретное предложение!

— Не согласны! — закричали опять людаки. — Народ одурачен разными подстрекателями!

В конце концов социал-демократы выступили с компромиссным предложением. Их оратор победоносно обвел взглядом притихший зал и заговорил: