Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Маргарет Митчелл
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Маргарет Митчелл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Унесенные ветром» — единственный роман Маргарет Митчелл (1900—1949). Ее жизнь рано оборвалась из-за трагической случайности, но образам Скарлетт О'Хара и Ретта Батлера, рожденным воображением «маленькой смелой женщины» — как называли писательницу американские критики, — суждено жить вечно.
Это книга о любви и о войне, о предательстве и верности, о жестокости и о красоте самой жизни. Это одна из тех книг, к которым возвращаешься снова спустя годы и испытываешь радость от встречи...

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Маргарет Митчелл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

As a child, she often had crept to the door and, peeping through the tiniest crack, had seen Ellen emerge from the dark room, where Gerald's snores were rhythmic and untroubled, into the flickering light of an upheld candle, her medicine case under her arm, her hair smoothed neatly place, and no button on her basque unlooped.	Не раз, подкравшись к своей двери, Скарлетт смотрела в щелку и видела, как мать, аккуратно причесанная, с медицинской сумкой в одной руке и высоко поднятой свечой в другой появляется на пороге темной спальни, откуда доносится мерное похрапывание отца;
It had always been so soothing to Scarlett to hear her mother whisper, firmly but compassionately, as she tiptoed down the hall:	И на ее детскую душу сразу нисходило успокоение, когда она слышала сочувственный, но твердый шепот матери:
"Hush, not so loudly.	- Тише, не так громко.
You will wake Mr. O'Hara.	Вы разбудите мистера О'Хара.
They are not sick enough to die."	Никто не умрет, это не такая опасная болезнь.
Yes, it was good to creep back into bed and know that Ellen was abroad in the night and everything was right.	Приятно было снова забраться в постель и уснуть, сознавая, что мать ушла туда, в ночь, и ничего страшного не случится.
In the mornings, after all-night sessions at births and deaths, when old Dr. Fontaine and young Dr. Fontaine were both out on calls and could not be found to help her, Ellen presided at the breakfast table as usual, her dark eyes circled with weariness but her voice and manner revealing none of the strain.	А утром, не дождавшись помощи ни от старого доктора Фонтейна, ни от молодого, вызванных куда-то еще, и проведя у постели роженицы или у смертного одра всю ночь. Эллин О'Хара спускалась, как обычно, в столовую к завтраку. И если под глазами у нее залегли глубокие тени, то голос звучал бодро, как всегда, и ничто не выдавало пережитого напряжения.
There was a steely quality under her stately gentleness that awed the whole household, Gerald as well as the girls, though he would have died rather than admit it.	За величавой женственностью Эллин скрывались стальная выдержка и воля, державшие в почтительном трепете весь дом - и не только слуг и дочерей, но и самого Джералда, хотя он даже под страхом смерти никогда бы в этом не признался.
Sometimes when Scarlett tiptoed at night to kiss her tall mother's cheek, she looked up at the mouth with its too short, too tender upper lip, a mouth too easily hurt by the world, and wondered if it had ever curved in silly girlish giggling or whispered secrets through long nights to intimate girl friends.	Порой, перед отходом ко сну, Скарлетт, поднявшись на цыпочки, чтобы дотянуться до материнской щеки, смотрела на нежный рот Эллин, казавшийся таким беззащитным, на ее тонкую верхнюю губу и невольно спрашивала себя: неужели этот рот тоже когда-нибудь беспечно улыбался и в ночной тишине шепотом поверял свои девичьи секреты на ухо подружке?
But no, that wasn't possible.	Это казалось невообразимым.
Mother had always been just as she was, a pillar of strength, a fount of wisdom, the one person who knew the answers to everything.	Для Скарлетт Эллин всегда была такой, как сейчас, - сильной, мудрой опорой для всех, единственным человеком на свете, знающим ответ на все вопросы.
But Scarlett was wrong, for, years before, Ellen Robillard of Savannah had giggled as inexplicably as any fifteen-year-old in that charming coastal city and whispered the long nights through with friends, exchanging confidences, telling all secrets but one.	По конечно, Скарлетт была не права. Эллин Робийяр из Саванны умела беззаботно улыбаться и заливаться беспричинным смехом, как любая пятнадцатилетняя девчонка этого живописного городка на берегу Атлантики, и, как все девчонки, поверяла по ночам свои секреты подружкам - все секреты, кроме одного.

That was the year when Gerald O'Hara, twenty-eight years older than she, came into her life-the year, too, when youth and her black-eyed cousin, Philippe Robillard, went out of it. For when Philippe, with his snapping eyes and his wild ways, left Savannah forever, he took with him the glow that was in Ellen's heart and left for the bandy-legged little Irishman who married her only a gentle shell.	Так было вплоть до того дня, пока некий Джералд О'Хара, двадцатью восемью годами старше Эллин, не вошел в ее жизнь. И случилось это в тот самый год, когда Филипп Робийяр, ее беспутный черноглазый кузен с дерзким взглядом и отчаянными повадками, навсегда покинул город и унес с собой весь молодой жар ее сердца, оставив маленькому кривоногому коротышке-ирландцу только восхитительно женственную оболочку.
But that was enough for Gerald, overwhelmed at his unbelievable luck in actually marrying her.	Но Джералду, который, женившись на Эллин, не помнил себя от счастья, и этого было довольно.
And if anything was gone from her, he never missed it.	И если какая-то частица ее души была мертва для него, он никогда от этого не страдал.
Shrewd man that he was, he knew that it was no less than a miracle that he, an Irishman with nothing of family and wealth to recommend him, should win the daughter of one of the wealthiest and proudest families on the Coast.	Джералд был достаточно умен, чтобы понимать: если он, небогатый ирландец, без роду без племени, взял в жены девушку из самого богатого и родовитого семейства на всем побережье, - это почти что равносильно чуду.
For Gerald was a self-made man.	Ведь он был никто, человек, выбившийся из низов.
Gerald had come to America from Ireland when he was twenty-one.	Джералд О'Хара эмигрировал из Ирландии в Америку, когда ему едва исполнился двадцать один год.
He had come hastily, as many a better and worse Irishman before and since, with the clothes he had on his back, two shillings above his passage money and a price on his head that he felt was larger than his misdeed warranted.	Отъезд был скоропалительным, как случалось не раз и с другими добрыми ирландцами и до него и после. Он уехал, без багажа, с двумя шиллингами в кармане, оставшимися после оплаты проезда, и крупной суммой, в которую была оценена его голова, более крупной, на его взгляд, чем совершенное им нарушение закона.
There was no Orangeman this side of hell worth a hundred pounds to the British government or to the devil himself; but if the government felt so strongly about the death of an English absentee landlord's rent agent, it was time for Gerald O'Hara to be leaving and leaving suddenly.	Ни один оранжист, еще не отправленный в ад, не стоил в глазах британского правительства, да и самого сатаны, ста фунтов стерлингов; но если тем не менее правительство приняло так близко к сердцу смерть земельного агента какого-то английского помещика, давно покинувшего свое поместье, это значило, чти Джералду О'Хара надлежало бежать, и притом побыстрее.
True, he had called the rent agent "a bastard of an Orangeman," but that, according to Gerald's way of looking at it, did not give the man any right to insult him by whistling the opening bars of	Правда, он обозвал земельного агента "оранжистским ублюдком", но это, по мнению Джералда, еще не давало тому права оскорбительно насвистывать ему в лицо
"The Boyne Water."	"Воды Война".

The Battle of the Boyne had been fought more than a hundred years before, but, to the O'Haras and their neighbors, it might have been yesterday when their hopes and their dreams, as well as their lands and wealth, went off in the same cloud of dust that enveloped a frightened and fleeing Stuart prince, leaving William of Orange and his hated troops with their orange cockades to cut down the Irish adherents of the Stuarts.	Битва на реке Войн произошла более ста лет тому назад, но для всех О'Хара и любого из их соседей этого промежутка времени как бы не существовало, словно только вчера их мечты и надежды, вместе с их землями и состоянием, были развеяны по ветру в облаках пыли, поднятых копытами коня трусливого Стюарта, бежавшего с поля боя, оставив своих ирландских приверженцев на расправу Вилли Оранскому и его оголтелым наемникам с оранжевыми кокардами.
For this and other reasons, Gerald's family was not inclined to view the fatal outcome of this quarrel as anything very serious, except for the fact that it was charged with serious consequences.	По этой и многим другим причинам семья Джералда не почла нужным рассматривать трагический исход вышеупомянутой ссоры как нечто заслуживающее серьезного внимания -помимо, разумеется, того, что он мог повлечь за собой серьезные последствия для них.
For years, the O'Haras had been in bad odor with the English constabulary on account of suspected activities against the government, and Gerald was not the first O'Hara to take his foot in his hand and quit Ireland between dawn and morning.	На протяжении многих лет семья О'Хара, подозреваемая в тайных антиправительственных действиях, была на дурном счету у английских констеблей, и Джералд был не первым О'Хара, спешно покинувшим родину под покровом предрассветных сумерек.
His two oldest brothers, James and Andrew, he hardly remembered, save as close-lipped youths who came and went at odd hours of the night on mysterious errands or disappeared for weeks at a time, to their mother's gnawing anxiety. They had come to America years before, after the discovery of a small arsenal of rifles buried under the O'Hara pigsty.	Он смутно помнил своих двух старших братьев Джеймса и Эндрю, молчаливых юношей, порой неожиданно появлявшихся ночью с какими-то таинственными поручениями, порой исчезавших на целые недели - к неизбывной тревоге матери -и сбежавших в Америку много лет назад, после того как на скотном дворе О'Хара под полом хлева был обнаружен небольшой склад огнестрельного оружия.
Now they were successful merchants in Savannah, "though the dear God alone knows where that may be," as their mother always interpolated when mentioning the two oldest of her male brood, and it was to them that young Gerald was sent.	Теперь оба они стали преуспевающими торговцами в Саванне ("Одному господу известно, что это за город такой", - со вздохом говаривала их мать, вспоминая своих старших отпрысков мужского пола), и молодого Джералда отослали к ним.
He left home with his mother's hasty kiss on his cheek and her fervent Catholic blessing in his ears, and his father's parting admonition,	Мать наскоро поцеловала его в щеку, жарко прошептав на ухо слова католической молитвы, отец же напутствовал его так:
"Remember who ye are and don't be taking nothing off no man."	"Помни, из какой ты семьи, и не позволяй никому задирать перед тобой нос". И с этим Джералд покинул родной кров.
His five tall brothers gave him good-by with admiring but slightly patronizing smiles, for Gerald was the baby and the little one of a brawny family.	Пятеро высоченных братцев одарили его на прощание одобрительно-покровительственными улыбками, ибо он был в их глазах еще ребенком, да к тому же единственным недомерком в этом племени рослых здоровяков.