Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Оноре Бальзак, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Оноре Бальзак
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| All her instincts were selfish; she could not divine another's joy or sorrow. | Всю тонкость своего ума она хранила для себя и никогда не догадывалась ни о чужой радости, ни о чужом горе. |
| She had made a fool of me, in fact! | Словом, она играла мной. |
| "I had rejoiced over a sacrifice to make for her, and almost humiliated myself in seeking out my kinsman, the Duc de Navarreins, a selfish man who was ashamed of my poverty, and had injured me too deeply not to hate me. | Радуясь, что я могу принести ей жертву, я почти унизился ради нее, отправившись к своему родственнику, герцогу де Наваррену, человеку эгоистическому, который стыдился моей бедности и, так как был очень виноват передо мною, ненавидел меня. |
| He received me with the polite coldness that makes every word and gesture seem an insult; he looked so ill at ease that I pitied him. | Он принял меня с той холодной учтивостью, от которой и в словах и в движениях появляется нечто оскорбительное. |
| I blushed for this pettiness amid grandeur, and penuriousness surrounded by luxury. | Его беспокойный взгляд возбудил во мне чувство жалости: мне стало стыдно, что он так мелок в своем величии, что он так ничтожен среди своей роскоши. |
| He began to talk to me of his heavy losses in the three per cents, and then I told him the object of my visit. | Он завел речь об убытках, понесенных им на трехпроцентном займе; тогда я заговорил о цели моего визита. |
| The change in his manners, hitherto glacial, which now gradually, became affectionate, disgusted me. | Перемена в его обращении, которое из ледяного мало-помалу превратилось в сердечное, была мне отвратительна. |
| "Well, he called upon the countess, and completely eclipsed me with her. | И что же, мой друг? Он пошел к графине и уничтожил меня. |
| "On him Foedora exercised spells and witcheries unheard of; she drew him into her power, and arranged her whole mysterious business with him; I was left out, I heard not a word of it; she had made a tool of me! | Феодора нашла для него неведомые чары и обольщения; она пленила его и без моего участия устроила таинственное свое дело, о котором я так ничего и не узнал. Я послужил для нее только средством!.. |
| She did not seem to be aware of my existence while my cousin was present; she received me less cordially perhaps than when I was first presented to her. | Когда мой родственник бывал у нее, она, казалось, не замечала меня и принимала, пожалуй, еще с меньшим удовольствием, чем в тот день, когда я был ей представлен. |
| One evening she chose to mortify me before the duke by a look, a gesture, that it is useless to try to express in words. | Раз вечером она унизила меня перед герцогом одним из тех жестов, одним из тех взглядов, которые никакие слова не могли бы описать. |
| I went away with tears in my eyes, planning terrible and outrageous schemes of vengeance without end. "I often used to go with her to the theatre. Love utterly absorbed me as I sat beside her; as I looked at her I used to give myself up to the pleasure of listening to the music, putting all my soul into the double joy of love and of hearing every emotion of my heart translated into musical cadences. | Я вышел в слезах, я строил планы мщения, обдумывая самые ужасные виды насилия... Я часто ездил с ней в Итальянский театр; там, возле нее, весь отдавшись любви, я созерцал ее, предаваясь очарованию музыки, истощая душу двойным наслаждением - любить и обретать в музыкальных фразах искусную передачу движений своего сердца. |
| It was my passion that filled the air and the stage, that was triumphant everywhere but with my mistress. | Моя страсть была в самом воздухе, вокруг нас, на сцене; она царила всюду, только не в сердце моего кумира. |
| Then I would take Foedora's hand. I used to scan her features and her eyes, imploring of them some indication that one blended feeling possessed us both, seeking for the sudden harmony awakened by the power of music, which makes our souls vibrate in unison; but her hand was passive, her eyes said nothing. | Я брал Феодору за руку и, всматриваясь в ее черты, в ее глаза, домогался того слияния чувств, той внезапной гармонии, которую пробуждает порою музыка, заставляя души вибрировать в унисон; но рука ее ничего не отвечала, и глаза не говорили ничего. |
| "When the fire that burned in me glowed too fiercely from the face I turned upon her, she met it with that studied smile of hers, the conventional expression that sits on the lips of every portrait in every exhibition. | Когда пламя сердца, исходящее от каждой моей черты, слишком сильно било ей в глаза, она дарила мне деланную улыбку, ту условную улыбку, которую воспроизводят все салонные портреты. |
| She was not listening to the music. | Музыки она не слушала. |
| The divine pages of Rossini, Cimarosa, or Zingarelli called up no emotion, gave no voice to any poetry in her life; her soul was a desert. | Божественные страницы Россини, Чимарозы, Цингарелли не вызывали в ней никакого чувства, не будили никаких поэтических воспоминаний: душа ее была бесплодна. |
| "Foedora presented herself as a drama before a drama. | Феодора сама являлась зрелищем в зрелище. |
| Her lorgnette traveled restlessly over the boxes; she was restless too beneath the apparent calm; fashion tyrannized over her; her box, her bonnet, her carriage, her own personality absorbed her entirely. | Ее лорнет все время странствовал по ложам; вечно испытывая беспокойство, хотя и спокойная с виду, она была жертвою моды: ее ложа, шляпа, карета, собственная ее особа были для нее всем. Часто можно встретить людей, по внешности колоссов, в бронзовом теле которых бьется сердце доброе и нежное; она же под хрупкой и изящной оболочкой таила бронзовое сердце. |
| My merciless knowledge thoroughly tore away all my illusions. | Немало покровов было сорвано с нее роковой моей наукой. |
| If good breeding consists in self-forgetfulness and consideration for others, in constantly showing gentleness in voice and bearing, in pleasing others, and in making them content in themselves, all traces of her plebeian origin were not yet obliterated in Foedora, in spite of her cleverness. Her self-forgetfulness was a sham, her manners were not innate but painfully acquired, her politeness was rather subservient. | Если хороший тон состоит в том, чтобы забывать о себе ради других, чтобы постоянно сохранять мягкость в голосе и движениях, чтобы нравиться собеседнику, пробуждая в нем уверенность в самом себе, - то, несмотря на всю свою хитрость, Феодора не могла стереть с себя следы плебейского происхождения: самозабвение было у нее фальшью; ее манера держаться была не врожденной, но старательно выработанной; наконец, ее любезность отзывалась чем-то рабьим! |
| And yet for those she singled out, her honeyed words expressed natural kindness, her pretentious exaggeration was exalted enthusiasm. | И что же! Ее любимцы принимали сладкие ее слова за проявление доброты, претенциозные преувеличения - за благородный энтузиазм. |
| I alone had scrutinized her grimacings, and stripped away the thin rind that sufficed to conceal her real nature from the world; her trickery no longer deceived me; I had sounded the depths of that feline nature. | Один лишь я изучил ее гримасы, снял с ее внутреннего существа ту тонкую оболочку, которою довольствуется свет; меня уже не могли обмануть ее кривлянья: я знал все тайники ее кошачьей души. |
| I blushed for her when some donkey or other flattered and complimented her. | Когда какой-нибудь дурак говорил ей комплименты и превозносил ее, мне было за нее стыдно. |
| And yet I loved her through it all! | И все-таки я любил ее! |
| I hoped that her snows would melt with the warmth of a poet's love. | Я надеялся, что любовь поэта теплым веяньем своих крыл растопит этот лед. |
| If I could only have made her feel all the greatness that lies in devotion, then I should have seen her perfected, she would have been an angel. | Если бы мне хоть однажды удалось раскрыть ее сердце для женской нежности, если бы я приобщил ее к возвышенной жертвенности любви, она стала бы для меня совершенством, ангелом. |
| I loved her as a man, a lover, and an artist; if it had been necessary not to love her so that I might win her, some cool-headed coxcomb, some self-possessed calculator would perhaps have had an advantage over me. | Я любил ее, любил как мужчина, как возлюбленный, как художник, - меж тем, чтобы овладеть ею, нужно было не любить ее; надутый фат, холодный и расчетливый, быть может, покорил бы ее. |
| She was so vain and sophisticated, that the language of vanity would appeal to her; she would have allowed herself to be taken in the toils of an intrigue; a hard, cold nature would have gained a complete ascendency over her. | Тщеславная, неискренняя, она, пожалуй, могла бы внимать голосу тщеславия, попасться в сети интригана; она подчинилась бы человеку холодному и сухому. |
| Keen grief had pierced me to my very soul, as she unconsciously revealed her absolute love of self. | Острою болью сжималось мое сердце, когда она наивно выказывала свой эгоизм. |
| I seemed to see her as she one day would be, alone in the world, with no one to whom she could stretch her hand, with no friendly eyes for her own to meet and rest upon. | Я предвидел, что когда-нибудь она очутится в жизни одна со своею скорбью, не будет знать, к кому протянуть руку, не встретит дружеского взгляда, который утешил бы ее. |
| I was bold enough to set this before her one evening; I painted in vivid colors her lonely, sad, deserted old age. | Как-то вечером я осмелился нарисовать ей в ярких красках ее старость, одинокую, холодную и печальную. |
| Her comment on this prospect of so terrible a revenge of thwarted nature was horrible. | Картина возмездия, которым грозила ей сама природа за измену ее законам, вызвала у нее бессердечные слова. |
| "'I shall always have money,' she said; 'and with money we can always inspire such sentiments as are necessary for our comfort in those about us.' | - Я всегда буду богатой, - сказала она. - Ну, а с золотом всегда найдешь вокруг себя чувства, необходимые для благополучия. |
| "I went away confounded by the arguments of luxury, by the reasoning of this woman of the world in which she lived; and blamed myself for my infatuated idolatry. | Я ушел, как громом пораженный логикой этой роскоши, этой женщины, этого света, порицая себя за свое дурацкое идолопоклонство. |
| I myself had not loved Pauline because she was poor; and had not the wealthy Foedora a right to repulse Raphael? | Я не любил Полину из-за ее бедности, ну, а разве богатая Феодора не имела права отвергнуть Рафаэля? |
| Conscience is our unerring judge until we finally stifle it. | Наша совесть - непогрешимый судья, пока мы еще не убили ее. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты", Оноре Бальзак
Книги похожие на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
